Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вяземский cтр.№ 45

Иуда сперва лучезарно улыбнулся, а потом проникновенно спросил:

— И кто это, Фаддей?

— Еще год назад Спаситель сказал это в Капернауме, когда провозгласил себя Хлебом Жизни, — ответил бородатый коротышка. — И я никак не мог понять, о ком это Он. Но потом догадался… Самый страстный среди нас — Петр. Его желание — самое неистовое. Он первым хочет умереть за Спасителя, заслонить Его своим телом, спасти от мечей и от копий. А Спасителю этого не нужно. Он пришел нас спасать, а не для того, чтобы Его спасали. Жизнь для Него — поражение, а смерть — победа и слава. Он так и сказал тогда, когда мы шли в Кесарию Филиппову. Но Петр только желание свое слышал. И тогда Спаситель велел Петру: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн, ибо думаешь не о том, о чем должен думать человек, идущий на Последнюю Битву».

— Иисус назвал Петра сатаной? Быть того не может! — испуганно воскликнул Иуда. — Ты сам это слышал?

— Нет, сам я не слышал, — ответил Фаддей.

— А ты слышал, Филипп? — спросил Иуда. Но Филипп лишь устало махнул рукой.

— Никто не слышал, — сказал Фаддей, — так как Петр отвел Спасителя в сторону. Но Петр рассказывал об этом разговоре Иакову, Иаков передал Матфею, а тот записал в свой пергамент. Причем записал так: «Иисус, обратившись, сказал Петру: следуй за Мной, сатана!» А Иаков утверждает, что Спаситель сказал «Отойди!» Но все говорят, что Он назвал Петра сатаной. И странно, что ты, Иуда, не слышал о том, о чем все рассуждают. И чаще других эти слова вспоминает сам Петр. Иучит, что в первую очередь надо думать о Божьем, а не о человеческом…

— Так всё-таки «следуй за Мной» или «отойди от Меня»? — спросил Иуда. — Это ведь разные приказы.

— У каждого из нас есть заветное желание, — задумчиво отвечал Фаддей. — И за это заветное желание Злому Духу легче всего уцепиться, потому что ради его исполнения мы всем готовы пожертвовать. Кроме того, Злой Дух или кто-то из дьяволов его может принять облик того человека, мыслями или словами которого он овладел. Даже братьев и матери Спасителя. Даже Петра. Он проникает в них в виде злой мысли, произносит лживое слово, которым пытается сбить с пути истинного… — Фаддей повернулся к Иуде и посмотрел на него так, словно впервые его увидел. — Почему разные приказы? Приказ один: «Отойди с дороги и встань позади Меня. Потому что твое дело — следовать за Мной по пути, который Я избрал, а не пытаться вести Меня по дороге, которой ты хочешь, чтобы Я шел…» Неужели не ясно?

— «Встань позади Меня и делай то, что Я говорю», — повторил Иуда и растерянно улыбнулся.

Фаддей кивнул.

— «Возьми меч и иди на бой», — то ли процитировал, то ли спросил Иуда.

— Да, если не хочешь служить Злому Духу и быть врагом Спасителя, — ответил Фаддей.

— А что это за меч? Как им пользоваться?

— Прежде всего, это меч Веры. Ты не знаешь, как выглядит Вера и как ею пользоваться?

Иуда виновато посмотрел на Фаддея и спросил нежно и тихо:

— А ты знаешь?

Фаддей ответил незамедлительно и твердо:

— Я знаю, что скоро начнется Великая Битва, в которой Спаситель на нас особенно рассчитывает. Мы жизни свои за Него должны положить…

— И когда эта Великая Битва начнется?

— Она уже началась, — сказал Фаддей. — Войско уже выступило в поход. Помнишь, когда несколько дней назад мы покидали Ефраим, Спаситель шел впереди, а мы — сзади. Даже Петр не смел к Нему приблизиться. Такое в Нем было величие и такая решимость! И на повороте дороги Спаситель остановился и обернулся. Ты помнишь Его взгляд? В этом взгляде всё было: блеск щитов, сверкание мечей, зарево грядущих пожарищ, шум битвы, победные крики, стоны раненых… И страшно стало. Даже Андрей, который ничего не боится, замер и ужаснулся… Неужто не заметил?

— Заметил, но другое, — сказал Иуда. — Мне показалось, что в то утро Иисус был как-то особенно одинок, и это его одиночество нас словно отталкивало. Даже Иоанн не решился к Нему подойти. А он всегда бывает рядом с Иисусом, когда тому плохо… Мне показалось, что Он шел, как идут на казнь. А когда обернулся, во взгляде его я увидел тоску и печаль… Нет, страха я не ощутил. Мне стало вдруг больно и стыдно, что, вот, мы отстали от Него и Он идет впереди одинокий и всеми покинутый.

— Истинное величие всегда одиноко, — сказал Фаддей. — Перед решающей битвой великий полководец выглядит торжественно и недоступно, а люди думают про него, что он одинок и печален.

— А потом, — сказал Иуда, — потом Иисус отозвал нас в сторону, чтобы женщины и другие ученики не слышали, и сообщил нам — уже не в первый раз, — что Он будет предан первосвященникам и книжникам, что Его осудят на смерть, что язычники распнут Его, но в третий день Он воскреснет… Ты это называешь Великой Битвой, Фаддей?

— Я таких слов не слышал, — ответил маленький бородатый апостол. — Я вообще не помню, чтобы Спаситель отзывал нас в сторону. Войско на походе не останавливается, и всякие рассуждения только мешают решительному движению… Мы остановились только на ночлег, неподалеку от Иерихона. И тогда у нас действительно возник разговор. Иаков и Иоанн подошли к Спасителю и попросили его, чтобы Он разрешил им командовать правым и левым флангами.

— Ты так понял их просьбу? — спросил Иуда.

— А как ее иначе можно понять? — ответил Фаддей. — Я, правда, не уверен, что в Великой Битве вообще будут какие-то фланги. Но желание любимых учеников быть по правую и по левую руку от Полководца… Не вижу в этом ничего предосудительного. И зря Петр разозлился, а Зилот выскочил вперед, как будто кто-то хотел ударить Петра или уже ударил. Просьба вполне естественная. И думаю, что не сами Иаков и Иоанн до нее додумались — их надоумила Саломия, их мать. Ведь она приходится двоюродной сестрой Марии, и, стало быть, Иаков и Иоанн — троюродные братья Спасителя.

— Фланги тут ни при чем, — вдруг подал голос Филипп. — Они хотели сесть по правую и левую руку от Учителя на пире, который многие называют мессианским.

— Правильно, — сказал Фаддей. — Так многие подумали. И рассердились, полагая, что братья Зеведеевы домогаются каких-то особых для себя почестей. Но речь, повторяю, шла не о пире, а о том, чтобы в гуще сражений быть ближе всего к Спасителю и, стадо быть, больше остальных подвергаться опасности и рисковать жизнью. Но Спаситель сказал им, что Господь Мудрости сам решит, кому доверить командование правым и левым флангами…

— И этого Он не говорил, — сердито прервал его Филипп. — Учитель сказал им, что они не знают, о чем просят. Что они понятия не имеют о той чаше, которую Он должен будет испить, и о том крещении, которым Он будет креститься.

— Совершенно верно, — опять поддержал его Фаддей. — В битве, которая нам предстоит, Иаков и Иоанн едва ли будут на первых местах. Конечно, Бог всех расставит. Но лично я ближе всех к Спасителю вижу Петра и Андрея…

— А себя ты где видишь? — вдруг ехидно спросил Филипп.