Гладиатор. Книга 3. Сын Спартака - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Скэрроу cтр.№ 41

– Что происходит с этими высокомерными римскими аристократами? Не удовлетворяясь наказанием нас, рабов, они кидаются друг на друга! Подонки, настоящие подонки. Не лучше самых жалких уличных собак… Марк, скажи, что мне с ним сделать? Распять его, как они распяли тех, кто сдался в конце мятежа твоего отца? Или, может быть, сжечь заживо? Нашим людям это понравится.

Марк обдумал его слова. На руках Децима была кровь. Кровь не только Тита, но и других бесчисленных жертв, которых он жестоко эксплуатировал и разорял на своем пути к богатству. Предложение было заманчивым.

Децим, слышавший каждое слово, пополз к ним на коленях:

– Я заключил сделку с Мандраком. Он обещал освободить меня, если я заплачу выкуп. Миллион сестерциев. Эти деньги могут быть твоими. Только твоими.

Брикс с отвращением посмотрел на него и покачал головой:

– Никакая сделка, которую ты заключил с моим подчиненным, ничего для меня не значит, римлянин. Мне все известно о тебе от Марка. Это он должен решать твою судьбу.

Марк удивленно посмотрел на Брикса:

– Я?

– Твоя обида, тебе и решать.

– Мальчику? – Децим покачал головой, отказываясь верить. – Ты не можешь позволить мальчику решать, умру я или нет.

– Я могу решать, как хочу. Ну, Марк?

Марк нахмурился. Если он хорошо сыграет свою роль, из этой ситуации можно извлечь пользу. Он презрительно скривил губы:

– Я хотел бы видеть его мертвым от моей руки. Он давно должен был умереть.

– Нет! – запротестовал Децим. – Марк, подожди. Я дам тебе миллион сестерциев. Хватит на всю твою жизнь. Ты сможешь выкупить свою ферму или купить что-нибудь побольше. Будешь иметь собственных рабов.

Марк ткнул пальцем в грудь Децима и закричал:

– Если ты хочешь жить, скажи мне, где находится моя мама! В какое поместье ты послал ее? Где конкретно в Пелопоннесе? Говори! Или, клянусь, я вырву твое сердце!

Децим в ужасе задрожал, глядя в искаженное ненавистью лицо Марка, и уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг прищурился и покачал головой:

– Ничего я тебе не скажу. Если хочешь снова ее увидеть, сначала освободи меня. Это единственная моя сделка с тобой. Моя жизнь за ее жизнь.

Брикс подошел к ростовщику и схватил его за шиворот.

– Одно твое слово, Марк, и я заставлю Мандрака выбить из него правду.

– Пусть попробует, – холодно улыбнулся Децим. – Но как ты узнаешь, что я говорю правду? Марк, я нужен тебе живой. Я скажу, где она, как только уйду отсюда и буду в безопасности. Лишь тогда.

– И он тебе поверит?

– Я дам ему слово.

– Ха! Твое слово? – прошипел Брикс. – Я скорее поверю змее. Марк, убей его. Ты сам сумеешь найти свою мать.

Марк уставился на ростовщика, переполненный отчаянием и разочарованием. У Децима было преимущество, и с этим почти ничего нельзя было поделать. Разве что найти способ самому выставить условия сделки. Он повернулся к Бриксу:

– Среди пленных есть еще один человек, которого я попрошу тебя сохранить в живых. Он высокий, худощавый. Лысый и с бородой. Его зовут Термон.

И снова обратился к Дециму:

– Если ты не сдержишь слово, я сдам Цезарю Термона. Ему есть что рассказать о твоих деловых интересах, как ты их называешь.

Децим втянул воздух сквозь зубы:

– Ты быстро учишься, мой мальчик. Со временем ты сможешь стать таким же успешным, как я, и опасным соперником. Итак, у нас есть сделка и есть способ осуществить ее.

Кожаный занавес резко откинулся, и в хижину вошел Мандрак. Он увидел Брикса и Марка и с виноватым видом указал на Децима:

– Я собирался сказать тебе о нем, как только освобожусь.

– Успокойся, – ответил Брикс. – Я все о нем знаю. Пусть твои люди уведут его. Этого человека нужно держать отдельно от других. Глаз с него не сводить. Он не должен убежать. И если он попытается, нужно брать его живым.

– Хорошо, Брикс. Как пожелаешь. Ну, ты! Вставай быстро!

Мандрак рывком поставил Децима на ноги и вытолкнул из хижины. Брикс повернулся к Марку и тихо присвистнул:

– Странный сегодня день. – Тут он переменился в лице и, положив руку на плечо Марка, сказал: – У меня плохие новости для тебя. Когда Мандрак в начале месяца устроил Цезарю засаду, он взял в плен мальчика.

У Марка в груди потеплело от вспыхнувшей надежды.

– Это был Луп!

– Да, Луп.

– Где он? Ты говоришь, новость плохая? – Марк встревожился. – Я его здесь не видел. Пошли за ним!

– Я не могу. – Брикс поджал губы. – Он был со мной, когда я выступил против Цезаря. Последний раз я видел его прямо перед нашей атакой на линию римлян.

– Он взят в плен?

– Я не знаю, Марк.

– Или убит?

Брикс вздохнул:

– Раба, взятого с оружием в руках, убивают. Было бы лучше, если бы он был мертв. Это лучше, чем быть распятым.

– Распятым? – Марк похолодел. – Нет… Только не Луп. Цезарь не позволит. Луп – его писарь. То есть был…

– Это не будет иметь значения, если его схватят с мечом в руке.

Марк замолчал, вспоминая своего друга. Потом неуверенно посмотрел на Брикса:

– Я никогда не считал Лупа бойцом. Сомневаюсь, что он научился сражаться.

– В нашем лагере много таких, кто никогда раньше не принимал участия в сражениях. Но они быстро узнают, что за свободу надо драться и, если нужно, умереть. Вот чему учил нас твой отец. Многие помнят этот урок и чтят его заветы. – Он сжал плечо Марка. – Когда повсюду разойдется весть о том, что явился новый Спартак и он готов возглавить восстание, под его штандарт соберутся рабы со всей Италии. На этот раз уже никто не встанет между нами и свободой. Мы победим Рим.

Марк заставил себя улыбнуться в ответ. Его беспокоила мечта, которую лелеял Брикс. Хотя мальчик успел свыкнуться с тем фактом, что он – сын Спартака, может ли его кровное родство служить гарантией того, что он достигнет такого же величия?

Брикс отпустил плечо Марка и устало улыбнулся:

– Я плохой хозяин. О чем я думаю? Ты ведь замерз и голоден. И конечно, очень устал. Пойдем сядем у очага. Я велю принести еды и вина, и мы сможем поговорить.

Он хлопнул в ладоши и резко крикнул:

– Сервилия!

Женщина, хлопотавшая у очага, сжалась, как побитая собака, и быстро подбежала к ним. Склонив голову, она встала перед Бриксом. При свете огня Марк увидел синяки на ее немытой коже и грязь на локонах ее длинных темных волос.

– Принеси мяса, хлеба и разбавленного вина. И сушеных фиг, если остались.