Спецназ. Любите нас, пока мы живы - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Носков cтр.№ 105

Северный Кавказ, долгие годы пребывавший в мире, ценящий благоденствие и верность слову, освобожденный от всех присяг старой власти, теперь был похож на вздыбленного аргамака, не желающего ходить под седлом. В Чечне дудаевские пропагандисты так перегрели свой народ, что черное стало казаться белым, ложь — правдой, а кровь — вином. Самые мудрые из чеченских стариков, глядя на все это, только горько качали головами и молили Аллаха простить заблудших. Муфтий — ненавистный Дудаеву старец, единственный в Чечне призывал народ к покаянию, говоря, что мы, чеченцы, развращенные Дудаевым, поддались на его обещания легкой жизни и за этот грех придется ответить: «Не может быть свободы за счет несвободы, несчастья других людей!» Но у тех, кто понимал муфтия, хотел идти его дорогой, не было ни сил, ни оружия, ни власти. Все это было в руках тех, кто избрал своим символом волка.

Кизлярский аэродром — вот что раздражало чеченских полевых командиров и самого Дудаева в приграничном Кизляре.

Аэродром этот, где обслуживались вертолеты внутренних войск МВД России и Вооруженных Сил, был костью в горле боевиков. Именно вертушки кизлярского базирования уничтожили в горах караван, перевозивший в Ичкерию большое количество ПЗРК. Разведка боевиков вела за аэродромом постоянное наблюдение, фиксируя все передвижения авиатехники, собирая информацию о летчиках, охране объекта.

Аэродром охраняли саратовцы — солдаты срочной службы милицейского полка ВВ. Не раз на разгром караванов и другие спецоперации кизлярскими бортами уходили в небо альфовцы, спецназовцы внутренних войск и возвращались с победой.

Всю позднюю осень дагестанские спецслужбы фиксировали возле аэродрома странное шевеление: то белая «Нива», якобы поломавшись, задержится возле близких к аэродрому частных домов, то подросткичеченцы, заигравшись в мяч, окажутся в охраняемом месте.

В Кизляре ичкерийское подполье больше себя никак не проявляло. Это был город, где все знали друг друга, где в мечетях молились за ниспослание мира мятежной Чечне. В начале 1996 года в Кизляре юрко сновали милицейские Уазики и жигули с командированными омоновцами из Калининграда, гаишниками Татарстана, Москвы. Регулярно выходили на маршруты передвижные милицейские группы (ПМГ) городского отдела внутренних дел, держали административную границу с Чечней сотрудники Кизлярского райотдела. Милицейский состав этих подразделений был многонациональным: аварцы, даргинцы, кумыки, лакцы, русские, чеченцы, носившие милицейскую форму, как и все в России, хотели благополучия своим детям и семьям, мира, добра.

II.

В наряд на охрану Кизлярской районной больницы с 8-го на 9-е января заступило три человека: сержант Павел Ромащенко, рядовой Александр Детистов и стажер Алексей Сикачев. Вооружен был только сержант, у остальных дубинки. Но в любое время можно было вызвать передвижную милицейскую группу. Две ПМГ горотдела с экипажами находились на маршрутах в состоянии постоянной готовности.

Ночь с понедельника на вторник была, как всегда, промозглой и тихой. Спящий Кизляр своей сонной уравновешенностью был похож на сотни других городов России. Это в столицах было кому прожигать жизнь, на окраинах люди могли копить силы только во сне. Все остальное время уходило на выживание, на попытки выстоять в новой жизни, начатой страной в 1991 году.

За окнами больницы непроглядная мгла, а молодому сердцу стажера Алексея Сикачева хотелось, чтобы над Кизляром всегда сияла радуга ночных веселых огней, чтобы душа радовалась каждому дню. Пока в его жизни все складывалось неплохо: ещё полмесяца и закончится стажерство, зарплата станет побольше, что обрадует Иринку и их ожидание малыша станет не таким тревожным. «Выйти замуж за парня без большого заработка — это поступок», — думал Алексей. «Трудно будет, — знал он. — Главное, прощать друг друга, не ссориться по пустякам».

В суточном наряде по охране больницы Алексей стоял в гражданской одежде. Из-за отсутствия милицейской формы, как стажер, он чувствовал себя не совсем уютно и держался поближе к Павлу Ромащенко — сержанту со стажем, одетому в камуфляж, с пистолетом Макарова в потаенном кармане.

Ромащенко, отслуживший срочную службу в войсках КГБ, понимал, что с одним ПМ больницу на пятьсот коек не защитишь, знал он и то, что для мусульман больница — место почти священное: ни один похититель людей или дебошир сюда носа не сунет, иначе покроет свою фамилию позором на веки.

Находясь в больнице, видя, как беспомощны люди в хирургическом отделении, как возвышенно спокойны в родильном доме юные матери, Павел, Александр и Алексей не представляли возможность теракта, равного Буденновскому. Весь мир тогда осудил кровавый рейд Шамиля Басаева. Но Саша Детистов все же спросил старшего наряда Ромащенко:

— А если снова рискнут? Они же отмороженные — эти басаевцы, дудаевцы. По зэковским законам живут. Опознаватель «свойчужой» включат и на больницу. Чечен попадется — проходи, дорогой! Русский — под нож его!

На что Павел Ромащенко ответил:

— У меня в ПМ восемь ангелов со стальным сердечником. Значит, восемь раз помогу Аллаху убрать недостойных жить.

Русские парни в Дагестане умели при случае изложить свои мысли по-восточному метафорично. Сержант знал, что все внимание силовых структур, оберегавших город, сейчас направлено на административную границу с Чечней, горотдел тоже выделил людей в это опасное место службы.

Граница с Чечней шла как по суше, так и по Тереку — многоводному весной. Зимой же в отдельных квадратах он становился мелким, легко проходимым. Павел горько улыбался, когда видел или слышал обывателей, предлагавших окружить Чечню забором из колючей проволоки и тогда, дескать, войне конец: раковая опухоль сепаратизма и бандитизма сама — собой рассосется. Спокойный, доброжелательный Павел носил в себе обострённое чувство справедливости, умел принять решение даже во вред себе. Он был проверен армией, нелегкой работой в кочегарке, где до службы в милиции трудился вместе с отцом. Однажды он пошутил с сестрой, и она твердо запомнила — брат говорил о своем желании стать генералом. Кизлярскиё парни, дипломатичный народ, совмещали в себе суровую стойкость терских казаков, вежливую обходительность, напористость дагестанцев.

Павел Ромащенко был женат, но семейная жизнь не ладилась. Ходя по ночным, гулким коридорам больницы, чувствуя у сердца величественную тяжесть пистолета Макарова, Павел не позволял себе захлебнуться в личном.

III.

Чеченские полевые командиры считали дагестанский Кизляр русским городом. Держа свою историческую память в постоянном напряжении, им не надо было агентурных донесений — каков процент русских, аварцев, даргинцев, лезгин в руководстве города и района. Самым важным для них было то, что испокон веков чеченцы считали Кизляр русской военной крепостью… В середине 19-го века он был форпостом российского владычества на Северном Кавказе. Кизляр атаковал Шейх-Мансур, но был отбит русскими пушкарями, регулярной конницей, казаками и пехотой. С падением советской власти в 1991 году те, кто был рядом с Дудаевым, только и делали, что старательно переписывали историю. Идя по стопам своих предшественников Дудаев, Яндарбиев, Масхадов, Басаев, Гелаев видели особый магический смысл в том, чтобы повоевать там, где что-то не удалось знаменитым абрекам, где чеченцы не взяли верх. В тайных планах Дудаева было распространение своего могущества все дальше и дальше: на Дагестан, Кабарду, Карачаево-Черкесию, Калмыкию, Татарстан, Башкирию. Россия слабла в арифметической прогрессии с ослаблением здоровья своего Президента, и надо было, не теряя время, изматывать её испытанными в партизанских войнах приемами: даже медведь спасается бегством от разъяренного пчелиного роя.