33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анташкевич cтр.№ 102

5 декабря, Цинанфу. Наш отряд постоянно увеличивается и реорганизуется. Начальником штаба при Меркулове назначен полковник Михайлов. Про него говорят разное, но верно одно: человек он не очень умный, хитрый интриган, но всей душой предан Меркулову и все время был около него во Владивостоке. Поэтому и теперь он около него. 105-й полк будет переформирован в 65-ю дивизию. Может быть, я получу батальон.

10 декабря, Цинанфу. Пока стоим на зимних квартирах. Прибывает много пополнений, главным образом из Харбина, как бывшие офицеры, так и нижние чины. Все снабжение войск Меркулов взял в свои руки. И тут, значит, занялся коммерцией! Всякий поступающий в группу может в рассрочку заказать сапоги, обмундирование в меркуловских мастерских. Всеми его делами ведает какой-то инженер Соколовский. Ужасно, наверное, наживаются на сотни тысяч. Он задает тон и ему, как генералу отвечают части, когда он приезжает на смотр, т. е. величают «превосходительством», а когда он куда-нибудь едет или приезжает, так ему выстраивают почетный караул! Это делается без лести преданным ему Михайловым.

Эхма! И тут-то у нас ничего не выйдет! Драться будем хорошо и побеждать будем, и все такое прочее, а в результате будет грабиловка, интриги, грязь, сплетни. Наверное, друг друга обкрадут, кто как наживается, а остальные найдут себе успокоение в шаньдунской земле или ещё где-нибудь.

15 декабря, Цинанфу. Сегодня была образована юнкерская школа. Её получит друг Михайлова, тоже полковник Генерального штаба Тарасов, бывший заамурец. Он – пасынок генерала Самойлова. Про этого Тарасова среди заамурцев всегда говорили: «Врет как Тарасов!»

Начальником штаба 65-й дивизии будет полковник А. А. Тихобразов. Говорят, хороший человек. Чжан Цзучана сейчас тут нет, он – в Пекине, но ждут его скорого возвращения, и тогда, вероятно, мы пойдем дальше в поход преследовать У Пэйфу. Были случаи пропажи двух наших солдат, оказывается, их убили китайцы на окраине города. Поэтому приказано в одиночку не отлучаться и главное – не пить китайский ханшин, от которого здорово балдеют, если на другой день выпить воды.

26 декабря, Цинанфу. Скоро наше Рождество. Никогда бы не подумал, что проведу его в самом центре Китая. В каком-то Цинанфу!

Жалование платят аккуратно. Мне по чину майора полагается 190 серебряных долларов. На эти деньги вполне можно жить. Едим из общего котла.

После Рождества, вероятно, пойдем в поход. Наши броневики вернулись. Из их команд говорят, что У Пэйфу отошел на дальний юг и где-то там формирует новую армию.

2 января 1925 г., Цинанфу. Я, Костров, Букс, Ганелин, Репчанский, Дилекторский и Ягодкин собрались на встречу Нового года. Было хорошо, выпили нашей «смирновки», неплохо закусили. Наши денщики приготовили отличный ужин. Потом посидели за пивом почти до утра, все разговаривали да вспоминали прежнюю жизнь. Тоска все-таки тут смертная.

На другой день группу поздравляли с Новым годом Чжан Цзучан, генерал Нечаев и Меркулов. Чжан Цзучан – хороший китаец, он любит русских, очень щедрый, не скупится на нас и всегда готов помочь. Все его хвалят. Нечаев – тот просто пришел, поздравил, стал спрашивать, все ли у нас есть, получают ли люди аккуратно довольствие. И кое с кем выпил по случаю праздника.

10 января 1925 г., Цинанфу. Кажется, через несколько дней выступаем. Зимы тут нет – просто время от времени ударяют морозы, а потом наступает оттепель и слякоть. Часто дуют ветры, но снега почти никогда не бывает. Вообще – климат проклятый.

20 января 1925 г., Цинанфу. Сегодня Нечаев дал смотр полку. Сказал, что скоро выступаем на юг. Слава Богу! А то надоело тут стоять. Тоска зеленая, кроме как пить, ничего, кажется, и делать нечего. Утром – занятия, потом – обед. Ну, выпьешь, потом часа два спим, потом опять немного занятий в роте. Потом – ужин, снова выпьешь – и так все время.

Приезжает много новичков из Харбина. Среди них – подполковник Николай Николаевич Николаев. Толстый, врун, голос быстрый. В строй не хочет, желает в интенданты попасть.

25 января 1925 г., Цинанфу. На довольствие людей не могу пожаловаться, оно вполне приличное, одевают людей тоже неплохо. Нижние чины получают 12 долларов серебром в месяц на всем готовом. Правда, и тут кто-то наживается, т. к., например, полагается табак, который не всегда дают. Иной раз начинают задерживать и жалование, хотя наверху все получают вовремя. Нечаев сказал, чтобы о малейших упущениях в довольствии людей доносили непосредственно ему и что он сам сумеет потребовать то, что надо. Последние дни стало что-то холодно.

5 февраля 1925 г. Вооружение у нас не особенно однообразное так, у нас есть две батареи наших трехдюймоков. Это – пушки, отобранные китайцами у нас в Манчжурии, когда разоружали русскую охрану КВЖД. Наш полк почти весь имеет «трехлинейки», тогда, как у команд бронепоездов и других частей – винтовки японские.

Говорят, выступаем дня через два. Развлечений тут никаких, кроме китайских харчевок, где, однако имеется пиво, главным образом японское, разумеется, и наша водка. Непосредственно Цинанфу соединен железнодорожной линией с Циндао, который до войны был германским портом на тихоокеанском побережье. Оттуда немцы провели дорогу на Цинан, куда возили свои товары. Теперь вся дорога, фактически, в руках японцев.

7 февраля 1925 г., Цинанфу. Организуется личная охранная сотня Дубаня вроде конвоя, из русских. Командовать ею будет есаул Танаев, приехавший из Харбина. Он – хороший кавалерист и скакун-спортсмен. На скачках в Харбине он постоянно брал призы. Его произвели в майоры, и он уже приступил к формированию сотни. Живет он в штабе группы.

8 февраля 1925 г., Цинанфу. Наша группа все разрастается. Кроме нашей бригады формируется конный полк полковника Бартеньева, зятя генерала Андогского, конвой Дубаня, юнкерская школа, бронедивизион Кострова и дивизион артиллерии. В общем, всего в отряде, должно быть, наберется тысячи три человек. Конечно, уже начались интриги, вражда и неурядицы. Михайлов интригует против Нечаева, последний его не признает и имеет свого начштаба – Карлова. Выходит, значит, что во главе всей Русской группы – Меркулов, начштаба у которого – Михайлов, но генерал Нечаев самостоятельно командует отрядом в строевом отношении и имеет собственный штаб, а меркуловский штаб – как бы часть хозяйственная. Школа, в то же время, подчинена не Нечаеву, а Михайлову. В общем, рознь, и как нам полагается – грызня».

Михаил Капитонович дочитал, положил письмо перед собой, и его сразу же схватил Суламанидзе. Сорокин забрал у него первое письмо и уложил в конверт: «Китайцы убили двух наших солдат… – вспомнил он. – Китайцы улыбаются, но не поймешь, как они к нам относятся…» Он посмотрел на Суламанидзе, тот читал так вдумчиво, что казалось, подойди к нему сзади и выстрели из пушки над самым ухом, он не услышит. Михаил Капитонович стал глядеть рассеянно и думать про город за окнами ресторана: там, на тротуарах, на проезжей части, в магазинах, на рынке и даже в церквах были приезжие и харбинцы, они толкались, разговаривали, жевали, плевали, кричали, сновали взад и вперёд и все друг другу улыбались: «А тут китайцы улыбаются! Разве харбинские – это какие-то другие китайцы? А вот наши, русские, всё между собою грызутся… Это чертовски жаль!» – осмысливал он прочитанное. Суламанидзе продолжал читать, ему было много, потому что Сорокин принес ещё и письмо от Вяземского.