Террористка Иванова - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Володарский cтр.№ 5

— Могла бы вечером с ним приехать, после школы. Как он, ничего? Привыкает без отцовской руки-то? — слышался откуда-то издалека голос свекра Ивана Витальевича.

— А где вы креветки покупали, Иван Витальевич? — спросила Полина, не ответив на вопрос, отвлеклась от телевизора, обмакнула горячую креветку в блюдце с соусом. — И майонез у вас какой-то особенный…

На столе стояло большое блюдо, на нем горой — крупные красные креветки. Еще самовар, стеклянные вазочки с вареньем, печеньем и сахаром. Полина со свекром сидели в большой комнате деревенского деревянного дома. За окном был виден садовый участок, заросший кустами смородины и крыжовника, среди которых росли яблони.

— Вкусный, правда? — улыбнулся Иван Витальевич, бородатый, крепкий, плечистый, в футболке и с трубкой в зубах. — Покупаю в маркете и кое-что добавляю — горчички немного, перца, уксуса немножко — соус получается — мечта пирата. А креветки королевские называются — большие какие, правда?

— Дорогие, наверное, — жуя креветку, сказала Полина и хитро прищурилась. — Откуда бабульки, Иван Витальевич?

— Откуда они могут быть? Пенсия, — вновь улыбнулся Иван Витальевич. — Комбинирую, экономлю… на консультациях подрабатываю.

— Вы всегда были молодцом, Иван Витальевич, — тоже улыбнулась Полина. — Как Сашу первый раз в Чечню послали, вы сразу под это дело дачный участок получили… молодец, не растерялись — повернули ситуацию себе на пользу.

— Обидеть, что ли, меня хочешь? Зря. Во-первых, не обижусь…

— А во-вторых?

— А во-вторых, мне этот участок давно обещали.

— Но дали-то, только когда Саша в Чечню поехал, — усмехнулась Полина.

— Ты похудела, Поля, — вдруг серьезно, с сочувствием сказал Иван Витальевич. — Сильно похудела.

— А вы думали, от моей жизни толстеют?

— Я понимаю, Поля… я понимаю… — вздохнул Иван Витальевич, и вдруг трубка задрожала у него в руке. Он встал и отошел к окну, стал смотреть в сад. — Я и сам как во сне живу… Вроде с ума сходить стал — все кажется, сейчас Сашка придет… и жить незачем, а жить надо, Поля.

— А зачем, Иван Витальевич? — спросила Полина. — Сами же говорите — жить незачем. Зачем же — надо? — Полина салфеткой утерла губы, достала из сумочки пачку сигарет, щелкнула зажигалкой, повторила с жесткой, недоброй улыбкой: — Ну зачем, Иван Витальевич?

— Не надо так, Поля. — Он повернулся к ней лицом. — Ты не имеешь права так говорить. Я никогда так не говорил, хотя… наверное, мог бы! И право на это имею. А ты не имеешь.

— Я свои права лучше вас знаю, — с холодком ответила Полина, затягиваясь сигаретой. — Так что лучше не капайте мне на мозги, Иван Витальевич. Давайте напрямки, а? Я вас спросила — зачем, а вы и не знаете, что ответить.

— А Витька? — после паузы спросил Иван Витальевич. — Ты Витьку вырастить должна или нет?

— Выращу, не переживайте. А не я — так сам вырастет. Вы поможете. Или не поможете? Ну, вот если со мной что случится — неужели вы Витьку одного бросите?

— А что такого с тобой может случиться?

— Ну, мало ли! — махнула рукой Полина. — Жизнь, как говорят, полна неожиданностей. Кто мог подумать, что с Сашей так все обернется? В Чечне уцелел, а в тюрьме умер…

— Мне не нравится этот разговор, Полина, — нахмурился Иван Витальевич.

— Можно подумать, мне этот разговор нравится. Но не всегда же только на приятные темы разговаривать приходится.

Он встал, снял с плиты чайник и стал наливать кипяток в самовар. Поставил на стол чайные чашки, блюдца, положил ложки. И вдруг спросил, посмотрев на Полину в упор:

— Что ты задумала?

— Ну, что я могу задумать? — опять улыбнулась Полина. — Что вы опять на мозги капаете?

— Я тебя, слава богу, знаю. От тебя ведь чего хочешь ждать можно. — Он налил в чашку темно-кирпичного чая, поставил на блюдце и подвинул к Полине. — Ешь печенье. Больше ничего вкусного нету.

— Все деньги на креветки истратили? — понимающе усмехнулась Полина.

— Хотел тебе приятный сюрприз сделать.

— Ох, Иван Витальевич… романтик вы наш! — Полина рассмеялась. — Рудимент советской формации. Вымершая порода динозавров.

— Полагаю, моя дорогая, это не так уж плохо, — усмехнулся Иван Витальевич. — Чем с утра до ночи прибыли считать… или убытки…

— Ладно, Иван Витальевич, оставим это. Я вот тоже… правда не знаю, живу я или смерти жду? Мама умерла, отец погиб, муж тоже… Кончала филологический — работаю приемщицей в химчистке. Вопрос — зачем филологический кончила? Или другой вопрос — зачем приемщицей работаю? Жизнь ответов на эти вопросы не дает. Когда Саша был жив… ну, хоть в тюрьме был, но живой, — я еще крепилась, надеялась на что-то… на какую-то справедливость. Идиотка! А Саша умер и — все. Без дураков говорю, не знаю, чего живу? Так меня вся эта подлая несправедливость сжигает, так она меня мучает, что… ай, да ладно, забыли про это! — Полина достала еще одну сигарету, прикурила, отвернувшись, стала смотреть в окно.

Иван Витальевич молчал, смотрел на Полину, потом сказал:

— Что случилось, то случилось. Плетью обуха не перешибешь, а мы люди маленькие…

— Маленькие?! — сверкнула глазами Полина. — Букашки, да? С нами что хочешь делать можно, мы все стерпим? Не-ет, шалите, граждане начальники… я человек другой! Я не маленькая! Я просто — человек! И со мной нельзя, как с букашкой.

— Что ты задумала? — уже строго спросил Иван Витальевич.

— Отомстить хочу, — вдруг сказала Полина, все так же глядя в окно.

— Кому?

— Всем этим гадам. — Она выпустила густую струю дыма. — Нет, всем не получится… Но хоть одному гаду я отомщу.

— Век воли не видать? — насмешливо спросил Иван Витальевич.

— Век воли не видать… — задумчиво повторила Полина.

— И что делать будешь?

— Думаете, расскажу вам? Не дождетесь.

— Ты только помни — кроме тебя, у Витьки никого нет.

— А вы? Или вы уже загодя от него отреклись? — резко спросила Полина.

— Что ты мелешь? — обиженно ответил Иван Витальевич и даже голос повысил. — Тебе не стыдно?

— Да не стыдно, Иван Витальевич, нисколько не стыдно! Вы и раньше-то, когда Саша жив был, не очень-то меня и Витьку жаловали, а уж теперь… — Она махнула рукой, снова закурила.

— Неправда это, Полина… Впрочем, что с тобой спорить? — он тоже выразительно махнул рукой. — Ты всегда так ко мне относилась.

— Как же это, интересно?

— Не любила ты меня…

— Да и вы меня не любили. Терпели ради Саши, я же все видела, я же не слепая.

— Неправда, — упрямо повторил Иван Витальевич.

— Правда, Иван Витальевич, в том-то и дело, что самая натуральная правда. И вы сами это прекрасно знаете. А вот у меня и вправду никого нет…