Осада - читать онлайн книгу. Автор: Джейк Хайт cтр.№ 50

* * *

Лонго стоял под холодным дождем у стены виллы и ждал, когда Джулия разродится. Схватки у нее начались минувшей ночью, когда Лонго вернулся с Тристо и Уильямом. После мучительных часов ожидания Лонго ушел с виллы — терпеть дождь было легче, чем ужасные стоны и крики Джулии.

Рожать она начала прежде времени — новость о братнем предательстве привела ее в отчаяние. Лонго очень о ней тревожился, а еще более — о ее ребенке. С детства Лонго мучили кошмары о турке со шрамом, убившем его семью, но теперь, когда к Лонго приходил сон, это был сон о ребенке, о сыне. Конечно, могла родиться и девочка, но Лонго в снах почему-то всегда видел сына. Как славно было бы научить его читать, ездить верхом… они бы вместе отправлялись на рыбалку, гуляли бы по винограднику. У мальчика было бы настоящее детство, какого не изведал Лонго.

Страшный пронзительный крик вернул Лонго к действительности. Повисла тишина, и в ней громко и отчетливо разнеслось хныканье младенца. Вскоре в дверях виллы показались жена Тристо, Мария, и повитуха. Та плакала, была залита кровью с головы до ног, а в руках держала воющего младенца.

— Что случилось? Это мальчик? — крикнул Лонго, подбегая.

Повитуха кивнула, приоткрыла одеяльце — мальчик с чудными светлыми волосиками и голубыми глазами. Испугавшись, что малыш замерзнет на холоде, Лонго тут же запахнул одеяло, прижал мальчика к себе.

— Джулия попросила, чтобы его назвали Карло, в честь брата, — сказала Мария.

— А как она сама?

Повитуха отвернулась, всхлипывая. Мария же ответила, понурясь:

— Простите, синьор, — она умерла родами.

Лонго отвернулся, посмотрел на ряд ухоженных лоз. Джулию он не любил, но привык к ней, желал ей только хорошего, и ему было жаль младенца, осужденного так и не узнать матери. Считаные минуты от роду — и жизнь уже омрачена потерей.

— Этот дом — в трауре, — объявил Лонго. — Завесьте зеркала, закройте ставни. Я поеду в город, извещу ее отца.

* * *

Лонго подъехал к палаццо Гримальди и был немедленно препровожден в кабинет главы рода. Тот сидел за столиком, пил кофе. Завидев зятя, встал.

— Если вы пришли насчет Паоло, я должен снова извиниться за моего сына.

— Я не насчет Паоло, — ответил Лонго. — Джулия родила.

Лицо Гримальди-старшего осветилось радостью.

— Сын?

— Да. Но сама она умерла родами.

Гримальди медленно опустился в кресло.

— Мне жаль… так жаль, — выговорил он, опустив голову. — Она была такой… милой девочкой…

— Да, — согласился Лонго, садясь напротив тестя. — У меня к вам просьба.

— Какая же? — спросил Гримальди, глядя Лонго в глаза.

— Возьмите моего сына на воспитание. Его имя — Карло.

Гримальди-старший едва не охнул от удивления.

— У меня нет больше причин оставаться в Генуе, — объяснил Лонго. — Джулия мертва, и, боюсь, если я останусь, прольется много крови. Я отплываю к своим владениям на Хиосе. Восток теперь не место для ребенка. Возвращающиеся из Константинополя купцы говорят, что султан готовится к войне, строит замки, отливает пушки. Ударит скоро — если не в этом году, то в следующем. Маленькому Карло лучше быть здесь.

— Вы уверены? Все же вы — его отец.

Лонго отвернулся, стараясь не выдать боль.

— Да, уверен. Я отец и хочу лучшего для своего сына. Он уже потерял мать, и не стоит ему видеть, как умирает отец.

— Синьор Лонго, я выращу его как своего сына.

— Спасибо. Когда война окончится, я вернусь за ним. Если же погибну…

— Тогда я позабочусь, чтоб он унаследовал ваши земли, — пообещал Гримальди-старший. — Когда вы отправляетесь?

— Сразу после похорон — как только приведу дом и хозяйство в порядок.

* * *

«Ла Фортуна» мерно покачивалась близ пирса на зыби, рожденной отливом, а Лонго мерил шагами палубу, посматривая на горизонт. К отплытию все было готово: трюмы загружены, экипажи — на борту «Ла Фортуны» и ее двойницы, «Ла Сперанцы». Даже несколько жен захотели плыть с мужьями — к великой досаде Тристо, его Мария захотела тоже. Никколо решил плыть на «Ла Фортуне» и уже жаловался на морскую болезнь. Не прибыл еще только Уильям — ночью накануне отправился прощаться с Порцией. Лонго почти надеялся, что тот с нею и останется. Да, он вырос способным помощником, Лонго привык на него полагаться. Но останься Уильям в Италии, он мог бы подыскать себе долю послаще воинской. Лучше бы он предпочел любовь мести.

Через пару минут солнце покажется из-за гор, начнется прилив, запирающий корабли в гавани. С Уильямом или без него, время отплывать. Тристо забрался на мачту, высматривая парня — он тоже, видно, отчаялся: слез на палубу.

— Можно еще малость подождать, — предложил командиру.

— Нет. — Лонго посмотрел на море. — Следует отплывать — отлив упустим. Приказывай отдать концы и поднять парус.

Приказы были исполнены, и «Ла Фортуна» медленно отдалилась от причала, потихоньку разгоняясь. Она уже добралась до центра гавани, за нею следом и «Ла Сперанца» — но тут дозорный с мачты заметил всадника, примчавшегося в порт. Подал голос, оповещая командира, и Лонго обернулся посмотреть. Прибывших верхом оказалось двое, и они сидели друг за дружкой на одном коне. Оба спешились и принялись оживленно толковать с портовым людом. Поладили, и от причала отошла лодка с четырьмя гребцами, ходко везшая прибывшую пару. Лонго приказал спустить паруса, и лодка быстро нагнала корабль. Одним из двоих был точно Уильям — он стоял на носу лодки. Кто был второй, укутавшийся в плащ от соленых брызг, разобрать не удавалось.

Через несколько минут лодка стукнулась о борт «Ла Фортуны». Уильям вскарабкался первый и объявил:

— Приношу извинения, опоздал!

Тристо захохотал, стиснул Уильяма в объятиях.

— Глупости какие! Главное — ты с нами!

— Я рад. — Лонго пожал юноше руку.

— Я еще с турками как следует не рассчитался, — ответил тот. — Когда война с ними начнется, рассчитаюсь сполна.

Протянул руку, помог взобраться на борт второму — вернее, второй.

— А вот и причина моего опоздания. Позвольте представить вам мою невесту, Порцию Фиори.

Порция ступила на палубу и откинула капюшон, открыв роскошные черные волосы. Кое-кто из матросов аж присвистнул. Порция покраснела.

— Синьорина Порция. — Лонго поклонился. — Приветствую вас на борту моего корабля.

Порция стала густо-малиновой и сделала реверанс.

— Уильям, проводи ее в каюты, будет спать с Марией и прочими женщинами. Тристо, прикажи поднять паруса — отплываем. Надо пользоваться отливом, пока он еще есть.

Корабль вновь стронулся с места, и Лонго пошел на корму, глянуть на город. Солнце наконец выбралось из-за гор, превратив море в расплавленное золото. Ветер пошевелил волосы. Лонго полной грудью вдохнул соленый терпкий запах моря. Впервые после смерти Джулии он позволил себе улыбнуться. Вперед, за любовью и местью! Мир велик — в нем найдется место и для того и для другого.