Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 47

Олег согласился на эту сделку. Он был уверен, что после поражения татар на Воже Мамай непременно соберет большое войско для нового похода на Москву. Мстительность Мамая была хорошо известна Олегу. Мамай не успокоится, покуда не отомстит Дмитрию за разгром Бегича.

Дабы Даниил Ярославич не подумал, что рязанскому князю не в радость победа Дмитрия, в храмах по всей Рязани зазвонили в колокола перед вечерним молебном. Таково было распоряжение Олега.

Перемена, случившаяся с Даниилом Ярославичем после битвы на Воже, сразу бросилась в глаза всем его домочадцам. В речи Даниила Ярославича постоянно звучало неприкрытое бахвальство, а в его манерах стало больше грубости и вызывающего самомнения. Даниил Ярославич взял себе за привычку ругать рязанского князя в присутствии своих приближенных. Он всячески старался показать всем вокруг, что отныне не намерен подчиняться Олегу Ивановичу. Мол, ему более пристало поддерживать союзнические отношения с могучей Москвой, а не с захудалой Рязанью.

— Олег готов лизать сапоги Мамаю, за это я презираю его! — как-то обмолвился Даниил Ярославич в присутствии своей невестки. — Я готов присягнуть на верность Дмитрию, который в отличие от Олега не ездит на поклон в Орду и не шлет даров Мамаю.

Евфимия не выдержала и вступилась за отца, заявив своему зазнавшемуся свекру, что кабы не Олег, то не быть бы ему пронским князем. Пусть Олег возит дары Мамаю, зато он не пресмыкается перед московским князем, как это делает Даниил Ярославич. И как бы высоко ни задирал свой нос Даниил Ярославич, похваляясь своей дружбой с Дмитрием, тягаться с Олегом он все едино не сможет. Олег, коль захочет, живо сбросит Даниила Ярославича с пронского стола.

— Любая твоя присяга есть ложь и притворство! — гневно молвила Евфимия, глядя на свекра с холодным презрением. — Сегодня ты готов предать моего отца ради милостей московского князя, но завтра ты с такой же легкостью предашь и Дмитрия, коль военная удача отвернется от него.

Рассвирепевший Даниил Ярославич накричал на невестку, обругав ее непотребными словами.

Более всего Евфимию возмущало то, что свекр постоянно настраивает своего сына против ее отца. Со слов Даниила Ярославича выходило, что Олег Иванович обделил Владимира военной добычей после взятия Наровчата. Из двух своих дочерей Олег Иванович младшую и самую пригожую выдал замуж за козельского князя Ивана Титовича, а Владимиру сбыл с рук свою старшую дочь, тощую и сварливую. Теперь Иван Титович живет не тужит с миловидной ласковой женой. Владимиру же приходится мыкаться с вечно чем-то недовольной Евфимией, которая с трудом родила ему сына. Второго ребенка болезненная Евфимия выносить уже не смогла, разродившись недоношенным плодом.

«У жены твоей плохая желчная кровь, поэтому скорее всего рожать она больше не сможет, — нашептывал сыну Даниил Ярославич. — По-моему, тебе лучше дать развод Евфимии и отослать ее обратно к отцу. А я найду тебе славную невесту в Москве или в Суздале».

После таких разговоров с отцом Владимир совершенно охладел к Евфимии. Он редко появлялся с нею на людях, а ночи проводил в обществе наложниц. Даниил Ярославич часто устраивал в своем тереме пьяные оргии, куда приглашались скоморохи и бесстыдные блудницы. Бывал на этих застольях и Владимир.

Олег был осведомлен о том, как несладко живется Евфимии в мужнином доме, и о том, какие притеснения чинит прончанам алчный и развратный Даниил Ярославич. Однако вступить в открытый конфликт с Даниилом Ярославичем и, тем более, сместить его с пронского стола Олегу ныне было не с руки. За спиной распоясавшегося Даниила Ярославича стоял его могучий союзник — московский князь. Дмитрий непременно вмешается в рязанские дела, коль узнает, что между Олегом и Даниилом Ярославичем дошло до открытого разрыва. Олегу поневоле приходилось считаться с этим.

Тяжелыми думами был объят великий рязанский князь.

Однажды в начале зимы в Рязань прискакал на взмыленном коне челядинец Савка, преданный Евфимии человек. Он привез ошеломительное известие: Даниила Ярославича больше нет в живых!

Уединившись с Савкой в дальней светлице, Олег стал выпытывать у него все подробности случившегося в Пронске несчастья. Савка не стал ничего скрывать, открыв Олегу ужасную правду. Выяснилось, что после очередной попойки Даниил Ярославич ввалился в опочивальню к Евфимии и надругался над нею. Свершив свое гнусное дело, Даниил Ярославич заснул прямо на постели своей невестки. Евфимия же с помощью двух верных служанок связала спящему свекру руки и ноги, после чего женщины окунули пьяного насильника вниз головой в ушат с водой.

— Когда Даниил Ярославич захлебнулся, Евфимия и ее челядинки сняли с него веревки и уложили обратно на постель, — молвил Савка, неловко ерзая на скамье. — Евфимия удалилась в комнату своих служанок, где и провела ночь. Утром кто-то из слуг обнаружил Даниила Ярославича мертвым. Поскольку Владимир Данилович плохо соображал, будучи с похмелья, дознанием по сему делу занимались старшие дружинники покойного. Не обнаружив на трупе следов насильственной смерти, дружинники тем не менее винят в смерти своего господина Евфимию, так как тело было обнаружено в ее спальне.

Олег подошел к окну посмотреть, какая погода на дворе. Низкое небо было затянуто пологом из бледно-молочных туч. Дул сильный северо-западный ветер, гуляя по заснеженным крышам теремов, взлохмачивая сизые дымовые шлейфы, валившие из печных труб.

«Никчемно жил Даниил Ярославич, никчемно он и умер, — промелькнуло в голове у Олега. — Не от вражеского меча, но от слабых женских рук принял смерть Данила-пакостник, свершив насилие над моей дочерью. И поделом мерзавцу! Фима поступила со свекром-негодяем в духе библейской Саломеи, умертвившей царя Олоферна. Тем самым Фима оказала мне неоценимую услугу. Теперь я должен спешно ехать в Пронск, дабы извлечь наибольшую выгоду из сложившихся обстоятельств!»

Подгоняемый этой мыслью, Олег наскоро позавтракал и велел своим гридням седлать коней.

Прончане проводили Даниила Ярославича в последний путь без слез и без скорби на лицах, памятуя все его неприглядные дела. Олег, объявивший прончанам, что отныне их князем станет Владимир Данилович, не мог не заметить, что далеко не все жители города обрадовались этому. Местные бояре и посадские люди хотели видеть на пронском столе ижеславского князя Василия Александровича, доводившегося дядей покойному Даниилу Ярославичу. Олег и сам понимал, что Василий Александрович более достоин пронского стола, нежели Владимир Данилович. Однако ради своей дочери и внука Олег своею властью постановил, чтобы его зять принял Пронск под свою руку.

В беседе с глазу на глаз Олег пригрозил Владимиру, что если тот не прекратит пьянствовать, распутствовать и унижать свою жену, то может вовсе остаться без княжеского стола. Чувствуя на себе холодное отчуждение прончан, Владимир был смирен, как овечка. Он клялся Олегу ни в чем не обижать Евфимию и ходить в его воле.

Как Олег и предполагал, смерть Даниила Ярославича вызвала в Москве самые разные толки и пересуды. Бояре московские распространяли слух о том, что это Олеговы злые козни свели в могилу Даниила Ярославича, который не желал ему подчиняться. Ведь по этой же причине Олег сгноил в темнице и Владимира Ярославича несколько лет тому назад.