Дом Счастья. Дети Роксоланы и Сулеймана Великолепного - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 16

Но гонец привез странную весть: Повелитель не просто не желал слушать своего наследника, не давал ему возможности завладеть вниманием людей, он вообще не упоминал о письмах и не требовал оправданий. Султан… отправлял старшего сына вместо Манисы в Амасью!

– Куда? – ахнула Махидевран, услышав новость.

Мустафа поморщился, но ответить матери резко не посмел.

– В Амасью, матушка. Понимаю, что далеко, но приказы Повелителя нужно выполнять.

– А сюда кто?

Только тут Мустафа сообразил поинтересоваться, кто же сменит его в Манисе, благословенной, так любимой всеми Манисе.

Услышав имя Мехмеда, Махидевран ахнула:

– Что ты натворил, Мустафа? Что случилось, почему Повелитель назвал наследником сына Хуррем?

Хотел сказать, что ничего, но солгать матери тоже не смог, рассказал о письмах и о том, что они попали в руки Рустему-паше. По тому, как сильно испугалась Махидевран, понял, что стоял на самом краю. Но у Мустафы ощущения провала не было, хотя покидать ставшую за три года родной Манису не хотелось.

Но Махидевран торопила, она вдруг осознала, что может столкнуться с Хуррем, которая просто обязана приехать со своим сыном в Манису. Встречаться совсем не хотелось…

Мустафе тоже совсем не хотелось встречаться с Мехмедом, если тому придет в голову приехать быстро. Шехзаде оставался верен своему слову – он никогда ничего не говорил о братьях, словно те и не существовали. О султане говорил, хвалил правление и даже восхищался, но всегда как-то так, что оставалось ощущение: если бы Повелителю не мешали, он бы сделал лучше. Как? А вот как… и Мустафа рассказывал, как следовало бы поступить, чтобы результат получился еще весомей.

Слушатели убеждались, что наследник разумен и будет хорошим султаном, и о том, чтобы не мешали, тоже позаботится. Конечно, это Повелителя околдовала, опоила дурным зельем Хуррем, стал послушным женщине. С Мустафой такого не случится, он женщин держит только ради ложа, в свои дела не вмешивает и не слушает их советов. Разве только госпожи Махидевран, но на то она и мать.

В Манисе такие беседы убедили всех, что лучшего султана империи не сыскать, лучшего преемника султану Сулейману не найти. Это хорошо, тем трудней будет Мехмеду завоевать расположение тех, кто и без умных бесед отдает предпочтение старшему сыну падишаха.

Пришло время отъезда.

Махидевран бродила по опустевшим комнатам гарема, вспоминая счастливые дни, прожитые в этом дворце. Сюда ее юную, страшно перепуганную, завернув в шкуры по обычаю предков, привезли в жены наследнику османского престола. Это была великая честь, и братья всю дорогу внушали едва живой от страха сестре, что она должна быть счастлива.

Она была счастлива, но не по наказу братьев, а просто потому что стала наложницей Сулеймана. Не женой, именно наложницей, братья забыли объяснить Махидевран разницу и то, что османские султаны не женятся, а просто берут женщин на свое ложе.

Но ей было все равно, главное – Сулейман звал к себе каждую ночь. Едва не залюбил до смерти, но и тогда, едва живая, она все равно была счастлива. Позже опытная женщина объяснила Махидевран, что для зачатия ребенка не стоит так часто бывать на ложе, мужчина должен отдыхать, иначе детей не будет.

Когда родился Мустафа, счастью и вовсе не было предела. Не первенец, даже не наследник, потому что до него есть двое, но сын – мечта любой наложницы.

В Манисе они были по-настоящему счастливы. Махидевран плакала, когда из-за нежданного заморозка погибли несколько кустов ее любимых роз, Сулейман, утешая, «собирал» ее слезинки, а потом подарил роскошные украшения с горным хрусталем, так похожим на слезинки.

В этой комнате Мустафа делал свои первые шаги… здесь учился читать… здесь между ними впервые пробежала черная кошка обиды – в гареме появилась Гюльфем и Сулейман не позвал к себе Махидевран, предпочтя новенькую…

Зато Махидевран любила валиде Хафса, ее и рожденного ею Мустафу предпочитая остальным наложницам и внукам. Даже после того, как сама Махидевран в Стамбуле стремительно растолстела, а у Сулеймана появилась Хуррем… И Хафса в Манисе тоже была счастлива, ее поминали здесь добрым словом.

Махидевран было горько от сознания, что теперь это благословенное место достанется ненавистной сопернице, здесь все переделает по-своему Хуррем, начнет строить свои имареты, кормить нищих в столовых, чтобы рассказывали, какая она добрая и заботливая. Не помогает, не рассказывают.

Одна за другой мелькнули мысли испортить что-нибудь, чтобы не сразу обнаружилось, но доставило неприятности будущей хозяйке. Второй мыслью было, что султан в Стамбуле будет один, не под влиянием этой ведьмы, значит, надо находить поводы приезжать туда…

Это сознание – что Сулейман будет без Хуррем – заметно подняло настроение Махидевран.

Мустафа тоже прощался с дворцом, в котором родился и провел первые детские годы. Увидев мать, начала вознамерился уйти, чтобы не мешать ей лить слезы по былому, но заметил почти довольный вид Махидевран, стало интересно, подошел:

– Матушка, вы счастливы от того, что уезжаете?

– Нет, не потому. Я поняла, что вместе с Мехмедом сюда приедет Хуррем, значит, больше не будет ее влияния на Повелителя.

Мустафа даже замер, почему-то об этом не думалось. А ведь мать права, ради такого можно даже уступить Манису! Рассмеялся…

Это стало их секретом, переглядывались, произносили слово, и на лицах появлялась улыбка. Да, во всем можно найти хорошее, стоит только посмотреть с другой стороны.

Всю дорогу до Амасьи (а он отправился вперед, оставив позади медлительный гарем) Мустафа пытался понять, что же получилось. С одной стороны плохо – он в Амасье, а в Манисе, где обычно учатся правлению наследники, Мехмед.

С другой хорошо, потому что с Мехмедом отправится Хуррем – главный камень преткновения для всех подле султана. Если таким способом удастся избежать влияния роксоланки на Повелителя, то не жаль и Манисы, Мустафа не приукрашивал, когда говорил об этом матери.

То, что люди будут коситься на него, как на изгоя – плохо, но нужно просто делать вид, что так и задумано.

То, что многие прочитали его письма и обратили на них особое внимание, а значит, поняли, насколько разумен и способен к управлению – хорошо.

Но было еще что-то относительно именно Повелителя. Постепенно Мустафа понял, что удовлетворяет его, но о чем он даже не подумал. Такие письма и просьба наследника дать совет, как править, при живом султане сродни пощечине Сулейману.

До Амасьи добирались долго, разницу почувствовали сразу – вокруг горы, хотя и красиво, но холодно. Дворец неухожен, чувствовалось, что там не было хорошей хозяйки. У Махидевран появилось дело, в которое она окунулась с головой. На время отвлеклась от мыслей о Хуррем и даже Манисе. Ничего, она сумеет превратить в цветущий сад и Амасью.