Медный страж - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 25

— Чую муку душевную, дитя мое. Вижу страдания, не раной телесной причиненные. Почему ты стоишь здесь, а не войдешь и не спросишь у богов облегчения?

— Я не могу, волхв, — поморщившись, ответил Олег. — Грех на мне, волхв. Грех страшный и несмываемый. Не по моей вине он случился, но на мою совесть камнем лег. Оттого не решаюсь я войти на землю святую, не смею богам в лицо глянуть.

— Гляди на них, не гляди, смертный, — боги видят все. Им ужо ведомо о грехе твоем. Жаль, мне о том поведать они не снизошли.

— Грех душегубства на мне, волхв, — облизнул горячие губы ведун. — Пошутить со мной вознамерились странники незнакомые. Вреда большого причинять не желали, малость ради похвальбы забрать. Малость — да мою. Они похвальбы ради, я же ради малости грошовой в споре сошлись, да и полегли странники все до единого.

— Так чего ты ищешь у порога богов, смертный, — убрал свою руку волхв и отступил на полшага в святилище. — Ищешь ты кары, спасения от кары, или прощения за кровь, понапрасну пролитую?

— Чужое добро, на меч не в споре ратном, не в суде божьем, и не с татя лесного полученное, руки мои жжет, волхв. Не корысти я в той ссоре искал, не хочу с чужих жизней наживы получать. Не нужно оно мне, но и бросать людьми в поте нажитое я не привык. Прошу тебя, волхв… Не ради искупления, милости ради. Дозволь добро это Велесу передать. Скотий бог мудр, он умеет обращаться с богатством. В его руках оно не принесет бед, не сохранит греха. Пусть примет бог мой тяжелый дар и милость свою распространит на людей прочих.

— Велико ли добро, что ты предлагаешь скотьему богу?

— Лошади, рухлядь всякая, пятнадцать гривен серебром.

— Пятнадцать гривен? — округлились глаза волхва. — Не каждый откажется от такого богатства по доброй воле. Вижу, ты искренен в своих словах, смертный. Мука душевная стала изрядной расплатой за грех. Да будет так. Я не стану вмешиваться в суд богов. Коли они пожелают, ты получишь достойную проступка кару. Я не стану привлекать смертных к тому, что остается скрытым от них. Я приму кровавый дар, дабы потом просить Велеса о милости к оступившемуся. Но я не стану обещать тебе его милости и снисхождения.

— Благодарю тебя, волхв. — Олег наконец решился подняться с колен. — Я не стану входить в святилище, дабы не осквернить его. — Он оглянулся, махнул рукой невольнице: — Сюда подъезжай. Отдай чужое.

Глаза девочки налились обидой, но перечить она не посмела, накинула поводья трех коней волхву на посох.

— Серебро где? — уточнил тот.

— На пегой, — ответила Урсула и резко дернула повод, отъезжая в сторону.

Старик прошел вдоль пегой кобылы, пощупал навьюченную сумку, обнаружил то, что искал, и удивленно приподнял брови:

— И правда много…

— Прощай, волхв. — Избавившись от изрядной части своей головной боли, ведун пошел к гнедой.

— На все воля богов, смертный, — не так уверенно покачал головой волхв.

— Надеюсь на их милость! — Середин легко взметнулся в седло, тряхнул поводьями, резко сдавил пятками живот кобылы — и та, разбрызгивая талую воду, с места перешла в галоп, унося ведуна подальше от святого места, словно спасая от кары богов.

Углич показался Олегу совсем не таким могучим, как Суздаль. И стены здесь стояли не белокаменные, а темно-коричневые, да к тому же надставленные сверху деревянными срубами и башнями, и ворота были всего лишь воротами, хотя и имели защитные башни и вздымались саженей на пять выше прочей стены. Зато Углич строился тут и там, за пределами старого города сгучали топоры, поднимались новые, сверкающие свежеокоренными стенами срубы в два-три жилья. А местами — так и каменные палаты мастера складывали, щедро обмазывая валуны известью с глиной, песком и яичными белками. Было понятно, что даже в самом худшем случае унести все это обратно никто не сможет. А значит — город начнет строить новую стену, внешнюю. Обживется в новых пределах и разом окажется вдвое больше Суздаля. Так что брак княжеских детей в любом случае уже принес немалую пользу.

В сам город ведун стремиться не стал — там, известное дело, постоялые дворы теснее, комнаты поменьше, а цены повыше. Предпочел завернуть в новый, как и все вокруг, постоялый двор на берегу еще совсем узенькой, только набирающей величие Волги. Баня у этого хозяина над длинной прямоугольной прорубью стояла, тем Середин и соблазнился. Давно уже он так не забавлялся — из парной да в прорубь. В горнице, куда отнес вещи гостей усталый работник, было действительно просторно и очень светло: стены, пол, потолок не успели закоптиться и обветриться; стол, скамьи да сундук будто сделаны только что — еще стружка в печи не сгорела. Окно оказалось сатиновое — из тряпицы, смоченной маслом, дабы свет лучше пропускало, а воздух задерживало. Правда, вместо перины на широкой кровати лежал пахнущий сеном тюфяк.

— Чем набивали? — потрогав его, поинтересовался ведун.

— Травка всякая, мяты и полыни завсегда добавляем да чабреца.

— Ладно, пойдет, — кивнул Олег. — Рыбки заливной нет у вас ныне? Соскучился я по таким яствам.

— Рыбка есть, мил человек, — задержался в дверях работник. — Да токмо поспешали бы вы, коли поснедать желаете спокойно. Работников округ немало. Как обедать сберутся, иной раз и лавки свободной не найти. А уж столы завсегда заняты.

— Ну я не работник, — возразил Середин, доставая из кошеля серебряную чешуйку и многозначительно подбрасывая в руке. — Я могу велеть и сюда еду принести. Ты мне лучше скажи, кто у вас в городе из купцов побогаче будет, основательнее. А хорошо бы, что и молодой оказался, горячий…

— Ну ты, мил человек, вопросы задаешь… — зачесал в затылке мужик. — Это же дело такое — пока молодость в башке не отгуляет, откель основательности взяться? Тут али молодой, али…

— А если молодой и богатый?

— Велизал Сатиновский. Как отца схоронил, за старшего в роду остался. Пять ладей в странствиях доход везут. Да сам, правда, гуляет, серебра не считая, — начал вспоминать работник. — У Рюрика Низовского двое сыновей дела разворачивают. Правда, пока под приглядом…

— А из тех, кто посолиднее?

— Словей Ратин самым солидным будет, старшиной его купцы который год на круг выбирают. В доверии он, в уважении у всех, в зажитке. Мокруша Баин недавно выбился, долго не везло с товарами. Солидный, но народ в нем покамест сумневается. Трувор Рязанский при деньгах. Дед его еще из Рязани к нам поселился, не заезжий. Да хватает купцов солидных, мил человек. И молодых хватает. Разных.

— Понятно. — Олег кинул ему монету. — А как найти дом старшины купеческого, который Словей?

— Коли через Речные ворота войти, — поймал серебро мужик, — то прямо по улице сажен двести. Дом у него каменный, в два жилья, окна слюдяные, крестом выложены… Да, дверь от ворот отдельно прорублена, в дом с улицы, не перепутать. Да токмо не станет он с тобой разговоры вести, мил человек. Солидный все же купец, зажиточный. Разве с собратьями своими да с боярами речи ведет, к князю на совет ходит.