Лондон. Прогулки по столице мира - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 105

Современным водителям такси предшествовали кэбмены и извозчики двухколесных викторианских экипажей. Портшезы были типичны для Лондона восемнадцатого века, а двухколесные экипажи — для викторианского Лондона. «Лондонскими гондолами» называли их романтики того времени. Их изобрел Джозеф Алоизиус Хэнсом, архитектор, родившийся в Йорке в 1803 году. Он хотел разбогатеть на своих «безопасных кэбах», позднее получивших его имя, но что-то пошло не так, и триста фунтов оказались его единственным заработком. Этот чудесный вид транспорта, портшез на колесах, был более удобным, а главное, более быстроходным средством передвижения, нежели четырехколесная карета с кучером.

Когда первые автомобили появились на улицах Лондона (а они приобрели популярность примерно в 1907 году), водили их автомеханики. Эту новую профессию стали осваивать самые молодые, склонные в силу возраста к авантюрам кэбмены. Подобно большинству нововведений, такси, поначалу воспринимавшееся как неудачная шутка, со временем составило серьезную конкуренцию каретам и кэбам и постепенно вытеснило их с лондонских улиц. Таксометр (первоначально его называли «таксаметр») был изобретен в Германии в 1890 году для повозки, запряженной лошадьми. Лондонские извозчики не желали с ними связываться. Многие кэбмены, видимо, люди более современные, нежели немецкие извозчики, признали его удобство. Но именно водители такси сделали счетчики обыденными и незаменимыми для лондонской жизни.

Сегодня, с появлением самолетов, слово «такси» в английском языке даже стало глаголом.

7

Мой друг пишет триллеры, и как-то ему понадобилось проникнуться соответствующей атмосферой, для чего он предложил мне посетить станцию метро «Пиккадилли» после того, как уйдет последний поезд.

Час ночи. Лондон спал или, по крайней мере, должен был спать. Над Пиккадилли нависла усталость. Было много искусственного света и мало людей. Эрос нацелил свою стрелу на тех, для кого любовь была притворством и посмешищем. Полицейский направлялся в сторону Вайн-стрит рука об руку с маленьким человечком с непокрытой головой, который, очевидно, считал себя Геркулесом.

Мы посвистели у закрытых ворот, и нас впустили в экзотический подземный цирк — вестибюль станции. Он пустовал. В витринах восковые женщины выставляли напоказ свои пижамы, ночные рубашки, чулки и предметы нижнего белья перед небольшой группой мужчин с молотками, торчащими из сумок. Работяги раскурили трубки.

— Чтоб мне провалиться! Вот бы моей старухе такое…

— Не боись, еще увидишь!

— Не боись, не увижу! Я ей клипсы подарю.

Восковая женщина пристально и неодобрительно глядела на мужчин; выражению ее лица позавидовали бы многие женщины из плоти и крови.

Мы спустились по неподвижному эскалатору и оказались в одном из самых жутких мест Лондона — на опустевшей подземной станции.

— Это как раз то, что мне нужно, — сказал мой друг. — Представь мою героиню, убегающую от шайки бандитов и выпрыгивающую из последнего поезда на Пиккадилли…

Возможно, из-за того, что станция всегда ассоциируется с толпой, движением, шумом и светом от поезда, с возгласами «Освободите вагон, пожалуйста!» и хлопаньем дверей, тишина пустого зала казалась таинственной, ненормальной. Я всматривался в темный туннель, вслушивался, не идет ли поезд. Обычно приближение поезда ощущается загодя, но сейчас не было ничего, кроме абсолютной, пугающей тишины.

Реклама в час ночи вызывала тошноту. Сама мысль о том, чтобы выпить виски или даже хуже — вермута, поехать в Шотландию, распрощаться с закомплексованностью школьницы, заказать «басс» или «гиннесс», посетить зоопарк, купить обручальные кольца или подписаться на «Панч», казалась в это время суток фантастической до невозможности. Даже самый впечатлительный и поддающийся влиянию человек не смог бы в тот миг поддаться рекламе — разве что ему попались бы на глаза плакаты с одеялами, матрацами, подушками, грелками и предостережениями об опасности ночного голодания.

Делясь впечатлениями, мы прохаживались по платформе и посматривали на невозмутимого уборщика. Он собирал мусор, оставленный пассажирами. Пришли два расклейщика афиш с лестницей, ведром и рулоном бумаги.

— Ток отключили, Билл? — спросил один.

— Проверь, — меланхолично предложил уборщик.

— Пошел ты… — ответил расклейщик афиш, зажигая сигарету.

Каждую ночь после отхода последнего поезда небольшая армия служащих проходит сто семьдесят одну милю под землей и проверяет каждую лампу, диск, провод, сигнал, болт, винт и шпалу. Четырехчасовая проверка, пока весь Лондон спит, — возможно, самое важное дело в ночи. С кожаными рюкзаками за плечами, эти люди собираются на опустевших станциях, стоят на краю платформы и внимательно смотрят на рельсы, ожидая прекращения подачи тока. Иногда им не хватает терпения, и они совершают пробную вылазку, рискуя жизнью.

Бригадир спустился вниз, положил небольшую металлическую колодку на один рельс и предмет, похожий на кукольный домик, — на другой. В кукольном домике мгновенно зажглись двенадцать электрических лапочек — ток еще не отключили.

— Если не ложиться поперек рельсов, с вами будет все в порядке, током не ударит, — объяснил бригадир. — Его скоро отключат.

Вся группа спрыгнула вниз, в опасную зону, и мы последовали за ними. Это так просто, но неприятно — быть храбрым на публике.

— Куда мы идем? — спросил я.

— На Лестер-сквер, — ответили мне, и мы зашагали между поблескивающими рельсами.

По тоннелю пронесся возглас: «Отключили!»

Мы пошли смелее. Рабочие начали постукивать по рельсам.

Прогулка под землей от Пиккадилли к Лестер-сквер — самое кошмарное ночное путешествие, какое можно себе представить. В туннелях зажегся зеленый свет, и рабочие пошли медленнее, будто исследователи в египетской гробнице. Мне сказали, что под землей комары живут круглый год, потому что там постоянно средняя температура. Порой они просыпались и кусали нас, и это посреди зимы!

Неожиданно показалась станция «Лестер-сквер». Горел свет, но не было ни души. Туннели, откуда обычно стремительно вырываются поезда, были пусты. Рабочие походили на крыс.

Мы взобрались на пустую платформу.

— Какие впечатления! — произнес мой друг. — Какая атмосфера!

А я подумал, что когда-нибудь, через тысячу лет, археологи, которые будут вести раскопки на месте станции метро «Лестер-сквер», напишут книгу о поколении, интересовавшемся исключительно спиртным, мылом, пудрой и корсетами.

8

Букинистические ряды Букселлерс-роу давно переехали со Стрэнда и образовали прекрасную сеть букинистических магазинов, которая начинается почти на Тотнэм-Корт-роуд и тянется по обеим сторонам улицы до Лестер-сквер; именно здесь собрана самая большая в мире коллекция букинистических книг на английском языке.

На тротуаре у магазина стоят полки с дешевыми экземплярами, прохожий может самостоятельно брать книги и выбирать нужные ему сколь угодно долго. Внутри хранятся пользующиеся спросом редкие книги. Этим лавочкам присуща особая, одновременно холодная и трогательная атмосфера осиротевших книг, которые ждут, чтобы их купили, прочитали, оценили и поставили на полку рядом с другими. Книги лежат в подвалах, которые тянутся под улицами, громоздятся стопками и шаткими лесенками на всех этажах и даже на мансардах. Удивительно, как эти этажи, полы и стены выдерживают многотонный «мертвый груз».