Валтасар. Падение Вавилона - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ишков cтр.№ 57

— Государь, — старый декум с криком обратился к Нериглиссару.

Тот подъехал ближе.

— Государь! — продолжал взывать Рахим. — Я дал им слово! Они не пролили нашей крови.

— Кто ты такой, проклятый шушану, чтобы давать слово врагу! — продолжал наседать на Рахима Набузардан.

Нур-Син бросился к отцу, попытался удержать его руку.

— Прочь! — остановил его старик. — Или ты ляжешь вместе с братьями. Отдай их мне, Нериглиссар. Они будут принесены в жертву.

Нур-Син бросился к царю, склонился в пояс.

— Государь! Не позволяй Набузардану совершить поступок, о котором он будет потом жалеть. Мы не должны трогать греков. Задумайся господин, что случится, если они подожгут дворец. Кроме того, кто поступит к нам на службу, если мы перебьем наемников?!

Нериглиссар переменился в лице.

— Набузардан, прекрати! Твои сыновья будут похоронены с надлежащим почетом, я обещаю тебе…

— Послушай, Нериглиссар, — с убийственным спокойствием вымолвил Набузардан. — Либо ты отдашь мне этих ионийских ублюдков, либо я отказываюсь служить тебе. — Ты ставишь мне условие? — удивился Нериглиссар.

— Я требую свое! — решительно заявил Набузардан. — Я требую награды за одержанную победу.

— Ты требуешь слишком много, Набузардан. Твой сын прав.

Набузардан не ответил. Он застыл с мечом в руке.

Между тем воин приволок на административный двор хныкающего, жалкого Седекию.

— Вот этот, повелитель, лишил жизни сыновей Набузардана — сообщил он.

— И этого отдай мне! — потребовал Набузардан.

Теперь подал голос Набонид.

— К сожалению, Набузардан, мы должны и на этот раз отказать тебе. Этот человечишка является государственным трофеем. Мы должны иметь у себя запасного царя Иудеи, поэтому он останется жить.

— Нериглиссар, — спокойным, однако не предвещавшим ничего хорошего голосом спросил Набузардан. — Ты отдашь мне мое?

— Как решит государственный совет, Набузардан.

— Тогда прощай!

Старик вложил меч в ножны, повернулся и направился к главным воротам.

Все остальные намеченные мероприятия взял в свои руки Набонид. Он взял на себя труд оформить передачу власти. Тут же прямо у постели убитого царя, продиктовал Нур-Сину манифест, в котором сообщалось, что Амель-Мардук скоропостижно скончался (на этом месте Нур-Син вопросительно глянул на царского голову, тот решительно, кивком подтвердил — именно скончался) и боги одарили царственностью зятя Навуходоносора, славного Нериглиссара. Затем лично дал указания начальнику личной эмуку Нериглиссара, где во дворце расставить караулы, сколько кисиров отправить в город для обеспечения спокойствия. Напомнил, что необходимо срочно взять под контроль оба моста и берега Евфрата. Новый правитель приказал Набониду, чтобы тот проследил, чтобы до утра убрали дворцовые покои и дворы, вымыли плиты и стены, привели священное место в надлежащий вид, так как завтра во дворце состоится заседание государственного совета, а затем похороны прежнего царя. На этом формальности были закончены.

Рахим вернулся домой с первым проблеском зари. Прежде всего посидел у постели раненого Зерии, возле которого хлопотали два лекаря, приведенные Нана-силим. Лица у них были мрачные, тяжелые, вряд ли раненый дотянет до следующего вечера. У Рахима на смерть был глаз наметан. Вот и его дом скоро навестит Намтар. Явится за добычей. Тяжкая жертва, но как без нее. Набузардану тяжелее. С другой стороны, смекнул Рахим, теперь Нур-син второй сын и может рассчитывать на богатое наследство. Тоже неплохо. Семья спасена, завтра он разберется с Икишани. Может, пойти сейчас, пырнуть его мечом? Сегодня ночь беззакония. Завтра можно только пугать. Ладно, Нергал с ним, сил не было подняться.

Нериглиссар обещал Рахиму вновь взять его на службу, правда, здоровье уже не то, что ранее, но ведь новый правитель подберет ему какое-нибудь хлебное место. Как иначе?

К постели сына приблизилась Нупта, встала рядом, заплакала. Зерия кончался. В светильнике затрепетало пламя, затем погасло — видно, в комнату вошел посланец Эрешкигаль. Так и есть, вот и Нупта тоненько заголосила, зарыдала в углу Нана-силим, выходившая Зерию, когда тот едва не умер маленьким.

Сердце в груди сжалось с такой силой, что потемнело в глазах. Рахим обнял Нупту за пояс, покрепче уцепился за нее, поднялся, затем неверной походкой покинул комнату. Его нестерпимо клонило в сон.

С городских улиц доносились крики глашатаев, объявлявших о кончине царя. На крыше дома, где стояло ложе, ароматно запахло пахучей смолкой, которую привозили из Аравии — наверное, в храмовых дворах жрецы принялись разжигать ритуальные костры. Со стороны дворца доносился мерный топот, звон оружия — по-видимому, часть эмуку Нериглиссара вышла в город и начала занимать перекрестки, базары, храмовые дворы.

Рахим вытянулся на ложе. Теперь как назло сон не шел к нему. Может, потому, что встало солнце и все вокруг осветилось. Он долго смотрел в светлеющее звонкое, прозрачное до головокружения небо, пока слезы не заполнили глазные впадины. Вспомнился последний выдох Зерии, протяжный, изматывающий, с хрипотцой. Так ли оно бывает, так ли принимается за дело Намтар, Рахим не ведал. Ему стало совсем худо, сердце заныло с такой силой, что потемнело в глазах. Неужели злой дух решил, что раз уж довелось заглянуть в дом Подставь спину, то лучше сразу двоих увести? Зачем два раза шляться! Смех смехом, но в тот миг декум пронзительно и явственно ощутил, что жизнь прожита, что ему уже не встать, не гаркнуть на Нана-силим, что бы та побыстрее пошевеливалась, не погладить бок и левую грудь Нупты, его пчелки, с которой столько пройдено, пережито. Не натянуть на себя взятый с бою парадный панцирь с подвижными пластинками. Не взять кривой меч, выкованный в Дамаске. Надежней друга у него не было, с его помощью скопилась собственность, пришла слава, добыта честь.

Сердце нестерпимо жгла горечь. Навернулись слезы, когда вспомнил об ушедшем к судьбе Зерии. Мельком прошмыгнула мысль, что Набузардана никогда не позовут во дворец, но, впрочем, эта догадка не доставила ни радости, ни печали. Почувствовал облегчение, когда вспомнил о Луринду — может, успеет добежать, проститься с дедом. Впрочем, зачем? Он сделал все, что мог, теперь внучке не надо печалиться о том, как добыть хлеб для себя и своих детей, которых почему-то так и не посылал ей Господь. Что за наказание с этими женщинами, никогда не знаешь какого подвоха ждать от них! В любом случае он выполнил свой долг, пора на покой.

Но все эти мысли шли мельком, налетами, пока не вспомнилось море. Единственный раз в жизни ему довелось проплыть необъятной водной гладью. В молодости, в начале службы. По приказу Навуходоносора… Из Библа в Ашкелон.

Море напрочь сразило его, сухопутного парня. Гладь была неоглядна, и вокруг все вода и вода. Палуба покачивалась под ногами, от подобной непоседливости становилось страшно и весело. К вечеру погода сменилась, налетел шторм. Он взмолился, простер руки к небу, а бородатый финикиец, хозяин судна, богохульно ржал над молодым халдеем и указывал на него пальцем. Уверял, это не шторм, а легкое волнение. Рахим не отвечал, но звездное небо, тишину и светлую мглу вскоре опустившуюся на успокоившийся водный простор счел божьим знамением. Некоей тайной, в которой ему тоже доверили поучаствовать. Рахим с необыкновенной ясностью увидал дальний берег — полоска неведомой земли вдруг отчетливо обозначилась перед ним. Этим берегом было небо. В том и есть разгадка? Не подземные пропасти Эрешкигаль, не мрачные равнины нижнего мира, но именно небо — пронизанная сияющей голубизной ладонь Создателя. Небо кружило голову, звало к себе…