Брестский квартет - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Порутчиков cтр.№ 50

Старшина несколькими ловкими ударами вынутого из-за голенища ножа срубил росшее рядом деревце, срезал ветки и повернулся к товарищам:

— Строго за мной — след в след!

Он тут же повторил это по-немецки для пленного и первым шагнул в трясину. Шагнул и сразу же провалился по колено в мягко обхватившую ногу жижу. За ним вместе с раненым последовали немец и Брестский. Немец с выражением ужаса на лице, из последних сил вцепившись в края рвущейся из рук плащ-палатки, Дима — переполненный ненавистью и к идущему впереди пленному, и к болоту, и ко всей кажущейся безвыходной ситуации. Поминутно оглядывающийся Чибисов шел замыкающим. Вскоре заросли камыша скрыли разведчиков с головой.

Крутицын не прошел и ста метров (зеленовато-золотистая жижа теперь доходила ему уже до груди), как шест, которым он нащупывал дорогу, вдруг не достиг дна. Старшина едва не ухнул следом, чудом удержав равновесие. Потыкал влево, вправо, но и там шест так же уходил в вязкую податливую бездну.

— Стоп! Дальше нельзя! Потонем… — просипел он, с трудом переводя дух.

Разведчики замерли, вытянувшись в цепочку на узкой полоске твердой земли. За спиной отчетливо слышался захлебывающийся яростью собачий лай. А над головой — облака и ослепительное синее небо, в обрамлении зеленых, лениво колышущихся на ветру стеблей…

В этот момент вышедшие к болоту немцы спустили одну из рвущихся с поводка собак. Чибисов понял это по быстро приближающемуся плеску и шуму сминаемого мощным телом камыша. Через мгновение виновник этого шума, здоровенный ротвейлер, вылетел прямо на капитана. За спиной кто-то испуганно вскрикнул, послышался щелчок снимаемого с предохранителя автомата.

— Не стрелять. Я сам, — только и успел сказать Федор, когда пес, оскалив страшную пасть, бросился на него.

Ротвейлер был опытным псом, натренированным мгновенно перекусывать кости рук, чтобы затем очумевшего от боли и потерявшего способность сопротивляться человека выволакивать к ногам хозяина. Но человек, на которого он прыгнул в этот раз, показал отменную реакцию — страшные челюсти хватанули лишь воздух.

Федор поймал пса уже в полете, каким-то чудом отклонившись в сторону, но на ногах все равно не устоял и вместе с ним ухнул в болотную жижу. Вцепившись ротвейлеру в брыли, он что есть силы рванул его голову вбок и стал душить. Пес заскулил, рванулся, пытаясь освободиться от смертельного захвата человека, но последний все глубже вдавливал его в трясину, не разжимая рук, с трудом превозмогая яростное сопротивление стальных мышц под собой. В какой-то момент Чибисову даже показалось, что у него не хватит сил, но пес вдруг дернулся и обмяк.

А в это время на берегу в настороженном ожидании замерла группа немцев. Звуки борьбы до них не долетали. Лениво колыхалось на ветру зеленое камышовое море с торчащими кое-где кривыми чахлыми березками. Далеко впереди неровной бахромой темнела стена леса.

— Слышал, Клаус? Вроде, собака наша заскулила? — сказал вдруг один из солдат, обращаясь к стоящему рядом, вооруженному ручным пулеметом товарищу и неуверенно добавил. — Надо бы посмотреть…

Но никому из присутствующих не хотелось рисковать своей жизнью. Уже если не справился Варвар, знаменитый тем, что на его счету было больше десятка в одиночку обезвреженных диверсантов, то людям соваться туда и вовсе не следовало. Да и в самом огромном болоте было что-то жуткое, словно не наяву, а в кошмарном сне явившееся им из древнегерманских легенд с болотными троллями и русалками.

— Да уж, гиблое место… Ты знаешь, Вилли, по-моему они все утопли в этом болоте. И собака тоже. Пойдем-ка лучше отсюда.

— Ну что ж, так и доложим начальству, — отозвался третий.

Все сразу облегченно вздохнули и, выпустив для верности по камышовой стене несколько длинных очередей, пошли прочь.

— Жалко Варвара — хороший был пес, — сказал Вилли, хозяин собаки. И, уходя, еще раз посмотрел в сторону болота…

Когда с берега вдруг ударили автоматы, и от срезаемого пулями камыша полетели зеленые ошметки, Чибисов, стоящий выше других разведчиков, сразу же инстинктивно присел в плотное взбаламученное им и собакой месиво, и тут же получил удар в плечо. Капитана качнуло назад, и от мгновенно пронзившей боли перехватило дыхание, потемнело в глазах.

«Зацепило», — понял он, но расстроиться не успел, так как камыши вдруг скакнули куда-то вниз, мелькнул синий клок неба, чуть задернутый растрепанным краем облачка… и тут чье-то твердое, как камень, плечо поддержало его, прежде чем Федор успел осознать, что падает.

Дальнейшее капитан помнил плохо. Боль словно растворила окружающий его мир и сама вдруг растворилась во мраке наваливающегося беспамятства. Правда, несколько раз она все-таки выуживала его из благословенного, отменяющего страдание и время мрака, и тогда он слышал чье-то тяжелое сбивчивое дыхание над собой и встревоженный шепот старшины:

— Дима, давай еще индпакеты. Моих, кажется, не хватит: крови много…

Они просидели в болоте, кормя комаров и слушая жизнерадостное лягушачье многоголосие, до самой ночи, а когда стало совсем темно, Крутицын решился разведать обстановку.

Убедившись, что немцев поблизости нет, он помог выбраться на твердую землю Чибисову, который, хотя и пришел наконец в себя и даже порывался идти сам, был все-таки слаб от большой кровопотери. Следом, тяжело выуживая из черной жижи ноги, несли раненного, пребывающего в бессознательном состоянии полковника Брестский и пленный немец. Немец выглядел угрюмым, однако исправно тащил импровизированные носилки, понимая, что его жизнь сейчас висит на волоске.

Несколько минут разведчики просто лежали на берегу, тяжело дыша, как выброшенные на берег рыбины, однако контролируя каждое движение рухнувшего рядом с полковником немца. Кто его фрица знает: вроде, и устал, как и все, а может, только ждет подходящего момента, чтобы рвануть в спасительную чащу.

— Ну что, придется пленного того: в расход… и назад? А? — первым нарушил молчание Брестский; в лунном свете его глаза лихорадочно поблескивали. — Своих надо спасать. Да побыстрее. Летние ночи — короткие. Времени в обрез.

— В обрез, — рассеянно отозвался Крутицын, все мысли которого были сейчас занятны поиском выхода из сложившейся ситуации.

— Отставить в расход! Ты, Брестский, права такого не имеешь, — подал вдруг голос Чибисов. — Наши товарищи жизнями своими пожертвовали, пытаясь задание выполнить, а ты… в расход. Этот немец дорогого стоит. И слушай мой приказ: во что бы то ни стало доставить «языка» к нашим. Ничего, как-нибудь дойдем… Я, слава богу, не в ноги ранен и идти смогу.

Он попытался было встать, но Крутицын остановил его:

— Погоди, командир. Полежи пока. Пойду разведаю дорогу. А ты, Дима, смотри: с пленного глаз не спускай.

Уныние, как известно, один из самых тяжких грехов. Но именно сейчас гвардии старшина Крутицын, бывший поручик и бывший счетовод, как никогда был близок к нему. Да и как тут не впасть в отчаянье: Чибисов ранен и сильно ослаб от кровопотери, а помимо командира, на руках еще беспомощный, почти не приходящий в сознание полковник и важный, очень ценный немец — цель их поиска и слабое оправдание всех предыдущих жертв. С таким грузом перейти линию фронта казалось старшине просто нереально, тем более что для начала до нее еще надо было добраться, это — тридцать с лишним километров по занятой врагом территории. Но где-то же должен быть выход. Только где?