Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - читать онлайн книгу. Автор: Василий Седугин cтр.№ 44

Вадима толпа стащила с коня и понесла на руках по улицам. Он хотел было сходить к Чеславе, но вскоре был вынужден отказаться от этой затеи, восторженные поклонники не выпускали его от себя ни на шаг. После пятидневного пути, когда приходилось перекусывать кое-как, чаще всего на ходу, он быстро опьянел, и все стало казаться как в тумане. Утром проснулся в постели с какой-то вдовушкой. А потом снова все пошло-поехало… Только на пятый день явился он к Чеславе. Она приняла его с искренней радостью, ни в чем не упрекнув, ни на что не посетовав. Да и какое она имела на это право? Кем она была ему? Не невестой, не женой, а только наложницей, любовницей, она это понимала и, как видно, была довольна своим положением.

А потом потекли обыденные дни с их большими и мелкими заботами. Намотавшись за неделю, Вадим в выходные или праздничные дни шел на луга, где гуляла молодежь. Конечно, в хоровод его уже никто не звал, но он кучковался со взрослыми, которым также надоело сидеть дома и хотелось немного развеяться. Выпивали пиво и вино возле организованных торговцами распивочных, ели на кострах приготовленную еду, знакомились, веселились как могли. Иногда Вадим уединялся с женщинами, проводил с ними ночи. Постепенно ему понравилось его положение, и он не собирался ничего менять: в доме Чеславы он чувствовал себя женатым человеком, заботился о детях как о своих, но, уходя из ее дома, видел себя холостым и полностью свободным. Он понимал, что ведет двойную жизнь, порой хотелось ясности и определенности и даже всерьез подумывал, чтобы устроить все раз и навсегда. Однако это желание скоро проходило, для перемены жизни не было ни желания, ни охоты, и он оставлял все так, как было.

В 854 году сын шведского конунга Эдмунда – Эрик высадился с большим войском на побережье Финского залива, обложил данью чудь, а затем, продвинувшись на юг, подчинил себе латышское племя куров. Обширные территории Эстляндии и Курляндии подверглись разграблению охочих до легкой добычи предприимчивых викингов. Посланцы чуди и куров явились в Новгород с просьбой о помощи. Одновременно прискакал гонец из племени меря, который предупредил, что подошел крупный отряд хазар с намерением вторгнуться или в пределы земли весь, или Новгородского княжества. Положение становилось сложным и запутанным.

Серьезные государственные дела решало народное вече. Народу собралось много, потому что стоял важный вопрос – быть или не быть войне. Вадим встал на край помоста, заговорил напористо, громовым голосом перекрывая шум толпы:

– Веками жили мы, славене, в дружбе с финскими племенами – чудью, мери, весью и суоми. Никогда не воевали, а, наоборот, приходили на помощь друг другу в годы суровых испытаний. Разве не финны два года назад помогли нам изгнать норманнов из Ладоги? А теперь беда пришла на землю чуди. Не можем мы остаться в стороне, поэтому предлагаю собрать ополчение и двинуть против свеев.

Но тут вышел на помост Багута и повел разговор совершенно в другую сторону. Он сказал:

– Посадник умолчал здесь об одном очень важном обстоятельстве. А вот это таить от народа ни в коем случае нельзя.

– Не тяни! Чего рассусоливаешь! Говори яснее! – крикнули из толпы.

– Хазары хотят напасть на нас с востока, вот чего я хочу сказать! – огрызнулся Багута. – Уйдем мы всем войском на закат, а с восхода на нас навалятся хазары и пришлепнут, как лягушат. Только мокрое место останется! Я в скольких походах ходил, знаю безжалостные законы войны. Слабых и глупых бьют безо всякой пощады! А если мы пойдем на помощь чуди, то совершим глупость!

Багута рубанул по воздуху рукой и проворно сбежал с помоста.

Все выжидающе смотрели на Вадима. Тот переступил с ноги на ногу, хмуро ответил:

– Никто ничего не хотел скрывать. Только думаю, что хазарский отряд прибыл в землю меря не для того, чтобы напасть на нас, а для сбора дани. Потому что слишком мало у них сил, чтобы решиться на войну.

– Все равно я бы не стал рисковать! – оглянувшись на ходу, выкрикнул Багута.

Вече проголосовало против войны со шведами.

А перед глазами Вадима стояли воины соседнего племени, с большим воодушевлением шедшие на приступ Ладоги; в них летели тысячи стрел, лились потоки кипятка и горячей смолы, их сбрасывали со стен, но они упорно лезли на стены, пока совместно со славенами не одолели заморских разбойников. И вот теперь, когда им самим нужна помощь, вече отказало. Нет, нельзя с этим смириться!

Он стал размышлять и почти тут же нашел лазейку, при помощи которой можно было обойти решение народного собрания. В его ведении была дружина, которой он мог распорядиться по своему усмотрению. Дружина небольшая, всего пятьсот воинов. Но Вадим помнил рассказы о том, как небольшие отряды под руководством Гостомысла вошли в земли эстов и начали истребление грабивших население страны норманнов. Тотчас к новгородцам присоединилось местное население, отряды Гостомысла росли как снежный ком и стали во много раз превосходить противника. Именно так и надо поступить в настоящий момент!

Он созвал Боярскую думу, сказал не терпящим возражения тоном:

– Принял я решение с дружиной пойти на помощь чуди. На время своего отсутствия вручаю власть посадника боярину Багуте. Наказываю: на всякий случай привести в порядок оружие на складах, чтобы в нужный момент можно было передать в руки ополченцев. Это первое. А второе и не менее важное – отправить усиленные дозоры на границу с племенем меря. Хоть и не верю в возможность нападения хазар, но обезопасить себя надо в любом случае!

После заседания Боярской думы остановились возле крыльца Сварун и Влас, перебросились парой слов.

– Чего это так разобрало нашего посадника, что решил кинуться в столь рискованное мероприятие? – спросил Влас.

– Девок всех перещупал в Новгороде. Решил до чудинок добраться, – хихикнул Сварун. – Пущай его, может, голову свернет, плакать не будем.

Вадим в три дня подготовил обоз, с рассветом четвертого выступил в поход. Реку Нарву переплыли на плотах и лодках, дружине в этом помогало все окрестное население.

Впереди, в глубине лесов и болот, располагалась племенная столица Губра, что в переводе означало холм. Вадим решил захватить ее одним внезапным ударом. Мелкие отряды шведов, промышлявшие грабежом среди населения, уничтожались, население, восторженно встречавшее новгородцев, предупредить врага не могло. Все благоприятствовало мероприятию. И Вадим не ошибся. Когда подошли к Губре, охрана крепостных ворот и на стенах вела себя безмятежно, чувствуя себя в безопасности. Стены крепости были совсем не похожи на славенские; это были даже не стены, а всего-навсего частокол из врытых в землю заостренных бревен, преодолеть такую преграду опытным новгородским дружинникам не представляло большого труда. Вадим выслал вперед дозор, который следил за поведением шведов в крепости, а сам стал готовить свою дружину к решительному приступу. Нападение он решил совершить одновременно с трех сторон, чтобы ошеломить противника и не дать ему возможности сосредоточить силы в одном месте.