Я - бронебойщик. Истребители танков - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 43

Отчитали тех, кто не имел касок или противогазов, выдали новые. В эти дни я впервые услышал слово «ленд-лиз». Часть бойцов получили американские шипованные ботинки, полученные по ленд-лизу. В полку появились американские автоматы «Томпсон».

Автоматов в полку, да и во всей армии в тот период не хватало. Пять-семь на роту, даже разведчики большей частью были вооружены винтовками.

«Томпсонами» вооружили часть полковых разведчиков, саперов, выдали по несколько штук в стрелковые роты. С десяток «томпсонов» досталось нашей роте ПТР.

Они были тяжелее отечественных автоматов, имели необычно крупный калибр: 11,43 миллиметра. Привлекала их добротная отделка, пластмассовые рукоятки. К каждому автомату прилагались четыре коротких магазина по двадцать патронов и один круглый диск на пятьдесят зарядов. Я спросил мнение Зайцева насчет «томпсонов». Он сказал, что хорошее, надежное оружие. Но мне брать отсоветовал:

– С патронами проблемы начнутся. Где они эти склады с заграничными боеприпасами? Да и опасаюсь, механизмы пылью забьет. В Америке шоссе да асфальт, а у нас на проселках пыль столбом.

Я спросил его о будущем наступлении. Тимофей Макарович лишь вздохнул. Мы сидели втроем: ротный, старшина Гречуха и я. Поэтому Зайцев говорил откровенно:

– Удар, судя по всему, планируется мощный, с применением танковых частей. Только рановато затеяли. От Московского наступления еще не отошли, поступило много неподготовленных бойцов. Авиации нашей почти не видно, разве что на аэродромах замаскирована. Ладно, ребята, чего попусту болтать. Наше дело – выполнять приказы.

Так же скептически относился к будущему наступлению самый старый и опытный боец шестой роты Филипп Авдеевич Черников.

– С начала декабря по апрель только и делали, что наступали. Вначале германцев крепко били, затем выдохлись, дергались, топтались да людей тыщами теряли. Германцы укрепились, технику подтянули, авиация в небе только ихняя. А мы не успели в себя прийти, снова «Ур-ря! Вперед!», бей фашиста.

Между тем, шла активная подготовка. Полк усилили пулеметами «максим», которых после боев оставалось всего ничего. Почти полностью были выбиты короткоствольные полковые «трехдюймовки». Прямо с завода пришли новенькие, зеленые, как ящерицы, пушки, а батарею увеличили с четырех до шести орудий.

На каждую «полковушку» полагалось четыре лошади, на «сорокапятки» – по две. Появилось довольно большое количество повозок с брезентовым верхом, на рессорах. Усилили минометные роты. Наш батальон получил два 82-миллиметровых миномета, чему больше всего обрадовался капитан Ступак.

Ходил вокруг минометчиков, дружески хлопал сержанта, старшего в этом неполном взводе или отделении:

– Теперь есть чем ударить.

Комбата приятно удивила скорострельность минометов – до двадцати пяти выстрелов в минуту.

– Теперь фрицы не слишком разгуляются. В случае чего, сами их минами закидаем. С землей смешаем!

Сержант, тоже усатый, как наш комбат, осторожно возразил:

– У нас всего одна повозка и девять человек, считая ездовых. Получили сто штук мин. Сильно не разбежишься.

– Я еще затребую, – обещал Ступак. – Такое оружие без боеприпасов нельзя оставлять.

Я смотрел на комбата со смешанным чувством горечи и злости. Вспоминал, что, будучи лейтенантом, командиром роты, он вел себя куда разумнее и столько не пил. Тогда он трезво оценивал противника и не позволял дурацких выкриков вроде: «С землей смешаем!»

Жизни сотен бойцов, и в том числе моя, зависела от этого человека. Неужели Ступак не придет в себя и будет рваться вперед, очертя голову? Что должно случиться, чтобы он стал прежним, расчетливым и разумным командиром? Филипп Авдеевич Черников, с которым я привык делиться мыслями, покачал головой и сказал:

– Распирает нашего комбата. Его Рекунков подхваливает, чуть ли на свое место прочит. Вот он из колеи и выбился.

– Кто бы его снова туда загнал!

– Жизнь покажет. Она лучше любого мудреца учит.

Прямо о наступлении не объявляли. Такие вещи всегда стараются держать в тайне. Разве скроешь! Немецкие высотные самолеты-разведчики «Фокке-Вульф-190» плавали в безоблачном небе с раннего утра и до темноты, высматривая через сильную оптику наши позиции.

Небольшие разведчики «Хеншель-126», с оранжевыми кокпитами и такой же яркой окантовкой хвоста, нарезали круги на высоте километра, откуда отлично просматривались места сосредоточения войск.

Один долетался. Откуда-то вынырнул стремительный И-16, «ишачок», похожий на удлиненный бочонок. «Хеншель», не принимая боя, кинулся было в облака. «Сталинский сокол» прошил его едва не в упор пушечными и пулеметными очередями. Разваливаясь в воздухе, «хеншель» горящими кусками падал на землю. Из двух человек экипажа успел раскрыть парашют лишь один летчик. Мы бурно приветствовали победу, махали пилотками, кричали.

12 мая, задолго до рассвета, нас подняли, покормили. Вскоре началась сильная артиллерийская подготовка. На запад, в рассветной полутьме, с тяжелым гулом плыли бомбардировщики. Проносились истребители сопровождения.

Началась операция войск всего Юго-Западного фронта и двух армий Южного фронта, именуемая в военных справочниках как «Харьковское сражение».

Прежде чем описать глазами очевидца период с 12 мая и дальше, я хочу немного рассказать о сложившейся обстановке. Если верить нашим военным картам, сплошь испещренными красными и синими стрелами, полосами, означающими обстановку на фронте на тот или другой период, то Харьков находился километрах в сорока от линии фронта.

Операция осуществлялась по инициативе маршала Тимошенко и активной поддержке Хрущева. Семен Костантинович Тимошенко был к тому времени уже прославленным в ходе Гражданской войны полководцем. Его инициативу одобрила Ставка, хотя многие военачальники выступали против. Считали, что сил для этого недостаточно.

Но сорокашестилетний маршал рвался доказать, что его напрасно обвиняли в развале Западного фронта осенью сорок первого года (тогда его спас Жуков), и он способен на успешные масштабные операции.

Планировалось ударами с южного и северного направлений разгромить харьковскую группировку противника, освободить город и создать плацдарм для дальнейшего, еще более мощного наступления.

Операция, хотя в ней участвовали два фронта, более 800 тысяч человек, не менее 1300 танков, скромно именовалась не стратегической, а фронтовой. Замалчивалось точное количество танков, авиации, артиллерии. Причину вы поймете позже, но сил было задействовано много.

Немецкую оборону прорывали танки, а следом штурмовые полки и бригады. Наш полк, как я понял, двигался во втором эшелоне. Запомнилось, что первый батальон на автомашинах ушел вперед, а второй и третий за неимением автотранспорта шагали пешком. Мы наступали с так называемого Барвенковского выступа, который южнее Харькова вдавался километров на семьдесят в глубину немецкой обороны.