Врата огня - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Прессфилд cтр.№ 68

– Феспийцам осталось еще несколько минут. Они изне­могли от убийства. Это охота на куропаток. Рыба в неводе. Слушать меня! Когда придет наш черед, враг будет готов рухнуть. Я уже слышу, как он ломается. Помните: мы входим в бой лишь ненадолго. Вошли – и вышли. Никто не погибает. Никакого геройства. Вошли, убили сколько можно и по звуку трубы отходим.

Позади спартанцев, на стене, заполненной третьей вол­ной тегейцев и опунтских локрийцев, всего числом тысяча двести, сквозь шум битвы прорезался звук сальпинкса. Ле­онид поднял копье и надел шлем. Было видно, как Полиник и Всадники двинулись вперед и окружили его. Феспий­цы закончили свою смену.

– Надвинуть шляпы! – проревел Диэнек.– Поднять тарелочки!

Спартанцы выступили всем фронтом, глубиной восемь шеренг, с двойным интервалом, позволяя задним рядам феспийцев просочиться между колоннами, один за другим, ряд за рядом. Никакого порядка не соблюдалось, феспийцы валились с ног от усталости, и лакедемоняне просто перешагивали через них. Когда спартанские промбхи, воины переднего ряда, оказались в трех рядах от фронта сражения, их копья стали разить врага над плечами союзников. Многие феспийцы падали и давали себя топтать; товарищи оттаскивали их за ноги, когда ряд наступающих воинов прохо­дил через них.

Все, что сказал Диэнек, оказалось правдой. Мидийские щиты были не просто слишком легкими и маленькими – недостаток массы не позволял противостоять эллинским широким и тяжелым выпуклым асписам. Щиты враже­ской пехоты соскальзывали с чашеобразных щитов греков, открывая для удара шею или бедро, горло или пах против­ника. Спартанцы снова и снова кололи из-под руки копья­ми в лицо и в горло врагу. Вооружение мидийцев подходи­ло для мелких стычек, для схваток на равнине. Это было вооружение легкой пехоты, чья задача – действовать быст­ро, разя на расстоянии. Тесно сомкнутая фаланга греков означала для них смерть.

И все же они не сдавались. От их отваги захватывало дух – это было безрассудство на грани безумия. Сражение превратилось в незатейливую бойню. Мидийцы подставля­ли спартанцам тела, словно плоть была их оружием. Через несколько минут спартанцы изнемогли. Изнемогли про­сто от убийств. Просто от того, что одна рука разила копь­ем, а другая держала щит, от колотящейся в венах крови, от бьющегося в груди сердца. 3емля уже была не усеяна вражескими телами – она была сплошь покрыта ими. В не­сколько слоев. Груды тел.

По пятам за спартанцами следовали их оруженосцы. Они даже и не думали о том, чтобы разить врага своим метательным оружием, – оно потеряло всякий смысл. Они оттаскивали растоптанные вражеские трупы, чтобы по зем­ле могли ступать греческие воины. Я увидел, как Демад, Аристонов оруженосец, за пятнадцать секунд перерезал глотки троим раненым и швырнул их трупы назад, в кучу корчащихся и стонущих мидийцев.

В первых рядах мидийцев порядок расстроился. На­чальники выкрикивали приказы, но в шуме их не было слышно. Ошеломлённые давкой, люди не могли следовать никаким указаниям. И все же побеждённые не поддались панике. В отчаянии они отбросили луки, копья и щиты и голыми руками вцеплялись в оружие спартанцев. Они хватались за копья, висли на них и старались вырвать из рук спартанцев. Другие бросались всем весом на лакедемонские щиты, цеплялись за верхний край и тянули чашу асписа вниз, после чего впивались во врага пальцами и ногтями.

Теперь сражение в первых рядах перешло в рукопашные схватки один на один. Правильные ряды смешались, ни о каком построении не было уже и речи. Спартанцы сблизились с врагом грудь в грудь и со смертельной эффективностью работали своими короткими мечами-ксифосами: воткнул – вынул, воткнул – вынул. Я увидел Александ­ра – без щита, он вонзил ксифос прямо в лицо мидийцу, чьи руки вцепились Александру в пах.

Лакедемоняне средних рядов врезались в этот бедлам с незапятнанными копьями и щитами. Но мидийцы казались неиссякаемыми; подкрепления все шли и шли к ним. Над столпотворением битвы можно было видеть, как следующая тысяча воинов марширует в Теснину, заливая ее, словно наводнение. И еще мириады остаются сзади, а за ними – еще и еще… Несмотря на катастрофическое число потерь, бесконечный прилив воинов начал приносить врагу пользу. Сама масса их полчищ стала ломать спартанский строй. Единственное, что не позволило врагу смять эллинов, – это невозможность для войск проходить через Теснину достаточно быстро, а также стена из мидийских тел, что преграждала открытое пространство, точно оползень.

Спартанцы сражались из-за этой стены плоти, как из-­за каменного укрепления. Враг роем накатывался на этот вал. Теперь мы из тыла видели нападавших: они превратились в мишени. Дважды Самоубийца метал дротики прямо из-за плеча Александра в мидийцев, бросавшихся на юношу с холма из трупов. Тела были везде, куда ни ступи. Я считал, что залез на камень, и вдруг почувствовал, что он кор­чится и извивается подо мной. Это был живой мидиец. Он рубанул меня обломком своей махеры – кривого меча – и рассек мне икру на ладонь. Я завыл от страха и опроки­нулся в мешанину других окровавленных рук и ног. Враг вцепился в меня зубами. Он впился мне в руку, словно стремясь вырвать ее из сустава. Я ударил его по лицу луком, который по-прежнему сжимал в руке. И вдруг чья-то нога тяжело наступила мне на спину. С отвратительным чав­каньем опустился боевой топор, и череп врага раскололся, как дыня.

– Что ты там ищешь? – проревел чей-то голос.

Это был Акант, оруженосец Полиника, забрызганный кровью и оскалившийся, как безумец.

Враги хлынули через стену тел. Встав на ноги, я не смог разглядеть Диэнека и не мог сказать, где какая эномотия и где мне следует находиться. Я не представлял, сколько времени мы уже сражаемся. К спине у меня было привяза­но два запасных копья; их наконечники скрывались под кожаными чехлами так что, если бы я случайно споткнулся, они бы не причинили вреда моим товарищам. Все прочие оруженосцы имели такую же ношу.

Впереди слышалось, как трещат древки мидийских ко­пий, ломаясь при ударе о спартанскую бронзу. Спартанские длинные копья издавали другой звук, не такой, как более короткие и легкие копья противника. Нескончаемый на­плыв мидийцев работал против лакедемонян – не из-за недостатка у них доблести, а просто вследствие ошеломи­тельного количества людских масс, которые враг бросал в зубы ненасытного сражения. Я отчаянно стремился отыс­кать Диэнека и отдать ему запасные копья. Вокруг царил хаос. Я слышал, как ломается строй справа и слева, и видел, как спартанцы в задних рядах пятятся под напором мидийских колонн. Мне следовало забыть про хозяина и служить тем, кому могу.

Я метнулся туда, где строй был самым слабым, всего три шеренги глубиной; он начинал прогибаться дугой, какая обычно предшествует полному прорыву. Один спартанец упал навзничь среди жертв побоища; я видел, как какой-то мидиец начисто отсек ему голову ударом кривого меча. Отделенная от туловища голова вместе со шлемом покатилась в пыль, разбрызгивая костный мозг и жутко обнажив сероватые кости позвоночника. Шлем и голова исчезли в лесу поножей, обутых и босых ног. Убийца издал торжествующий крик, подняв к небу клинок, но не прошло и мгновения, как воин в малиновых доспехах так глубоко вонзил копье ему в кишки, что убийственная сталь вышла из спины. Я видел, как другой мидиец упал просто от страха. Спартанец не мог вытащить копье обратно и выло­мал его, наступив ногой на брюхо еще живого врага. Древко сломалось пополам. Я не знал, кто этот герой, и так никогда и не узнал.