Властелин джунглей - читать онлайн книгу. Автор: Максим Михайлов cтр.№ 32

— Шестое правило бойцовского клуба: поединок продолжается столько сколько потребуется. Если противник теряет сознание, или делает вид, что теряет, или говорит: «Хватит!», поединок окончен.

Самурай исподлобья оглядывал сегодняшних участников, он знал, что никто из старожилов клуба с ним драться не будет, понимают, что не стоит. Бывало кто-нибудь из бойцов, считавших себя особенно крутыми, рисковал бросить ему вызов, но дело всегда оканчивалось одинаково, потому герои перевелись сами собой, все же в развитом чувстве самосохранения этим господам не откажешь. Теперь его удел только новички, и сегодня, судьба как раз приготовила ему подарок. Вот тот рослый брюнет с кукольной внешностью друга Барби Кена явно здесь впервые. А это значит, что сегодня произойдет очередной бой его маленькой личной войны, глупой и мальчишеской, но такой сладкой мести, каждый раз бальзамом проливающейся на все еще кровоточащую и саднящую рану. А если бы было иначе, кто бы стал тратить время на месть? Кен — так Самурай не долго думая, обозвал для себя будущую жертву, широк в плечах, молод и мускулист. Это хорошо, дольше продержится. Одет в шикарный найковский костюм и умопомрачительные кроссовки, а приехал сюда вроде на новенькой «Вектре», то есть он отнюдь не бедный парень с рабочих окраин, это главное, значит это правильный враг. Самурай ненавидел собравшихся сегодня здесь, не их конкретно, а весь этот благополучный класс нынешних сытых «хозяев жизни», ненавидел чистой и прямой, как лезвие меча ненавистью, и сюда он приезжал лишь за тем, чтобы ее утолять. Самурай никогда не задумывался, почему именно этих вот холеных уверенных в себе и завтрашнем дне людей он решил сделать виновниками всех своих бед. Возможно, его просто бесил вид чужого благополучия, может быть он им банально завидовал… Он сам не смог бы однозначно ответить. Но факт оставался фактом, за всю боль, все удары, полученные от продажной девки Судьбы, Самурай решил спросить с мужчин в дорогих костюмах, а бойцовский клуб предоставил ему возможность сделать это почти законно. Браво, Чак Паланик! Отличная идея, парень!

— Седьмое правило бойцовского клуба: новичок обязан принять бой, — Леха-Завклуб значительно глянул на переминавшегося с ноги на ногу Кена и тот, согласно кивнув, неторопливо вышел на середину.

Несколько секунд он стоял, гордо вскинув голову и обводя взглядом оставшихся на траве бойцов в ожидании, кто же из них примет вызов, с кем именно состоится его первый бой в этом клубе, о котором так восхищенно закатывая глаза вчера рассказывали девчонки из бухгалтерии. Потом в круг вступил Самурай. Новичок потянулся было с рукопожатием, но холодный злой взгляд остановил его руку на полдороги и заставил нервно вздрогнуть. Самурай криво усмехнулся. Ты даже не представляешь, парень, как ты попал! Для тебя бойцовский клуб станет отнюдь не экстремальным развлечением, по крайней мере сегодня, здесь и сейчас!

— Начали! — прокричал Леха, шустро отскакивая за пределы утоптанной земли.

Самурай сделал маленький шаг вперед, чувствуя, как откуда-то из заповедной глубины мозга поднимается знакомая волна холодной ярости: «Вы хочете песен, их есть у меня!», сейчас будет тебе веселье, урод. Главное осторожно, чтобы сразу не упал. Темный круг утоптанной земли расширялся, заполняя собой Вселенную, закрывая остальных бойцов, Завклуба, чахлую березовую рощу… На последних секундах, пока окружающий мир еще не исчез окончательно Самурай краем глаза зацепил три тонкие девичьи фигурки с совершенно дикими прическами и покрытыми черной помадой припухшими губами. Его даже слегка передернуло от отвращения, выбивая из боевого настроя. Если кто и раздражал в этой жизни Самурая больше, чем благополучная армия офисных клерков, так это вот такие трупоедки. Извращенки, приходившие сюда смотреть на боль и страдания бойцов, сексуально возбуждавшиеся от увиденного и здесь же на кожаных сидениях машин отдававшиеся избитым провонявшим потом, порой окровавленным парням. Дополнительный элемент экзотики и снятия стресса.

— Обожаю видеть боль! — хриплый от возбуждения шепот одной из них долетел таки до Самурая.

Потом мир привычно сжался до размеров круга, выбрасывая в пропасть небытия зрителей, их реплики и вообще все, кроме изготовившегося к бою противника, серой земли под ногами и клочка ярко-синего неба над головой. И между землей и небом остались только они двое: Самурай и его сегодняшний враг. Да полно, почему сегодняшний, тот самый, вновь оживший подобно стоголовой гидре и представший в новом обличье… Тот самый, кто соблазнил и увел Лику, тот кто глумился над ним издевательски хохоча и орал в оглохшие уши: «У тебя нет денег, ты — неудачник! Ты — никто! Твоя жизнь не удалась! Посмотри на меня — я в полном порядке! А ты по сравнению со мной — дерьмо! Лучшее, что тебя остается сделать — убить себя, потому что ты — неудачник!» Чувствуя, как зубы впиваются в губу, разрывая ее до крови, Самурай крепче сжал побелевшие кулаки: «Врешь, сука! Сейчас посмотрим кто из нас кто! Сдохнешь, гнида!»

Новичок, демонстративно играя мышцами, грациозно присел в экзотической стойке. Похоже насмотрелся китайских боевиков и посещал какую-нибудь платную секцию ушу, где за бешенные с точки зрения простого бюджетника деньги ловкач-тренер обучал его обычной гимнастике, без зазрения совести выдавая ее за смертоносное древнее искусство самозащиты. Проще надо быть, господин хороший, ближе к народу. Самурай сделал еще шажок, по направлению к плетущему руками сложную вязь врагу и для пробы несильно пнул его в слишком далеко выставленное вперед колено. Проведенный с должной скоростью и силой этот удар сломал бы новичку ногу, а так получилось просто очень больно. Кен зашипел, поджимая пострадавшую конечность, и продолжая свои нелепые пассы.

Самурай, чувствуя нарастающие клокотание обжигающей кипящей ярости где-то внутри, ударил его в лицо, хлестко и резко, прямо сквозь плетущие защитные кружева руки. Попал в запястье правой и вбил его новичку в губы кровяня их. «Это тебе за отца, сука!» Отца Самурай помнил смутно, в основном по фотографиям, тот погиб в Афганистане, когда его сыну не исполнилось и восьми лет. В памяти отпечаталось лишь такое же, как у самого широкоскулое, восточного типа лицо, так дико смотрящееся в сочетании с именем Павел. Имя ему дала мать, простая русская женщина родом из-под Самары…

Левая рука стремительным гибким ужом метнувшаяся в разрез, отвесила новичку еще одну ощутимую плюху, выбив струю алой крови из носа. «Это за мать!» После гибели отца мать так и не оправилась, запила и как-то очень быстро опустилась, до последней копейки изводя на водку и так не слишком щедрую пенсию. В маленькой однокомнатной квартирке все чаще стали появляться пьяные незнакомые мужики, с утробным хрипом заваливавшие такую же невменяемую мать на грязный зассанный и облеванный матрас, расплачивающиеся водкой, которой нужно было все больше… И наконец голое желто-восковое женское тело лежащее в тронутой ржавчиной ванне полной отчего-то густо красной водой, черты лица, лишь отдаленно напоминающие материнские и суетливые люди в белых халатах…

Нырок, под размашисто бьющую руку… В еще недавно гордых и уверенных глазах Кена страх… Не ожидал? Все по взрослому, дорогой, все по взрослому… Уклон влево, и с уклона четкий боксерский крюк в челюсть. «За родной детдом Љ 18! За казенные кровати с ржавой пружинной сеткой! За жалкую пайку, оставляющую вечно голодным! За дранную второсортную одежду и такие же игрушки!»