Кольцо Луизы - читать онлайн книгу. Автор: Николай Вирта cтр.№ 17

— …вломиться в Россию, — окончила за него Марта.

Шлюстер развел руками.

— Непонятно, — пробормотал он. — У меня голова идет кругом. Ну, ладно, допустим, ты прав. Марта, что бы ты посоветовала ему?

— Да ведь он не решится на это, — сумрачно ответила Марта.

Ганс вскинул на нее глаза и снова опустил. Он сидел, понурив голову, по лицу его пробегали тени. Что-то мучило его и не давало покоя, это было очевидно для Шлюстера.

— О чем ты думаешь, Ганс? — с тоской опросила Марта.

Ганс молчал. Шлюстер прошел по кабинету, передвинул зачем-то безделушки на письменном столе.

И чихнул.

— На здоровье, — проговорила Марта.

Ганс поднял окаменевшее лицо.

— То, что предлагает Марта, выше моих сил, — обронил он сумрачно.

— Еще раз хочу спросить: что ты предлагаешь ему, Марта? — Шлюстер нетерпеливо постукивал пальцами по столу.

— Я сказала ему, что он должен предупредить русских, если, конечно, дело идет о вторжении в Россию, о чем Ганс будет знать раньше, чем другие. Ведь это так понятно, — взволнованно продолжала Марта. — Абверу сообщат о начале войны не за три и не за пять часов, а раньше, разве не так, Ганс?

Ганс мотнул головой.

— …и я сказала… Подождите, — остановила Марта Шлюстера, хотевшего вмешаться в разговор. — Мы смотрели карту. Там река… Как она называется, Ганс? Ах, да, Прут. Это совсем недалеко от Ясс. Конечно, радистов с их техникой выдвинут прямо к границе, это сказал Ганс. Ты ведь сказал так, Ганс?

Ганс снова кивнул.

— …и вот он, когда никаких сомнений не останется, он должен… Ты слышишь, Ганс? — Марта повысила голос. — Ты должен переплыть реку и сказать русским все, что знаешь.

Твердая решимость этой девочки потрясла Шлюстера. Он знал, как Марта любит его сына. Он знал и о том, что Марта ждет ребенка. И вот любимого человека, отца будущего ребенка, она посылает, быть может, на смерть…

Словно повторяя мысль отца, Ганс сказал:

— …а русские либо примут меня за агента абвера и тут же расстреляют либо, в лучшем случае, не поверят и отошлют в Сибирь.

В эту минуту не мысль — молния пронеслась в голове Шлюстера.

Клеменс!

Если Ганс найдет в себе достаточно мужества, чтобы хоть чем-то помочь немецкому народу и его друзьям там, в России, разве Клеменс не поможет Гансу? Разве не в его силах и возможностях предупредить русских пограничников, что к ним придет честный человек с честными, абсолютно честными и добрыми намерениями?

— Ганс, — сказал торжественно Шлюстер, — уж если твоя жена и мать твоего будущего ребенка… Не красней, девочка, я все понимаю, если она набралась мужества и… и не знаю чего еще и дает тебе совет… гм… и я буду… — Он проглотил комок, подступивший к горлу. — Я буду гордиться тобой! Слушай, я никогда не рассказывал тебе, как я бок о бок с коммунистами и рабочими сражался на баррикадах в Гамбурге в двадцать третьем году. Тебе, Ганс, тогда было десять лет… Один из вождей восстания сказал мне, что когда-нибудь я послужу своему народу и его друзьям. Я нашел путь к этой службе. Не спрашивай, какой он. У меня свой, у тебя… у тебя должен быть тот самый, какой предлагает Марта.

Шлюстер говорил быстро, словно его что-то подстегивало.

— Милый Ганс, бывают минуты в жизни человека, когда он должен забыть семью, детей, присягу, да и кому ты ее давал? Проходимцу! Забыть все ради высшего долга. Ганс, ты исполнишь этот долг, а я, клянусь тебе, я сделаю все, чтобы тебя не расстреляли, не повесили и не сослали в Сибирь. Как я это сделаю — знаю я, и это не так уж важно для тебя. Клянусь…

Он заплакал.

— Не надо, папа, — силясь быть веселым, сказал Ганс. — Скажи спасибо Марте. Она сделала меня таким, как ты.

— Нет, и папа, и папа, и он! И еще Видеман, наш кочующий друг Видеман! — зачастила Марта. — Ну, папа, перестаньте плакать, а то разревусь и я. Ганс вернется к нам, он вернется. А мы без него… У вас будет внук, и он будет похож на Ганса и на вас.

Шлюстер все еще всхлипывал.

— Ох, простите, дети, нервы, старость. Матери ничего не надо говорить. Ты едешь в командировку, Ганс, и скоро вернешься. Скажи ей правду, она такое понесет о твоем высоком, черт побери, долге, долге перед немецкой нацией и фюрером, тошно будет слушать. — Он улыбнулся. — Ну, Ганс?

— Я сделаю это. И не потому, что ты что-то там обещаешь мне. Видно, тот человек в Гамбурге напророчил не только тебе, отец.

Когда они ушли — Ганс должен был зайти на службу, а Марта вызвалась проводить его, — Шлюстер помчался к Петеру Клеменсу.

Выслушав приятеля, Клеменс долго молчал. Под его грузной фигурой потрескивал паркет: он ходил из угла в угол кабинета, думая.

— Он твердо решил?

— Да.

— Ты пришел за советом или просто рассказать мне об этом?

— И за советом: как ему лучше поступить? И что делать, когда он окажется там?

— Та-ак! Ну вот что. Надо, чтобы Ганс вызвался перебраться на ту сторону с разведывательной целью. Не исключено, что с той стороны начнется стрельба. Во всяком случае, те, кто с румынской стороны будет наблюдать за Гансом, должны удостовериться в том, что он убит. Как только Ганс выберется на берег, его тотчас допросят. Пусть он постарается, непременно постарается попасть к полковнику Астахову, о чем я Астахову дам знать. Что с ним будет дальше, мы узнаем в свое время. Ты все запомнил? — спросил Клеменс.

— Да. Кто этот Астахов?

— Это не важно. — Усмешка скользнула по губам Клеменса. — Он знает твоего сына, а сын знает его.

— Гм! И еще. Ты сказал: «Если Ганс будет ранен…» Но его могут убить?!

— Это зависит от него, и только от него.

— Пловец он отличный с детства.

— Тем лучше.

Завыли сирены воздушной тревоги.

— Англичане, — сказал Шлюстер. — Опять они! — Он вздрагивал при каждом взрыве бомбы. — Вот что уготовили для нас эти негодяи.

Клеменс машинально включил радио.

— Черт бы побрал этого Геринга. Он ведь клялся, что ни один самолет англичан не появится над Германией. И вот они бомбят нас, и я никак не могу привыкнуть к этому.

— Какие новости? — спросил Клеменс.

— Трудно узнать что-либо определенное, когда само начальство не знает ничего определенного. Не понимаю, либо окончательное решение еще не принято, либо внезапными переменами планов хотят ввести кого-то в заблуждение. Даже нас, старых, проверенных служащих, напрочь отстранили от всего, что касается графика движения на дорогах. Там орудуют люди из СС. Чем они заняты? Что у них на уме?! Кто ж знает!