– А куда угодно! Черт с ним со всем! Правда? Черт с ним со всем, ей-богу! – выкрикивал я, спускаясь по ступенькам…
– Так что же все-таки произошло?
– Хозяйка собрала наши вещи, выкинула их на лестницу, а сама уехала.
– Как уехала? А если бы ваши вещи вдруг пропали? Нет, так не поступают!
– А она стерва, понимаете?
– Что?! Нет, я не понимаю таких слов.
– Она нехорошая женщина, злая, грубая…
– А за что она вас выгнала? Куда вы потом пошли? Я не понима-а-ю!
Мы не знали, за что она нас выгнала. Вряд ли за то, что мы задолжали ей на неделю. Ведь я же сказал ей, что вот-вот получу деньги и обязательно расплачусь за квартиру. Нет, не за это. Может быть, ее раздражало, что мы не всегда вовремя мыли пол в коридоре и на кухне; может быть, она злилась на нас за то, что мы не любили слушать ее пошлые анекдоты и не скрывали этого; может быть, она хотела поселить на наше место кого-нибудь другого, а может быть, просто завидовала нам, что мы вместе, что нам хорошо, что мы любим друг друга, а она злая и одинокая.
Мы не знали также, куда мы пошли потом. Может быть, к друзьям, которые могли пустить нас переночевать; может быть, на вокзал в зал ожидания, а может быть, сначала в кино, а потом еще куда-нибудь. Да много ли люди вообще знают в подобных ситуациях?
Но мы не имели права не знать. Мы должны были знать все и все уметь объяснить. Иначе нам не верили…
3
Я сидел на вокзале в зале ожидания. До отхода моего поезда оставалось более часа. Мне хотелось крепкого чая с лимоном и бисквитного пирожного, а в буфете торговали какао и свиными сардельками.
– Ты посиди здесь, а я пойду закомпостирую билеты. Хорошо? – произнес неподалеку от меня мужской голос.
Я поднял голову и увидел высокого, аккуратно одетого мужчину с прибалтийской внешностью, склонившегося к своей спутнице, которая сидела в соседнем ряду спиной ко мне.
Мужчина пошел к билетным кассам, а женщина провожала его взглядом, медленно поворачивая лицо в мою сторону.
Я сразу же узнал ее. Это была Тоня. Я не мог ошибиться.
Три года назад мы развелись с ней. А недавно мне стало известно, что Тоня во второй раз вышла замуж.
Тоня проводила взглядом мужа и снова повернулась ко мне затылком. Я смотрел на знакомый стриженый затылок, а в груди у меня что-то ныло, жгло и давило. Я заметил, что у меня дрожат руки.
Я встал со своего места, обошел ряд скамеек, в котором сидела Тоня, и сел так, чтобы видеть ее лицо.
Тоня совсем не изменилась. Она была такой же нескладной и угловатой, такой же обаятельной и такой же некрасивой. Мне показалось, что мы никогда не расставались с Тоней. «А ведь я, наверно, люблю ее», – подумал я. Мне стало страшно.
Тоня почувствовала на себе мой взгляд и повернулась в мою сторону. Наши взгляды встретились, переплелись узлом и, не выдержав напряжения, оборвались. Мы снова связали их, и снова они оборвались, не выдержав напряжения.
Я опустил глаза и принялся разглядывать ногти на руках. Мне хотелось посмотреть на Тоню, улыбнуться ей, подойти к ее скамейке и сесть рядом. Мне хотелось обнять Тоню за плечи и сказать, глядя ей в глаза: «Хватит, Тонька. Я больше так не играю. Я же знаю, что ты любишь меня и никого другого. И я без тебя больше не могу. Не могу и не буду. Слышишь?»
Я хотел все это сделать и продолжал разглядывать свои ногти. Я чувствовал, что Тоня смотрит на меня, не отрываясь. Я злился на себя за свою нерешительность.
Наконец я собрался с духом, поднял глаза на Тоню и тут же опустил их. Я понял, что не смогу подойти к Тоне.
И тут случилось невероятное. Тоня встала со скамьи и сама подошла ко мне.
– Юрка, – тихо сказала она. – Ну чего ты ждешь? Я же люблю тебя.
Я медленно и неуклюже поднялся, растерянно посмотрел на Тоню, изобразил на лице идиотскую улыбку… Я не верил в реальность происходящего.
– Правда? – зачем-то спросил я.
Тоня обхватила меня руками за шею и заплакала. Я уткнулся ей в плечо и продолжал идиотски улыбаться. Так мне было легче сдержать слезы. Потом я поднял голову и увидел прямо перед собой Тониного мужа.
– Что такое? – спросил он испуганно.
Я засмеялся. Тоня отскочила от меня, а я стоял посреди зала и громко смеялся. Тоня закрыла лицо руками и побежала между рядами скамеек. Муж проводил ее удивленным взглядом, потом посмотрел на меня, шагнул в мою сторону, потом опять посмотрел вслед Тоне, повернулся ко мне спиной и ушел в кулису.
– Ну что здесь может быть смешного? – спросила меня Любовь Львовна. – Женщина говорит вам, что она вас любит, а вы смеетесь. Нет, я не понима-а-ю!
Я молчал, переводя дыхание и стараясь унять нервную дрожь…
4
В малом зале театрального училища шел показ этюдов на органическое молчание. Специфика этюдов заключалась в том, что на всем их протяжении надо было молчать естественно и оправданно и лишь в самом конце мизансцены разрешалось произнести несколько фраз.
Художественный руководитель первого курса Любовь Львовна, энергичная семидесятилетняя женщина, прямая и подтянутая, как балерина классической школы, отбирала этюды на зачет. Мы с Тоней показали ей уже десять этюдов, но ни один из них не был признан годным.
Тоня с «мужем», Донатосом, вышли из кулисы и предстали перед Любовью Львовной и сидящими за ее спиной однокурсниками. У Тони были слегка припухшие веки и усталые глаза.
– Ну что здесь может быть смешного?! – возмутилась Любовь Львовна. – Юра! Я не понимаю вас! Ну ладно, вы не любите Тоню, но смеяться в лицо женщине, когда она объясняется вам в любви?.. Это же низко!
– Вы меня не поняли. Я очень люблю Тоню, – сказал я.
В зале засмеялись.
– Прекратите! – закричала Любовь Львовна, обернувшись к классу. – Иначе я уйду с занятия! Так смеются только умственно отсталые дети, а не студенты театрального училища!
Дрожащей рукой Любовь Львовна сняла очки и бросила их перед собой на стол. Меня всегда интересовало, как ей при этом удавалось не разбить стекол.
– Юра, – повернулась она ко мне, – но, если вы любите Тоню, тогда я вас совсем не понимаю!.. Или вы смеялись над ее спутником?
– Я над собой смеялся. Мне просто вдруг стало смешно.
– Что значит «просто вдруг стало смешно»? Я не понима-а-ю!
– Не знаю, мне показалось…
– Что значит «не знаю»?! Ну, Ю-у-ра! Вы должны знать все, что вы делаете, вы должны уметь объяснить каждый ваш поступок, каждое ваше движение! Чтобы я больше никогда не слышала этого вашего «не знаю»!.. Что произошло между вами и Тоней?
– Мы когда-то были мужем и женой, но потом развелись.