Екатерина Великая. Сердце императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Мария Романова cтр.№ 34

Из Петергофа, к концу июля, мы вернулись в город, где все приготовлялось к празднованию нашей свадьбы. Наконец 21 августа было назначено императрицей для этой церемонии. По мере того, как этот день приближался, моя грусть становилась все более и более глубокой, сердце не предвещало мне большого счастья, одно честолюбие меня поддерживало; в глубине души у меня было что-то, что не позволяло мне сомневаться ни минуты в том, что рано или поздно мне самой по себе удастся стать самодержавной Русской императрицей.

Отгремели свадебные торжества, отшумели бесконечные балы.

Жизнь Екатерины начала входить в новую колею. Великая княгиня, жена наследника престола… Свой двор, свои друзья… Отчего же так печально и беспросветно на душе? Сдерживаясь и упрямо идя к своей цели, не прошла ли она мимо самой жизни, самого в ней важного, пленившись невероятным числом подданных, золотом и драгоценностями, громким званием жены наследника престола, не убила ли она свою бессмертную душу, не променяла ли на тридцать сребреников?

Как не похожа эта ночь на ту, уже далекую, но еще не забытую зимнюю ночь перед отъездом! Из приоткрытого окна тянет осенней свежестью, шелест листвы напоминает о золоте осенних парков. Но отчего нет даже следа радости? Отчего столь черны мысли?

Екатерина усмехнулась. Помнится, она тогда спрашивала больше у Провидения, чем у себя самой, вернется ли в Цербст. О, сколько бы она сейчас отдала, чтобы всего на миг вернуться в дом своего детства, пусть и не самого счастливого!

«Но зачем? – тут же спросила Екатерина сама у себя. – Твоя жизнь там была ничем не лучше твоей жизни здесь. А в чем-то и похуже. Победнее, погрязнее, побезнадежнее…»

Но что, скажите, может быть безнадежнее, чем жизнь нелюбимой жены? Жены, о которой не думают, жены, от которой бегают… Встреч с которой не ищут, предпочитая игру в солдатики…

Жизнь жены ненавидимой… Жены презираемой, оболганной, выставленной на всеобщее посмешище. Хотя, к счастью, до этого дело пока не дошло. Петр с ней холодно-любезен, двор ее уважает, и даже императрица пока полна любезности.

Опасения, что Елизавета станет ее врагом, к счастью, не оправдались. Императрица принимает в ней живейшее участие, помогает, содержит. Ясно, что действует она так в первую очередь, безусловно, из политических соображений. Но даже этого порой достаточно. И это ничуть не меньше, чем те крохи любви, что перепадали маленькой Фике от отца или матери.

В свое время скверное отношение к ней Елизаветы казалось Екатерине худшим из исходов. Но теперь стоит подумать о том, не являлась ли сия оценка ошибочной. Быть может, не о дипломатических планах матери, не о политических расчетах короля Фридриха следовало думать, а о том, что станет с ней, принцессой Софией, если планы эти будут успешно претворены в жизнь?

«Может быть, если бы я тогда убедила матушку отказаться от поездки в Россию, я бы стала счастливее? Быть может, дядюшка Георг стал бы моим супругом, составив, как обещал, счастье всей моей жизни и отдав этому всего себя без остатка?..»

Угодливое воображение тут же нарисовало перед мысленным взором Екатерины картинку мирную и почти святочную, какой обычно бывают иллюстрации к последним словам сказки: «Они поженились и жили долго и счастливо…»

Замок в Цербсте. Большой каминный зал. Камин не топлен – ибо отказ Софии лишил княжеский дом всех привилегий и доходов. Холодна и спальня дядюшки Георга – теперь их общая спальня. Набросив поверх домашнего платья вязанную ею самой шаль, она, Фике, вяжет крошечные башмачки в ожидании рождения первенца. Идиллическая картина, напрочь лишенная, впрочем, радостных красок. Она жива, о да, но о ней забыли все, кроме супруга, мать отправилась в Париж или Берлин, жалуясь новому аманту на бессердечное решение дочери, которое закрыло для Иоганны всяческие перспективы.

Мысли о матери сейчас вновь вызвали слезы на глазах Екатерины, как тогда, когда Иоганна покинула двор по приказу всесильной императрицы. У герцогини хватило душевных сил дождаться для этого отъезда великокняжеской четы вместе с императрицей. Но, вернувшись и увидев пустые комнаты матери, девушка залилась слезами. Как бы она ни осуждала эту женщину, теперь она поняла, насколько будет ее не хватать. При всех своих многочисленных недостатках Иоганна была дочери другом. Без нее станет труднее дышать в затхлой придворной атмосфере. Никогда Екатерина не чувствовала себя такой одинокой, как в тот первый миг в опустевших покоях. Не у Петра же просить дружбы, в самом-то деле…

Екатерина вновь усмехнулась – и вновь совсем невесело.

Если раньше, до обручения, Петр, пусть и не любя ее, не видя в ней жены, все-таки искал встреч, то, получив все супружеские права, стал прятаться от нее, избегать любой возможности остаться наедине. Он боялся ее? Находил некрасивой? Екатерина, как ни крути, не понимала, что происходит. Но постепенно она оставила всяческие попытки понять великого князя.

«Я бы полюбила супруга, как клялась себе. Полюбила бы, хотя он и не хотел быть любимым да и не мог стать им…» Екатерина передернула плечами, на миг ощутив леденящий ветер, которому неоткуда было взяться в теплых осенних сумерках. «Полюбила бы, но до сего дня помню страшную, жестокую мысль, что пришла ко мне на третий день после свадьбы: “Если полюбишь этого человека, будешь несчастнейшим существом на земле, по твоему характеру ты захочешь вернуться вспять; этот мужчина на тебя почти не смотрит, говорит только о солдатской службе, но при этом заглядывается на любую женщину, кроме тебя; ты слишком горда, чтобы поднимать из-за этого шум; так что по части ласки к этому господину воздержитесь, мадам; но думайте лучше о себе…”»

Действительно, мысль была невероятно жестока. Но самого страшного Екатерина еще не знала: боль от нее сохранится в душе навсегда, да и само это размышление будет год за годом тревожить ее, не покидая.

Екатерина попыталась сейчас непредвзято взглянуть на то, что происходит между ней и мужем. Увы, сие можно было бы назвать только недоразумением, сплошным непониманием, которое между супругами быстро разрастается. Ночью Петр ее огорчает, днем приводит в отчаяние. Екатерину бесит, что в попытках самоутвердиться великий князь даже не пытается скрыть, что его привлекают другие женщины. Другие, любые, но только не она.

«Однако не могу же я показать негодному мальчишке, что это меня огорчает? Должно быть, дело и во мне самой, в моей неспособности дать ему те удовольствия, которых он жаждет и которые находит на стороне. Так это или нет, однако оскорблять себя хоть кому-то я не позволю. Пусть он находит меня отвратительной, пусть хвалится своими похождениями только для того, чтобы вызвать мой гнев! Пусть! Я же буду делать вид, что презираю великокняжескую неверность!»

Увы, со временем Екатерине станет ясно, что тут нашла коса на камень. Она презирала его похождения – он с еще большим цинизмом хвалился своими подвигами. Уязвленная такой неприкрытой грубостью, она все более отдалялась от мужа, который, по ее мнению, предпочитает любую женщину собственной жене.