Обратная сторона войны - читать онлайн книгу. Автор: Олег Казаринов cтр.№ 72

Но и советская сторона вовсе не оставалась «невинной овечкой», несмотря на все усилия пропагандистов скрыть подготовку к борьбе за передел Европы.

Мне навсегда врезался в память рассказ одного фронтовика (к сожалению, я не запомнил ни его имени, ни телепередачи, в которой было показано его интервью. Это было лет десять назад.) о том, как незадолго до победы его командировали в отдельный сводный батальон. Пока бойцы притирались друг к другу, превращаясь в сплоченное подразделение, выяснилось, что каждый имел на своем счету два-три и более ранений. Каждый имел награды за подбитые танки.

ВЕСЬ личный состав батальона был вооружен ручными пулеметами!

Для мобильности батальону были приданы новенькие «студебеккеры».

Это навело солдат на определенные мысли о том, какая заботливая рука и с какой целью собрала их в одном месте. Солдатам дали знать, что их готовят для нанесения сокрушительного удара по американцам и призвали «быть готовыми в случае чего».

Сколько создавалось таких батальонов — мне неизвестно.

Известно, что на состоявшемся в Берлине параде победы войск антигитлеровской коалиции, представителям союзного командования впервые были продемонстрированы танки ИС-3, как доказательство ударной силы Советской Армии.

Американцы на Потсдамской конференции 2 августа 1945 г. намекнули на наличие у них атомной бомбы. Президент США Г. Трумэн сообщил своим советникам: «Если она, как я думаю, взорвется, то у меня, конечно, будет дубина для этих парней». (Можно смело предположить, что атомной «дубиной» тогда можно было пригрозить не только русским, но и в случае чего англичанам.)

Советский Союз решил не платить союзникам по поставкам ленд-лиза.

В. Молотов несколько путано и как-то невразумительно упоминал впоследствии об этом факте: «После войны и начались разногласия по ленд-лизу. А до этого не было. Мы не отказывались от долга. Кое-что вернули… Я не могу припомнить, но отказа не было. Не все заплатим. Но не отказывались. Не отказывались. Но так и не вернули…»

Найти предлог для начала боевых действий не составляло труда. В хаосе мировой войны несчастных случаев и досадных ошибок, которые всегда можно выдать за акты агрессии, было более чем достаточно.

Приведу лишь пару примеров.

«12 июля 1943 г. государственный секретарь США Хэлл сообщил поверенному в делах СССР в США A.A. Громыко, что в районе Алеутских островов американская подводная лодка «Пермит» потопила советский траулер, по ошибке приняв его за вражеский. При этом два члена команды траулера были убиты, а остальные подобраны американцами».

Морской департамент США «выразил глубокое сожаление по поводу случившегося».

«7 ноября 1944 г. между городами Ниш и Алексинац группа американских военных самолетов атаковала колонну советских войск и завязала воздушный бой с вылетевшими для их прикрытия советскими истребителями. В результате налета советские войска понесли потери, с обеих сторон было сбито несколько самолетов».

Американское командование вновь извинилось: «Мы очень сожалеем о происшедшем в Югославии 7 ноября несчастном случае, который привел к гибели ценных русских людей в результате ошибки союзной авиации…»

Такое же сожаление выражало советское командование, когда залпы «катюш» внезапно накрывали позиции англо-американцев на Эльбе.

Я не собираюсь заявлять, что это были преднамеренные провокации или своего рода «пробы сил» перед масштабной схваткой. Для подтверждения этого у меня нет оснований. Но и для опровержения тоже нет.

Думаю, на несчастный случай или на роковое стечение обстоятельств всегда можно списать предупреждение союзникам, демонстрацию своей мощи и умения. А уж военные специалисты пусть делают соответствующие выводы.

Например, маршал И.С. Конев так вспоминал о полете в штаб 12-й армейской американской группы армий генерала О. Бредли: «Мы сели в его СИ-47. Всю дорогу нас сопровождали две эскадрильи истребителей. Они беспрерывно совершали в воздухе всевозможные эволюции, перестраивались, показывая высший класс группового полета, а когда наш самолет сел неподалеку от Касселя, истребители эффектно ушли на разных высотах, вплоть до самых низких. Не скрою, мне показалось тогда, что при помощи этого эскорта истребителей нам не только оказали почет, но и постарались продемонстрировать свое мастерство самолетовождения».

Конечно, нашим летчикам в борьбе с таким противником пришлось бы нелегко. Нужно учесть, что когда схватка происходила один на один, то союзники сражались с немецкими асами на равных, тогда как советская авиация завоевала господство в воздухе благодаря численному превосходству над люфтваффе. Но это численное превосходство сводилось на нет рядом с огромным англоамериканским воздушным флотом.

История не терпит никаких «что бы было, если бы…» Заставить солдат начинать войну с союзниками после победы над Германией было практически НЕ-ВОЗ-МОЖНО. Каждый человек на фронте и в тылу был уверен, что наконец-то закончилась ПОСЛЕДНЯЯ война. А фронтовики вспоминали, что многим от счастья даже не верилось, что наконец — ВСЁ. Закончилось.

О том какое значение имеет для солдат сознание того, что они воюют последний раз, в последней войне, лучше всего написал А.З. Манфред в своей монографии «Наполеон Бонапарт».

«…Солдатское терпение иссякло. Чтобы поддержать ослабевший дух, он сказал кому-то из солдат, что нужны последние усилия: эта война — последняя война. Такое слова нельзя было бросать на ветер; через два часа вся армия повторяла слова императора «это последняя война». Он не мог даже отступить от сказанного, это значило бы морально убить армию. «Последняя война» — эти слова обладали магической силой. Они превращали измученных, валившихся с ног от усталости людей в храбрецов и героев. Воспрянувшие духом солдаты были готовы теперь драться насмерть. Они шли вперед, штыками прокладывая себе путь для возвращения на родину. (…)

«Последняя война…» Какой огромной силой обладали эти два слова! Каждый их повторял; вся армия жила великой надеждой. Шутка ли, не кто-либо, сам император сказал: «Последняя война». Эти слова кружили головы, сердца; все думали о завтрашнем дне…»

Поэтому тогда, в 1945 г., новая война могла «морально убить армии». И ее пришлось отложить…

Кстати, и между нашими западными союзниками не было того единства, как принято считать. Мы зачастую их так и называем одним словом — «англомериканцы», хотя их отношения были далеки от идеала партнеров по военному блоку. Это для нас они «англо-американцы», единомышленники, нечто единое целое. А для них самих картина выглядела несколько иначе.

«Между англичанами и американцами вспыхнула ожесточенная борьба за обладание решающими штабными постами. Несмотря на декларированное единство целей, союзники старались посадить в штаб своих людей, которые стали бы особыми путями и своими средствами добиваться их достижения. Англичане предложили Эйзенхауэру длинный список заслуженных и опытных офицеров; американцы могли противопоставить им сравнительно немногочисленную группу офицеров, впервые получивших боевое крещение лишь в Северной Африке».