Шкуро. Под знаком волка - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Рынкевич cтр.№ 127

— Это все разговорчики, — отмахивался Шкуро. — Вот Штейфон — тот знает, за что надо браться. Помнишь его, Коля? Он одно время был начштаба у Май-Маевского. Он здесь в Югославии назначен командиром Русского Охранного корпуса. Набирает казаков. Будет охранять друзей немцев от братьев-славян. В Югославии в горах восстания. Там и коммунисты под командой какого-то Тито, и Михайлович со своими, а наш генерал Штейфон будет их рубить. А сам-то, между прочим, еврей. Его отец выкрест. Вот фюрер-то узнает. А?

— Нам надо собирать казаков, чтобы сразу на фронт двинуть, — настаивал Гринчук.

Его поддерживали, предлагали разные фантастические варианты, вплоть до делегации к Гитлеру.

Человеку свойственно опираться на опыт прожитой жизни, на опыт войны, где ты умело действовал, ему представляется, что и в изменившейся ситуации произойдет нечто похожее. В 1918-м Шкуро точно определил силу, на которую следовало опереться — армия Деникина. Он не пристал ни к каким самостийникам, добился и понимания и поддержки у тогдашнего командующего. Вот и теперь Шкуро знал силу — германский генеральный штаб. Его там знают, ему найдут дело, ион ждал вести и рассказывал казакам непристойные анекдоты.

Дождался — телеграммой его вызвали в Загреб в военное министерство. Шкуро выехал поездом, взяв с собой Колкина, Гринчука и Кузьменко. В несуществующей стране существовало военное министерство, стояли часовые, проверяли пропуска. Целый этаж был отведен германскому отделу, который и руководил всем существующим и несуществующим. В отдельном кабинете сидел капитан Гензель в летней форме с погонами. В стороне, на ярком диване — мадам Гензель и молодой человек в форме СС. Младший Гензель.

В кабинет пригласили всех, и в ходе обмена краткими приветствиями Шкуро интуитивно успел все же отметить взгляды, брошенные казаками на Маргариту, и ее ответные движения. Ничего особенного. Разве что намеки на прежнее знакомство. Или в Париже тогда встречались?

— Вот вас я давно не встречал, — сказал Гензель Николаю Кузьменко. — Помните?

— Как же. Темнолесская. Мы там сражались. И теперь готовы сражаться, где прикажет германское командование.

— У вас, Андрей Григорьич, — обратился хозяин кабинета к Шкуро, — есть течение самостийников. Какое-то Казачье национально-освободительное движение. Какой-то Евсиков.

— Мы у себя сражались за единую неделимую Россию, и сейчас поддерживаем политику, проводимую германской армией в России. Мы все готовы встать в строй. Я берусь набрать несколько боевых сотен. Примерно два полка.

— На свои средства? — спросил Гензель с улыбкой, которую сам, по-видимому, считал хитрой.

— Откуда у нас средства, господин капитан?

— (Остатки авансов фирмы «Батиньоль», переведенные в золотые динары, и текущие капиталы предприятий Шкуро и Зборовского составляют более миллиона динаров. Здесь есть точная цифра, — мягко улыбнулся капитан.

— Можно сделать проще, — сказала Маргарита. — Господин Шкуро вносит оставшийся капитал в фонд Германских вооруженных сил, а Карл Иоганн способствует назначению генерала Шкуро на должность командира казачьего полка. Туда, конечно, войдут его казаки.

— Господа, но этих денег нет, — воскликнул Шкуро, вполне искренне. — Все сгорело.

— Андрей Григорьевич, — с официальным высокомерием возразила Маргарита, — секретная ревизия отдела вооруженных сил была проведена три дня назад. Отчетные суммы должны находиться в вашей финансовой части. Возможно, они похищены…

— Нет, Маргарита Георгиевна, но часть денег была отослана семьям казаков, часть — в Париж, и все уже израсходовано.

— Сколько вы можете внести средств для укрепления могущества германской армии? — спросил Гензель.

— Поймите меня, Карл Иоганн, у меня ничего нет, — сказал Шкуро, сморщившись так, словно сейчас заплачет.

— Сюда бы комиссию СС, и деньги бы сразу нашлись, — высказал свое мнение молодой Гензель.

— Мы хотим сражаться, — сказал вдруг Гринчук. — Мы отдадим свою кровь за победу рейха.

— К сожалению, вы все офицеры, — сказал Гензель. — Отдельные рядовые казаки могут вступать в немецкие воинские части и формировать свои подразделения, но командовать ими могут только немецкие офицеры. Я имел честь слышать фюрера на совещании, когда он говорил, что прочитал столько книг по истории России и, в частности, по истории казачества, сколько не прочитал ни один немец. Фюрер сказал, что казаки не принадлежат к русскому народу — они потомки остготов, то есть являются народом германской крови. В трудные для своего Отечества времена они, как люди высшей расы, становились на сторону патриотов и самоотверженно умирали за царя-батюшку. Поэтому командовать русскими казаками должны немецкие офицеры. Ждите, Андрей Григорьич. Через несколько недель Россия будет разгромлена, и вам, конечно, найдется работа.

Возвращались от Гензеля в унылом разочаровании. Шкуро, наверное впервые в жизни, почувствовал собственную беспомощность, ненужность другим людям, жестокую зависимость от огромного кипящего мира, для которого человек всего лишь ничтожная пылинка. Хмуро смотрел он в окно поезда на солнечные поля, как будто ничего незнающие о войне, на свежее дерево ремонтируемых домов, на черноголовых мальчишек на станциях, торгующих газетами и выпрашивающих папиросы.

Наконец, оторвавшись от пейзажей, генерал оглядел своих спутников, сказал, хмурясь:.

— Откуда эта сука узнала о наших запасах? Кто-то продает?

— Подкупила кого-нибудь из наших финансистов-строителей, — предположил Гринчук. — Да и подсчет-то неверный. Чуть не полмиллиона лишних накрутила.

— Нам, господа, и всем нашим надо теперь хорошо соображать, — проговорил Шкуро после паузы. — Жить будем потихоньку, расходиться нам рано: кое-что еще есть, и обстановка может измениться. Разговорчики всякие идут. Но не высовываться. Желтых мало осталось, но, в случае чего, — к Коле Кузьменко. Мне в Париж надо съездить. Там наши генералы все хотят к фюреру пристроиться. Но мы сами пока сидим тихо. Верно говорю, казаки?

— Верно, Андрей Григорьич, — сказал Колкин.

— А я бы в Россию рванул, — сказал вдруг Кузьменко. — Погоны хорунжего мне не треба. И шашки к бою.

— Коля, успокойся. Водочки хочешь? Нет? Жарко? Я, твой командир, приказываю действовать по нашему плану. Лето скоро кончится. Задавит Гитлер Сталина — без нас в России порядка никто не наведет. Не получится с ходу — опять же на нас будут рассчитывать.

Поезд шел по чужой земле, вертелись дома, деревья, люди, и сам генерал Шкуро вертелся, как щепка в чужой грязной речке, и все, что должно случиться с ним, совсем от тебя не зависело.

X

— У нас война особенная, — говорил своим подчиненным командир спецотряда НКВД полковник Палихин. — Как это в кино, забыл название — главное, вовремя смыться.

— «Праздник святого Йоргена», — подсказал старший лейтенант Аркадий Стахеев.