Не изменяя присяге - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лоза cтр.№ 31

В бытность командующим Минной дивизией капитана 1-го ранга А. В. Колчака миноносцы, в зависимости от ледовой обстановки, и зимой не застаивались у причалов.

Иначе обстояло дело с линейными кораблями. Линкоры флота Балтийского моря мало участвовали в боевых действиях. Линейные корабли берегли, поэтому большую часть времени они простаивали в Гельсингфорсе, изредка выходя на артиллерийские стрельбы.

Многочисленные команды дредноутов, составлявшие от 850 до 1200 человек, занимались обслуживанием заведований, проворачиванием оружия и общекорабельными работами.

Поддержание дисциплины на этих кораблях всегда было «головной болью» флотского начальства, поэтому матросов не только загружали службой, но и организовывали их досуг, чтобы у нижних чинов было как можно меньше свободного времени. С этой целью в летнее время начальство всячески развивало у матросов любовь к спорту, поощряло катание под парусами, рыбную ловлю. Разрешало устраивать на кораблях спектакли. Зимой линкоровские матросы, члены лыжных и хоккейных команд кораблей, часто увольнялись в город на тренировки.

Для тех же матросов, кто оставался на корабле, командование организовывало традиционные занятия: судовые библиотеки, кружки по интересам. В новогодние праздники устраивались для них елки. Кроме этого, на линкорах были оборудованы собственные кинозалы, где моряки смотрели военные хроники и развлекательные фильмы.

Один из нижних чинов линкора «Гангут», служивший на нем в начале 1917 года в Гельсингфорсе, матрос Д. И. Иванов, в советское время, в книге «Это было на Балтике» об этом времени вспоминал так: «Никак не могли дождаться обеда, ведь после обеда команду отпускали до 7 вечера на прогулку. В направлении к Свеаборгу и Гельсингфорсу от каждого корабля утоптаны дорожки.

По ним спешат матросы — радостные, веселые. Каждому хочется побыстрее пройти ледяное поле, побывать в городе, посмотреть, как там живут люди». «На берегу возле портовых сооружений, — пишет далее Д. И. Иванов, — можно наблюдать интересную картину: матросы обнимались, хлопали по плечам, до боли сжимали друг другу руки. Завязывались оживленные разговоры».

В основном матросы с кораблей, стоящих в Гельсингфорсе, посещали парк развлечений «Брунс-парк», расположенный в 10–15 минутах ходьбы от порта. В парке можно было посидеть в кухмистерской, перекусить, поговорить со знакомыми. Хотя с началом войны спиртные напитки и были запрещены, но в пивных торговали крепким финским пивом — «кале», а из-под полы еще и кое-чем покрепче.

При желании можно было посетить увеселительное заведение «Карпаты», ярко освещенное и шумевшее по вечерам, познакомиться с девицами легкого поведения. Главное, что «Брунс-парк» располагался близко от порта, и матросам можно было не бояться опоздать на корабль из увольнения.

На каждом корабле был приказ по строевой части, где имелся список кофеен Гельсингфорса, разрешенных для посещения нижним чинам: ул. Георгиевская, д. 10; ул. Софийская, д. 2; ул. Казарменная, д. 26; ул. Высокогорная, д. 25; Северная наб., д. 4; ул. Ушонская, д. 29; ул. Западная Генрикская, д. 18.

Добротное флотское питание в 1914–1917 годы было привычно для матросов. Они отлично питались даже тогда, когда в городах начались перебои с хлебом.

Питание моряков в годы войны было весьма калорийным и разнообразным: в день нижнему чину полагалось 307 граммов свежего или соленого мяса, от 136 до 300 граммов крупы, в зависимости от дня недели, 43 грамма сливочного масла, 170 граммов квашеной капусты или свежей зелени, по сезону, 780 граммов сухарей или 1 кг 205 граммов хлеба, уксус, соль, чай, сахар.

Рацион питания матросов на линкоре «Полтава» в июне — декабре 1916 года был следующим: «Понедельник: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — щи; ужин — рисовая каша. Вторник: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — рыбный суп, гречневая каша; ужин — грибная похлебка. Воскресенье: завтрак — хлеб, масло, чай, сахар; обед — рассольник, компот; ужин — макароны».

Хорошая пища, красивая форменная одежда и наличие сравнительно больших карманных денег позволяли многим матросам за время службы не только получить образование и специальность, но и приобрести внешний лоск и апломб. Самыми «богатыми» из нижних чинов были машинисты, окончившие по первому разряду курс машинной школы по классу машинных унтер-офицеров самостоятельного управления. К маю 1917 года жалованье специалистов из нижних чинов доходило до 60 рублей, а с учетом морского довольствия и более. При экономном расходовании денег нижний чин, после отбытия срочной службы, мог вернуться домой довольно состоятельным человеком.

Среди матросов кораблей, стоящих в Гельсингфорсе, сильно развились франтовство, любовь к увеселениям и танцам. Они считали себя выше солдат и всячески старались это подчеркнуть. Другое дело, что матросы линейных кораблей не имели закалки и спаянности экипажей в боевой обстановке, как говорится, «не хлебнули соленой купели».

Да и близость большого города, с его портовой вольницей, скоплением мастеровых судоремонтных заводов и мастерских, торговцев разного рода, отнюдь не способствовала укреплению дисциплины нижних чинов линкоров.

* * *

По традиции в первых числах января нового 1917 года на миноносцы пришел приказ начальника 9-го дивизиона о повышении в звании за усердие в службе отличившихся в 1916 году нижних чинов экипажей миноносцев. На эсминце «Расторопном» таких матросов было 9 человек.

Командир, старший лейтенант Балас, приказал построить экипаж после завтрака в помещении казармы «Сернес». Он объявил о приказе начальника дивизиона. Пока командир говорил, мичман Садовинский обводил взглядом строй матросов.

«Все такие разные и вместе с тем в строю такие единые — экипаж», — мелькнуло в мыслях Бруно.

«Вот матрос 2-й статьи Петр Сиполь — толковый, грамотный матрос, — взгляд мичмана скользил дальше по матросским лицам. — Вот машинист 2-й статьи Ковалев — был отмечен механиком за отличную работу при аварийном ремонте лопнувшей трубы главного питания кочегарных донок в начале ноября прошлого года».

— Мичман Садовинский, зачитайте приказ, — обратился командир к Садовинскому.

Бруно начал зачитывать, в части касающейся матросов «Расторопного»:

«ПРИКАЗ

Начальника 9-го Дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского моря

эск. мин. “Громящий” 1-го января 1917 г.

№ 1

Нижепоименованные нижние чины, по представлению командиров, производятся и повышаются в высшие статьи и звания достойные по своему поведению и усердию к службе с 1 января 1917 года.

……….

Эскадренный миноносец “Расторопный”.

Машин. 2 ст. Иван Алексеев КОВАЛЕВ в машин. 1 статьи

Машин. 2 ст. Кирилл Степанов КОМАЕВ в машин. 1 статьи

Машин. 2 ст. Афанасий Степанов РОМАНОВ в машин. 1 статьи