Стороны света - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Варламов cтр.№ 51

Натянулась леска, и у Поддубного ёкнуло: взяла!

Потянуло моментально подсечь, и это желание нашептывала Поддубному его нетерпеливая натура, но умом он понимал, что тянуть сразу же нельзя. Надо выждать, пока щука заглотит живца поглубже и уже не сможет выплюнуть тройник, заставил себя закурить сигарету и успокоиться и, только когда докурил до середины, догадался, какую совершил ошибку: рыбина ушла в траву и кувшинки, и, сколько он ни тянул и ни дергал гибкий, чуткий спиннинг, снасть цеплялась за прочные, как веревки, стебли водных растений.

Сережа не понимал, что происходит, думал, что это так дергает и сгибает спиннинг в дугу неподъемная рыбина, а Поддубному хотелось от досады завыть. Щука была совсем рядом, она ходила на леске, волновала траву и душу, оторвала несколько листьев, он не видел ее, но мог ощущать и догадывался, что это была не слишком крупная, но и не маленькая щука, а как раз такая, которую всего лучше жарить. От этих сбивчивых мыслей, от рыбацкого бессилия и внутренней злобы рыболов задрожал, отшвырнул сигарету и принялся стаскивать с себя одежду.

Тело Ильи тотчас же облепил гнус, и он бросился в предосеннюю воду. Ноги ушли в ил и ударились о коряги, и Поддубный неловко по-собачьи поплыл по мелководью, пока не добрался до того места, где виднелся среди кувшинок большой красный поплавок. Он жадно и осторожно потянул снасть; ослабевшая леска легко подалась, повисла на тростнике – а в воде плавал измятый, покусанный окунек.

Сережа заревел, и Поддубный пожалел, что не может ему последовать. Не попадая зубом на зуб и ногами в брючины, весь измазанный тиной и водорослями, он с трудом оделся на скользких мостках, опустошенный, едва не свалившись в воду, и снова закурил. Отсыревшая сигарета сломалась, ему сделалось нехорошо, а дождь принялся идти сильнее, и с удочками и металлическим садком, доверху набитым мелкой рыбой, двое побрели по лесной дороге обратно к лагерю. Лес теперь не мог защитить их от дождя, с веток падали на голову тяжелые капли и по волосам стекали за шиворот. Мокрым было у них все: и рубашка, и белье, и ноги.

Стало уже совсем темно, но глаза различали светлые пятна луж, по которым барабанил дождь, небо не слилось окончательно с лесом, однако теперь, идя по ночной дороге и приглядываясь к ней уже другими, менее восторженными глазами, Поддубный сообразил, что она была построена заключенными и здесь не то проходила, не то должна была проходить узкоколейка, по которой вывозили лес, и от этого мысли его сделались еще более сумрачными. Сзади послышался шум машины, но отходить и прятаться в лесу не было сил. Они просто посторонились и увидели «скорую помощь». Возможно, в ней ехали на рыбалку, заправившись бензином, который привез «Печак», жители поселка, а может быть, заболел кто-то из пьяных мужиков в Реболде и нужно было срочно его вывозить.

У Поддубного мелькнуло желание машину остановить – но кто станет его слушать и ехать неизвестно за кем на берег залива? «Если «скорая» идет в Реболду, – подумал он торопливо, – мы можем успеть перехватить ее на обратном пути».

Наконец они дошли до развилки, свернули с дороги – и попали в кромешную тьму.

На мгновение обоим сделалось страшно, что они заблудятся и потеряются, не найдут лесную тропку и свой мыс. Сережа шел за взрослым прихрамывающим человеком след в след ни жив ни мертв. Ему казалось, что это он во всем виноват, а Поддубный пожалел, что потащил его на рыбалку и вообще согласился, чтобы с ними ехал ребенок.

Двое рыболовов почувствовали странное отчуждение и взаимную обиду, но когда мимо дота спустились к обрыву и по литорали по колено в воде двинулись к стоянке, то уже издали увидели сильное пламя костра, освещавшее золотистые стволы сосен, натянутый над рюкзаками синий тент, косые линии дождя, черные, лоснящиеся котелки на крюках и деловитого кухонного мужичка в дождевике и с поварешкой в руке.

– Кум, ты прости… я часы не взял… – промямлил Поддубный, виновато и вместе с тем удивленно глядя на Макарова. – Ты как тут, кум?

– Я-то хорошо, – усмехнулся тот, – не знал только, где вас искать. Сережка не мешал тебе?

Утро было теплым и душным, над заливом стелился густой туман, укрывая противоположный берег и лесистый островок, скрывая всю прибрежную линию, так что невозможно было понять, где стоит – на берегу моря, реки, озера или в лесу – их лагерь. Все застыло и не двигалось, туман повис на ветках деревьев, прилип к камням и смешивался с водой, и слышно было, как где-то не очень далеко, в заливе, шла мотодора. Не хотелось вставать и вылезать из сумрачной, сыроватой палатки, но уже одевшийся и умывшийся Сережа запросил есть. С трудом приходя в себя после вчерашнего восторга, взрослые вяло позавтракали одним чаем, а потом стали не спеша собираться в однодневный поход на третий по величине остров архипелага, на котором в монастырские времена разводили коров, ибо, как пояснил мальчику дядя Илья, держать живородящую скотину на большом острове по уставу обители не дозволялось, а молоко требовалось, чтобы кормить паломников и трудников.

После дождя и неудачной сушки одежды враз сделавшийся предусмотрительным Поддубный очень долго и обстоятельно собирал рюкзак, наливал в пластиковые бутылки кипяченую воду для питья, тщательно укладывал еду, еще предложил захватить сапоги, потому что дорога в одном месте была сыровата, и наконец, поколебавшись, положил свитера и плащи на случай ухудшения погоды, ибо Север есть Север и утром никогда нельзя сказать, что тебя ждет днем.

Сережа меж тем уже давно уложил рюкзачок с плащом и питьем, был возбужден и ожидал от их сегодняшнего марш-броска чего-то необыкновенного. Он не верил своему счастью, что его повсюду берут и он на равных ходит со взрослыми, торопился предупреждать каждое движение обоих мужчин, мыл вместе с папой посуду, пилил и складывал в маленькую поленницу на вечер дрова, сходил к ручью за водой и не мог больше пяти минут усидеть на одном месте.

Наконец, тяжело ступая, двое взрослых двинулись вслед за подпрыгивающим ребенком в путь и, меняясь каждые полчаса, прикладываясь к бутылке с пресной водой, по очереди потащили рюкзак с одеждой, обувью и провиантом навстречу пробивавшемуся сквозь редевший туман похожему на желток сваренного в мешочек яйца, сырому солнцу. Макаров язвительно поражался умению друга создавать трудности из ничего и превращать приятную прогулку в суровое испытание. Поддубный не обращал внимания на его насмешки и шел по дороге все увереннее и быстрее. Так же уверенно и невозмутимо, немного не доходя до поселка, в том месте, где дорога раздваивалась и открывался вид на монастырь, на фоне которого нелепо и странно, как нечто чужеродное, привнесенное из другого времени, смотрелись маленькие, серые, игрушечные самолеты и приземистое здание аэропорта, он свернул налево, чтобы сократить путь, но вместо этого они проплутали с полчаса в огородах, среди чахлой картошки, и, окончательно проветрившись и взбодрившись, вернулись на старую тропу, перешли через летное поле и попали на запущенную и в то же время исхоженную, оживленную дорогу.

Путь этот был необыкновенно хорош, так же окружал тропу смешанный лес, глядели с обеих сторон небольшие озера, встречались заросшие травой земляные насыпи, а справа тянулась линия электропередачи, уходящая в одном месте в чащобу и там теряющаяся возле неведомого секретного объекта.