Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вяземский cтр.№ 81

XVII. — Ты думаешь, он стал писать трагедию? Как бы не так! Зато каждый день теперь приходил ко мне и рассказывал о своем последнем разговоре с Юлией, воспроизводя не только слова, но описывая свое состояние, Юлины взгляды, ее выражения лица, ее голос. И каждый новый его рассказ отличался от предыдущего, иногда весьма заметно. Так что я пересказал тебе первый вариант, который, как мне подумалось, больше других соответствовал действительности…

И каждый раз, до прихода ко мне или уйдя от меня, отправлялся к храму Аполлона на Палатине… Он мне не говорил, что туда ходит. Но я несколько раз его выследил… Феникс долго стоял перед храмом и его созерцал. Полагаю, что внимание его привлекал фронтон. На одной из гемм был изображен Аполлон. Солнечный бог, лицом похожий на Августа, летел на квадриге над распростертым под ним божеством Нила…

Вардий остановился возле одной из статуй и, не указав на нее ни рукой, ни взглядом, ни кивком головы, объявил:

— Вот он — Марк Випсаний Агриппа, великий полководец и неуемный строитель, ближайший соратник божественного Августа, второй муж солнечной Юлии.

И тут же, без паузы и без всякого перехода:

XVIII. — Некоторые историки утверждают, что он умер в марте. Неправильно. Он умер в апреле, на празднике Палилий. Сначала в сопровождении друзей и клиентов вознес молитвы в храме Юпитера, затем участвовал в заклании беременных коров в курии, под руководством старшей весталки очистился пеплом телят, вынутых из материнской утробы. Затем отправился в загородное имение Мецената, где вместе с батраками и рабами прыгал через охапки зажженного сена. Прыгнул раз пятьдесят, даже молодежь перепрыгав.

А после пьяный, разгоряченный, измазанный в грязи, как и положено на этом празднике, улегся за пиршественный стол и стал уплетать жареную конину… В деревне в честь Палес режут куцего коня… И вдруг захрипел, закатил глаза, посинел и дышать перестал. Навеки.

Одни утверждали: он подавился куском жертвенного мяса. Другие с прискорбием возражали: в пятьдесят один год надо быть осторожным в питье и в гимнастике. Третьи испуганно шептали: его Аполлон умертвил тихой стрелой!.. Хозяин, Гай Меценат, вызвал из Рима Антония Музу. А тот, прибыв, осмотрел бездыханного Агриппу и поставил диагноз: «Умер. Теперь ничем не поможешь!»

Вечером в доме у Августа состоялось совещание. Решали, как хоронить, ибо Агриппа завещания не оставил. Меценат предложил хоронить по высшему разряду, за государственный счет, воздвигнув три арки и десять алтарей для принесения жертвы ларам и манам. Но Август возразил: хоронить надо торжественно, но скромно. Ибо умерший Агриппа происходил из простого народа, во всём любил и ценил простоту. Стало быть, «скромно, но торжественно» — таков был девиз похорон, утвержденный на совещании.

Было также решено хоронить Агриппу не на восьмой, а на седьмой день, потому как на восьмой день после его смерти приходился праздник Виналий.

Август предложил сожжение произвести на форуме. Но Меценат возразил: явится слишком много народу, вследствие скорби и чрезмерного рвения могут возникнуть беспорядки, разумнее будет воздвигнуть костер на Марсовом поле. И Август, который в последнее время всё реже и реже соглашался с Гаем Цильнием, на этот раз ему уступил и сказал: «Логично. Согласен. А ты, Меценат, будешь дезигнатором».

XIX. Тело, таким образом, было выставлено не на семь дней, как положено, а на шесть. Вернее, на пять, так как целый последующий день Агриппу бальзамировали и украшали. Бальзамировщика пригласили египетского, из храма Изиды, но бальзамы использовались не египетские и не аравийские, а иудейские, с Мертвого моря — наилучшие, с добавлением индийских мазей. Траурный кипарис был доставлен с победоносного Акция, у которого Агриппа почти двадцать лет назад одержал свою великую победу, — за этим кипарисом уже в день смерти Марка Випсания послали быстроходную либурну… Всё это означало «торжественно».

А «скромными» были одеяние покойного и то, на чем его выставили в атриуме: не было высокого ложа слоновой кости, не было пурпуровых тог и роскошных материй — в сером походном плаще Агриппа лежал на низкой складной кровати, украшенной папирусом.

Хотя поток посетителей привратники ограничивали, люди возле скорбного ложа стояли с утра и до вечера. Я был на пятый день: часа два отстоял на улице в ожидании своей очереди, а затем проник внутрь и имел возможность поклониться прославленному покойнику и заодно пронаблюдать за поведением его вдовы. Юлия не только не плакала, но на ее лице не было ни малейших следов от слез. Страдания и горя я также не заметил в ее глазах. Не было усталой отрешенности и тоскливой покорности судьбе, которую часто испытывают или напускают на себя скорбящие женщины, отдыхая от слез и причитаний. Напротив, Юлия была подвижна и оживлена, каждого входящего встречая если не радушным словом, то ласковой улыбкой или понимающим взглядом. И если кто-то, увидев покойного, начинал плакать или иначе выражать свою скорбь, она тут же подходила к нему и благодарила за сочувствие, утешала и призывала смириться с волей богов. Причем чем ниже был ранг человека и чем постороннее был он у нее в доме, тем заботливее и предупредительнее была с ним Юлия… На меня Юлия сначала не обратила внимания. Но заметив, что я подошел к Фениксу и тихо заговорил с ним, кивнула мне головой и благодарно мне улыбнулась…

Феникс все пять дней провел в доме Агриппы, с утра и до вечера. Сципион три раза зашел, Криспин — два, Гракх — один раз; Пульхр ни разу не появился: он боялся покойников.

XX. — Как я уже говорил, — продолжал Гней Эдий, — похороны состоялись за день до Виналий, в девятый день до майских календ. Опять-таки, с одной стороны — «скромные», с другой — чрезвычайно торжественные.

Не было пышного катафалка. Были вроде бы простые носилки, но изготовлены они были из дубовых ветвей и земляничных деревьев, украшенных густою листвой, — то есть точно такие, какие Вергилий описывает в своей «Энеиде», когда Эней хоронит Палланта.

И одет был Агриппа, почти как Паллант: поверх савана на него надели военные доспехи — говорили, те самые, в которых он бился при Акции, — а поверх доспехов… ну, точно:

Полный печали, надел он один из плащей на Палланта,

Плотно окутал вторым обреченные пламени кудри…

Поскольку расстояние между домом Агриппы и форумом напрямую было слишком незначительным, траурная процессия двинулась кружным путем: сначала к театру Марцелла, затем — к театру Помпея, а оттуда, с севера огибая Капитолий, — к рострам.

Вдоль этого пути были выстроены солдаты, без копий и мечей, но с большими щитами, которыми в случае необходимости можно было сдерживать народ.

Народа, в черных и серых траурных одеяниях, было очень много, несмотря на то, что основная масса людей с раннего утра скопилась и заняла места на Марсовом поле, возле погребального костра.

Впереди процессии, предшествуемый ликторами в синих туниках, шел распорядитель и дезигнатор похорон — Гай Цильний Меценат. Факел несли только один.