Конокрад и гимназистка - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Щукин cтр.№ 64

Оставалось два дня. И за эти два дня должна была появиться в письменном виде жалоба новониколаевцев на беззаконные действия полицмейстера Гречмана, адресованная на имя Кофтунова.

Николай Иванович улыбнулся в темноту и произнес еще одну фразу:

— Здравствуйте, Сергей Ипполитович, здравствуйте, господин Шалагин!

5

Над входной дверью в шалагинский дом висел витой шнур с бронзовым шариком на конце. Николай Иванович оглянулся, увидел, что на противоположной стороне улицы маячит Кузьма, помедлил немного и дернул за шнур. Скоро за дверью послышались быстрые и легкие шаги, дверь распахнулась, и взволнованная Фрося, быстро взглянув на Николая Ивановича, с запинкой выговорила:

— Господа просили извиниться, но они сегодня никого не принимают.

— Для начала — здравствуйте.

— Здравствуйте, — смущенно отозвалась Фрося.

— А теперь пойди и доложи, что некий господин непременно желает видеть Сергея Ипполитовича по срочному и неотложному делу, которое касается Антонины Сергеевны. Запомнила?

— Сейчас, подождите. — Фрося прикрыла дверь, и было слышно, что она побежала по лестнице.

Николай Иванович терпеливо ждал. Вот снова — летящие шаги, стук задвижки, распахнутая дверь и почти испуганный голос:

— Проходите.

Следом за Фросей, стараясь не отставать, Николай Иванович поднялся по лестнице, в прихожей снял пальто и шапку и был проведен в кабинет господина Шалагина. Встретил раннего гостя сам хозяин. Сергей Ипполитович стоял посреди кабинета, нервно курил и сыпал пепел на ковровую дорожку. Видно было, что он не выспался: веки красные, глаза лихорадочно блестят, а рука, держащая папиросу, вздрагивает.

— Кто вы? — отрывисто спросил Сергей Ипполитович. — И что вам угодно?

— Как ни странно прозвучит, но на сегодняшний день я ваш самый верный друг. Зовите меня Николай Иванович. Разрешите присесть?

— Извольте. — Сергей Ипполитович указал на кресло. Выражение лица у него по-прежнему оставалось суровым и напряженным. Воспаленные глаза блестели.

Николай Иванович присел на краешек кресла и молча принялся разглядывать хозяина. Он ему нравился: несмотря на возбужденное состояние, в поведении Сергея Ипполитовича не было и тени страха, а во всем его облике и в голосе чувствовалось непоказное, природное достоинство. Такие люди у Николая Ивановича всегда вызывали уважение.

— Мой визит в столь ранний час, Сергей Ипполитович, конечно, вызывает у вас удивление, но, поверьте, только чрезвычайные обстоятельства заставили меня появиться здесь без всякого приглашения.

— Простите, — перебил его Сергей Ипполитович, — у меня мало времени, я тороплюсь, поэтому давайте без китайских церемоний.

— Согласен. Давайте без церемоний. Полицмейстер Гречман — мой личный враг. Как и почему получилось — это история длинная, да она вам и не интересна. Вам, я думаю, интересно совсем другое — судьба вашей дочери. Я почти уверен, что в ближайшее время Гречман проявит к ней самый пристальный интерес. Вам будет неприятно это слышать, но глупая девочка влюбилась в конокрада, а за ним Гречман открыл настоящую охоту. Понимаете?

— Я вас слушаю. Говорите.

— Есть одно только верное средство обезопасить вашу дочь — уничтожить Гречмана.

— Что, пойти и застрелить его?

— Да боже упаси! Пойти и застрелить — это самое легкое, но я на каторгу не желаю, да и вы, надеюсь, туда не стремитесь. Его надо уничтожить так, чтобы сама власть стерла его в порошок. Я почти все подготовил, мне нужна ваша помощь.

— Вы что, считаете меня за идиота?

— Нет, Сергей Ипполитович, я вас считаю за порядочного человека, иначе я бы здесь не сидел. Это во-первых, а во-вторых — чтобы обезопасить свою дочь и чтобы до нее не дотянулся Гречман, вы обязательно станете моим союзником.

— Не знаю, будем ли мы союзниками, но Гречман до моей дочери уже дотянулся. Она в полицейском участке, вместе с этим паршивым конокрадом. — Сергей Ипполитович сморщился, как от внезапной боли.

Николай Иванович медленно поднялся с кресла, отрывисто спросил:

— Я не ослышался?

— Нет, слух у вас не испорчен. Моя дочь и этот конокрад находятся сейчас в участке. Официально мне никто ничего не объяснил, но мне удалось выяснить, в обход полиции, что арестовали их с конокрадом в Мало-Кривощекове, в какой-то избе, где был убит хозяин. А до этого Тонечку украли, прямо на улице, засунули в мешок, на подводу, и увезли. Конокрад кинулся ее выручать — он знал, где она находится. В итоге — и Тонечку не выручил, и сам попался… Как видите, положение мое аховое, я готов хвататься за любую соломину и поэтому выслушаю вас до конца.

Николай Иванович молчал. Весь его план, так тщательно выстроенный и на десятки раз обдуманный, с треском рушился, как рушится старая крыша, когда ломаются подгнившие стропила. И теперь он просто вынужден был думать не только о себе и своей мести, но и о людях, которых вольно или невольно втянул в запутанное и опасное предприятие. Самым благоразумным сейчас для него было бы попрощаться и уйти — пусть все идет-движется своим ходом. А он дождется Кофтунова, который явится через два дня, они осуществят все, что задумали, и он навсегда исчезнет из этого города. А Вася-Конь и Тонечка Шалагина… и вот здесь он споткнулся, понял, что не может их просто так бросить на произвол судьбы. А ведь еще оставалась Анна. Что могло произойти с ней, пока он находился в Томске? Николай Иванович от досады даже крутнулся на месте, но пересилил себя и спокойно сел на краешек кресла.

— Почему вы замолчали? — поторопил его Сергей Ипполитович.

— Я ничего этого не знал. Все, что вы рассказали, для меня полная неожиданность. Если не затруднит, позовите вашу горничную.

— С ней уже состоялся разговор, она обо всем рассказала.

— Неважно, я должен кое-что уточнить. Будьте любезны, позовите.

Фрося вошла в кабинет хозяина тихо и понуро, словно ее только что побили. В глазах копились слезы, и от этого они казались еще более ослепительными и красивыми. Она молча встала у двери, спрятала руки под передник.

— Фрося, слушай, что я скажу. — Сергей Ипполитович торопливо и нервно закурил новую папиросу, замолчал, раздумывая, но затем решительно продолжил: — Вот этому господину расскажи все с самого начала. О Тонечке и об этом конокраде. Только ничего не скрывай, теперь уже бесполезно скрывать. Поняла?

Фрося согласно кивнула. Сейчас она, напуганная последними событиями, а главное — тем страшным обстоятельством, что Тонечка сидит в тюрьме, готова была рассказать все, что знала, без утайки.

И стала рассказывать, как Вася-Конь оказался в этом доме, как Тонечка прощалась с ним утром после своего внезапного исчезновения, как затем Вася-Конь пропал и не давал о себе никаких вестей, как они пытались искать его через Калину Панкратыча и не нашли, и, наконец, о своей поездке в Колывань и о том, как через день после этой поездки Тонечку украли.