Особая группа НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Богатко cтр.№ 62

Дефекты двигателей причиняли много хлопот механикам. Непривычным для пилотов был и слишком долгий разгон. Но прочность конструкции «обратной чайки» оказалась поразительной. Однажды экипаж Ер-2 капитана П. Н. Володина был сбит зенитным огнем в районе Гомеля. С парашютом выпрыгнуть не успели. Машина ударилась сгибами крыльев о землю, но все четверо летчиков остались живы, поскольку кинетическая энергия удара была поглощена разрывом обшивки по низу фюзеляжа — случай феноменальный в истории авиации.

От полета к полету Румянцев все объемнее воспринимал многосложный механизм войны, отчетливее чувствовал болевые точки врага. Поначалу стремился нацеливать бомбы в места возможного расположения фашистских солдат — живой силы противника. Но вскоре понял, что она, живая вражья сила, по сигналу воздушной тревоги уже забилась по щелям, растеклась по убежищам и достать ее под землей мало шансов. Окончится бомбежка, сила эта нечистая вылезет наружу, отряхнется и опять возьмется за свое черное дело. Если же удастся поразить коммуникации, замаскированные склады, сжечь запасы топлива, тогда танки, орудия, самолеты превратятся в мишени. Значит, главная цель — обессилить врага, парализовать движение смертоносных машин, вот тогда-то наши истребители, штурмовики погонят «завоевателей» по полям. Румянцев чувствовал, что становится настоящим профессиональным военным, и ему делалось как-то легче на душе.

Роберт Бартини.

Бомбардировщик Ер-2.

Пролетая над нашей территорией, он часто видел войсковые колонны на марше. И сочувствовал: «Эх, не пыли, пехота…» Умелый маневр на войне — половина успеха. И вот, изнуренные многочасовым походом, красноармейцы прибывают к месту действия — усталые, голодные. А германцев везут на машинах, — свежих, сытых, полных сил, готовых к бою и уверенных в победе.

Из трезвого расчета, а может быть и потому, что русскому человеку вообще несвойственна жажда убийства, даже из чувства мести, наиболее желанной целью для бомбардировщиков были нефтяные баки и цистерны с горючим.

— Федя, бей по бензовозам! — кричит в азарте Кудряшов при ночной штурмовке вражеского аэродрома. — Светлей будет.

— Понял. Боевой курс двести десять!

— Засек, двести десять, — отвечает летчик.

Штурман приникает к окуляру прицела:

— Еще вправо пять… Так. Сброс! — кричит он.

Экипаж чувствует запах пироксилиновых патронов и легкие толчки — это отрываются от замков бомбы и стремительно летят вниз. Самолет подбрасывает. Бомбы рвутся на замаскированной стоянке, рядом с бензовозом. Сноп огня.

Объятые пламенем и взрывающиеся цистерны приводили летчиков даже в больший восторг, чем вулканические взрывы складов с боеприпасами. Нескрываемая ярость всех средств ПВО свидетельствовала о том, что топливо — самая чувствительная точка оккупантов, кровь их машин. Когда удавалось запалить склад ГСМ, летчики ликовали: «Ага, с горючкой у вас туговато, ну так походите пешком!..» И, не скрывая злорадства, кричали по рации: «Цу фус», «Цу фус геен!..» («Пешком, ногами ходите!»).

К слову сказать, военные специалисты, оценивая операцию в Перл-Харборе, считают, что японцы слишком увлеклись бомбежкой кораблей. Многие из них были восстановлены. Гораздо эффективней был бы удар по базам снабжения американского флота, складам горючего, ремонтных мощностей и базам подводных лодок. В том же Перл-Харборе рядом с гаванью находилось хранилище, в котором многие годы накапливались запасы мазута, и к моменту удара в нем было более 400 тысяч тонн корабельного топлива, без которого флот США был бы парализован не на месяцы, а минимум на полтора-два года.

Командир экипажа Константин Михайлович Кудряшов был человеком своеобразным — пытливым, энергичным. Летал классно, притом любил экспериментировать, принимать нестандартные решения. В полку его иногда называли Остапом — в честь «великого комбинатора» Остапа Бендера. Он умел мгновенно перестроиться в зависимости от обстановки, опасность точно подстегивала его.

Полк насчитывал двадцать два слетанных экипажа, когда подоспело важное задание, в котором в полной мере проявились комбинаторские способности Кудряшова. Приказано было нанести удар по Беззаботненской артиллерийской группировке противника, в то место, откуда фашисты наладились обстреливать Ленинград из дальнобойных крепостных орудий. Фашисты установили их в специальных подземных укрытиях. С наступлением темноты они по рельсам выкатывали орудия на позиции и вели варварский обстрел городских кварталов.

В начале 1943 года разведка доложила, что вблизи станции Тайны под Ленинградом немцы закончили сборку самой большой в мире пушки «Дора». Она была доставлена из-под Севастополя, где применялась при осаде крепости в паре с орудием «Густав». «Дора» была смонтирована на специальной железнодорожной платформе, имела калибр 807 мм и скорострельность один выстрел в двадцать минут. Ее разработка началась в середине 1930-х годов с целью взлома французской оборонительной линии Мажино. Артиллерийская установка использовала бетонобойные снаряды весом 710 кг и фугасные — весом 450 кг. Дальность — 24 км. Масса установки 1350 тонн. В сопровождающий комплекс входили энергопоезд, состав техобслуживания, состав боеприпасов, три подвижные зенитные батареи, технические летучки. Общая численность обслуживающего состава системы — 4 тысячи человек. С французами долго воевать не пришлось. В июле 1941 года «Дору» перебросили в Крым, где она поддерживала своим огнем немецкие войска, штурмовавшие Севастополь, выпустив более ста снарядов. Ствол «Доры» длиной достигал тридцати метров, лафет — высотой с трехэтажный дом. К счастью, до центра Ленинграда снаряды «Доры» не доставали. Но на окраинах города разрушения они производили ужасные. Заход на бомбежку предусматривался с юга. Отбомбиться по цели — и назад. Из штаба Кудряшов и Румянцев выходили вместе с другими командирами и штурманами. «Брифинг» («предполетное совещание» — это словечко перешло от союзников-англичан и только начало входить в моду) — оставил многие вопросы без ответа.

— Знаешь, Джан, не по душе мне этот маршрут, — признался Кудряшов своему штурману.

— Уж чего хорошего, — согласился Румянцев. — Заслон ПВО по линии фронта мощный, зенитных батарей густо. Но комдив пообещал, что вначале наши штурмовики поработают, придавят ПВО. Под штурмовкой не особенно прицелишься. Как-нибудь проскочим.

— Ладно, — оживился вдруг Кудряшов. — Туда проскочили. На цель вышли, ты бомбы сбросил. Делаем разворот, уходим вправо и опять подставляем брюхо зениткам; а они уже очухались, получили от своего начальства нагоняй, разозлились и ждут, когда мы будем возвращаться… Штурмовиков-то где будешь искать?

— Что ты предлагаешь?

— Просто обидно рисковать…

— А ты хочешь сам бить, да чтобы сдачи не получать? К сожалению, так всегда бывает… Всегда, да не всегда, — загадочно произнес Кудряшов и остановился, осененный какой-то мыслью. — Постой, а если я делаю разворот влево?.. Что вправо, что влево…