Безногий ас - читать онлайн книгу. Автор: Пол Брикхилл cтр.№ 25

После этого он отправился в Спротборо и отдыхал там несколько недель. Лишь к концу отдыха он спохватился и начал думать о будущем. Однажды мать спросила Дугласа о его планах, и он ответил:

«Мама, я намерен остаться в авиации. Я снова буду летать, и все будет прекрасно».

«Я думала, что ты уже налетался».

«Боже мой, конечно же, нет. Я свою аварию уже получил, и новых не будет».

Именно в это время он приобрел совершенно нелогичную уверенность, что он исчерпал свой лимит несчастий. Это слегка напоминало утверждение артиллеристов, что второй раз в ту же воронку снаряд не попадет. Кроме того, он довольно цинично решил, что если и попадет в новую катастрофу, у него уже нет ног, чтобы их потерять.

В Кенли прибыла телеграмма, которая предписывала Бадеру прибыть на медицинскую комиссию. Он отправился в медицинский центр на Кингсвэй, преисполненный уверенности и радостных ожиданий, ведь его дела пошли на лад. Он благополучно прошел докторов, проверявших зрение, слух, нос и горло. Кардиолог выслушал сердце, потом Бадера обстукали тут и там, всего помяли и пощупали. Один из врачей вознамерился было постучать молоточком по коленям, чтобы проверить рефлексы, но понял, что делает, и рассмеялся.

«Прошу прощения, старик, я забыл. Будем считать, что все нормально».

Врач, измерявший кровяное давление, долго смотрел на показания прибора, а потом сказал:

«Интересно. Ваше давление понизилось и сейчас полностью соответствует норме».

Он подумал, что это произошло благодаря сокращению общей протяженности кровотока, и добавил:

«Теперь вы, наверное, будете лучше чувствовать себя при перегрузках. Не будет мутиться в голове, так как крови некуда деваться. — И добавил с усмешкой: — Хоть какой-то светлый момент в потере ног».

Старший врач, подполковник, просмотрев анализы, сказал:

«Ну, хорошо. Вы находитесь в неплохой форме, поэтому мы дадим вам категорию А2Н, признаем ограниченно годным к полетам в Англии. Я опасаюсь, что при таких травмах вы не сумеете летать самостоятельно, однако мы все-таки направим вас в Центральную летную школу в Уиттеринге. Подождем, что наши летуны скажут о вас».

Бадер отнесся к анализам равнодушно. Он знал, что с летчиками проблем не возникнет, и, ожидая назначения в Оксбридж (на базу, а не в госпиталь), занимался обычными делами — устраивал смотры, выполнял обязанности дежурного офицера и так далее. Ему начало казаться, что он легко сумеет остаться в рядах Королевских ВВС. Несколько раз он ездил в Рухэмптон, чтобы подогнать протезы получше. При каждом удобном случае Бадер старался вырваться в Пантилес на чашечку чая, хотя все еще не знал, как зовут девушку. Его глодали обычные для холостяка сомнения. Однако их дружба становилась все крепче, поэтому Дуглас испытал настоящий шок, когда однажды она сообщила, что покидает Пантилес и возвращается к родителям в Лондон.

Это поразило его гораздо глубже, чем он мог себе представить. Следовало что-то предпринять. Это его раздражало, потому что с любой другой девушкой или женщиной он мог весело шутить, получая в ответ хихиканье, но здесь для него все обстояло иначе. Он никак не мог заставить себя думать о ней как об официантке. (Хотя для английских кадровых офицеров 30-х годов было свойственно уважительное отношение к женщине.)

Когда прибыло новое назначение, распахнувшее перед ним сверкающие горизонты Центральной летной школы, радость была подмочена тем, что Уитеринг находился довольно далеко. Он в последний раз приехал в Пантилес, полный решимости что-нибудь сделать. Дуглас сказал девушке:

«Я тоже уезжаю».

«Неужели?» — она постаралась, чтобы прозвучала вежливая заинтересованность, но не сумела скрыть своего разочарования.

«Отправляюсь на север в Уитеринг, чтобы снова начать летать».

Он пытался говорить как можно более равнодушно, но девушка прекрасно поняла, как много это для него значит. Она радостно улыбнулась и сказала:

«Ведь вам это нравится, не так ли? Я рада за вас».

Наступил решающий момент. Он сказал, пытаясь не показать волнения:

«Я был бы рад, если бы вы решились провести со мной вечер в Лондоне, если мне удастся вырваться».

«Это было бы чудесно. Мне нравится ваша идея», — ответила девушка. Это прозвучало не слишком обещающе и не слишком равнодушно. Таковы правила игры для женщин.

(Как, к дьяволу, ее зовут?)

Дуглас спросил:

«А вы не дадите мне ваш адрес и телефон в Лондоне?»

Девушка, прекрасно понимая, о чем он думает, написала на обороте меню:

«Тельма Эдвардс,

12, Авонмор-Мэншн,

Кенсингтон, W.14»

Он произнес с облегчением:

«Спасибо. Меня зовут Дуглас Бадер».

(Она это уже знала. Трое ее кузенов служили офицерами в Королевских ВВС. Она не преминула расспросить их об интересном молодом офицере, потерявшем ноги. Бадер услышал об этом лишь много позже, когда узнал, что ее отец — полковник авиации, а отчим — армейский полковник. Скромная официантка превратилась в юную леди, которая жила в Уиндлшеме у своей бабушки. А на работу она устроилась, чтобы не слишком горевать об умершей собачке!)

Некоторое время у него было слишком много дел в Уитеринге, чтобы думать о поездке в Лондон. Сразу после прибытия он с головой погрузился в волнующую атмосферу тренировочных полетов. Сначала его посадили в двухместный «Авро-504». Бадер продемонстрировал такое умение, что уже на третье утро его перевели на двухместный «Бульдог». Когда они приземлились, инструктор, который, похоже, не был знаком с заключением врачей, сказал:

«Ты все делаешь правильно, старик. После ленча ты можешь попробовать взлететь самостоятельно».

Прослужив 4 года, Бадер не собирался добровольно сообщать, что ему запрещены одиночные полеты. Вместо этого он отправился на ленч, где с удовольствием увидел, как вытянулась физиономия врача базы, услышавшего фразу инструктора:

«Я повторяю, ты все делаешь совершенно нормально, старик. Похоже, ты должен быть оченьсильно зол на врачей, запретивших тебе самостоятельные полеты».

Но гораздо больше Бадера рассердило то, что в это же время в Уитеринге находился Фредди Уэст, проходивший курс переподготовки. Уэст потерял ногу выше колена в Первую Мировую войну, заслужив при этом Крест Виктории. И сейчас он каждый день совершал самостоятельные полеты. Что было еще хуже — Уэст ходил с палкой!

В утешение инструктор пообещал ему отпуск на уикэнд, и Бадер написал Тельме, что приедет в Лондон. Не согласится ли она вечером в субботу вместе с ним побывать в «Кафе де Пари»? Вскоре пришла открытка с ответом. Она была согласна и спрашивала, не заглянет ли он на чашку чая перед этим? Она напомнила, что квартира снята ее отчимом на фамилию Аддисон.

Рано утром в субботу он уселся в свой автомобиль, захватив чемоданчик со свежей рубашкой и фраком. Авонмор-Мэншн оказался шестиэтажным домом, и напротив фамилии Аддисон красовалось: «Шестой этаж». Лифта в доме не было. Подхватив чемоданчик, Бадер начал карабкаться по лестнице, 12 пролетов, 96 ступенек. Он пересчитал их совершенно точно, и оказался наверху совершенно запыхавшись, с бешено колотящимся сердцем. Он позвонил в дверь, гадая, что будет дальше. Его совершенно не волновало, что Тельма могла быть горничной, гораздо больше беспокоило, что он не может отдышаться. Может, он стал нервным? Нет. Дьявол, нет! Какая чушь.