Месть Танатоса - читать онлайн книгу. Автор: Михель Гавен cтр.№ 41

Увы, прежде Маренн никогда не жаловалась на сердце. В сложившейся ситуации профессор Макс де Кринис не имел права объяснить коллеге все детали, касающиеся состояния больной, — ее двусмысленное положение и неопределенное будущее. И потому просто попросил оказать помощь, с грустной улыбкой слушая, как возмущается кардиолог но поводу запущенного недуга. Что ж, может быть, ему еще представится случай, а может… Думать о худшем не хотелось.

— Теперь, я надеюсь, ты убедился, Вальтер, — взволнованно сказал он Шелленбергу, входя в кабинет, где ожидали его бригадефюрер СС и его адъютант, наблюдавшие за экспериментом. — Теперь ты убедился сам. Я могу лишь еще раз подтвердить: да это она, Ким Сэтерлэнд, принцесса Маренн де Монморанси, эрцгерцогиня фон Кобург-Заальфельд, принцесса Бонапарт, называйте ее, как хотите, но это — она. Имя здесь ничего не меняет, — де Кринис сел в кресло, закурив сигарету.

— Что с ней? — спросил озадаченно Вальтер Шелленберг.

— Сердце, — ответил де Кринис с грустью. — Что еще? Не выдержало нагрузки.

— Это опасно?

— Да. Ее надо лечить, и серьезно… Хотя прежде я не припоминаю, такого не было…

— Она тяжело болела в лагере, — вспомнил Шелленберг, — Скорцени говорил мне об этом. Так что возможно, осложнение…

— Конечно, возможно, — подтвердил де Кринис с сарказмом. — Еще как! Вальтер, — он серьезно посмотрел на бригадефюрера, — так нельзя. За что ее держат там? Какой она враг? Надо разобраться наконец. Маренн — великолепный специалист. Разве она не нужна нации? Вальтер, я прошу… Теперь, когда все мы удостоверились…

— Дорогой Макс, — Шелленберг встал и, подойдя к де Кринису, положил ему руки на плечи, — не надо так волноваться. Обещаю тебе, все решится в ближайшем будущем. А пока… Есть определенные бюрократические условности. Мне необходимо от тебя письменное заключение. Я представлю его рейхсфюреру Гиммлеру в подтверждение своих доводов. И многое, многое еще надо обдумать.

— Я все уже писал, Вальтер, — недовольно возразил де Кринис, отвернувшись, — не хватит ли, а?

— Не хватит. Не простое это дело, Макс, — негромко, но твердо заключил Шелленберг и тут же попрощался. — Мне необходимо ехать. Увидимся.

Профессор де Кринис видел, что его молодой друг крайне озабочен. Он знал Вальтера Шелленберга с юности и всегда принимал в своей семье как сына. Вальтеру даже предоставлялась отдельная комната в доме профессора, и он мог приходить и уходить, когда ему вздумается. Нередко они совершали вместе верховые прогулки, и Шелленберг однажды даже уговорил де Криниса принять участие в одной из операций СД, связанной с похищением в Голландии двух английских агентов.

Интеллигентному Максу де Кринису предоставлялось сыграть роль правой руки руководителя оппозиционной группы офицеров, недовольных гитлеровским режимом, которая якобы существует в вермахте. Что ж, де Кринис выглядел весьма убедительно, хотя нанервничался и натерпелся страха в те недавние октябрьские дни.

Во время операции особо отличился штандартенфюрер СС Науйокс, один из командиров эсэсовского отряда, вступившего в перестрелку с англичанами. Этот смелый малый был удостоен ордена Железного Креста за храбрость. Де Кринис не мог без восхищения наблюдать, как командир эсэсовцев, гибкий и сильный, выскочив из ворвавшейся на стоянку машины, вел настоящую дуэль с одним из агентов. Стрелял он методично, тщательно прицеливаясь.

Правда, де Криниса старший эсэсовец обругал и посоветовал поскорее убираться к черту, но профессор и сам понял, что в такой ситуации он, пожалуй, лишний. Только же он свернул за угол — на тебе, лицом к лицу столкнулся с верзилой-голландцем, который сграбастал его за шиворот и сунул под нос огромный пистолет. Де Кринис пытался сопротивляться, но дело грозило закончиться весьма печально.

В последний момент, когда верзила уже нажимал спусковой крючок, его руку отвели в сторону и пуля прошла в каких-нибудь двух-грех сантиметрах от головы де Криниса. Спасением он снова был обязан вмешательству Науйокса, который пригрозил: «Ну, профессор! Вечно вы попадетесь под руку!» и крепко выразился в заключение.

Странно, но похожая история случилась в тот день и с самим. Вальтером Шелленбергом. А вообще неразбериха царила повсюду. Единственное, де Кринису очень понравилась речь, которую ему поручили произнести во время великолепного совместного обеда с устрицами, которыми угощали англичан еще до того, как разразилась перестрелка. Профессор использовал случай и блеснул венским очарованием! Впрочем, надо отметить, обстановка в целом была приятная. Но потом все изменилось…

Науйокс позже сожалел, что подстрелил того англичанина или голландца — де Кринис так толком и не понял, кто он был. «Тут уж кто кого: он выстрелил первым, — рассказывал Альфред после награждения, — а я оказался лучшим стрелком». Несмотря на некоторую солдатскую грубоватость, Науйокс нравился де Кринису. Он хорошо знал его жену, очаровательную блондинку Ирму Кох.

У молодой женщины существовали проблемы со здоровьем, и де Кринис неоднократно предлагал ей обследоваться. Но она упорно отказывалась, а в последнее время и вовсе сторонилась его. Боялась, что он вызовет ее на откровенность или что-то угадает. Как специалист, профессор не мог не заметить, что главная причина недугов Ирмы кроется как раз в том, что она тщательно скрывала от посторонних глаз.

Что ж, полковник медицинской службы профессор Макс де Кринис напишет Вальтеру Шелленбергу еще один рапорт и выскажет, свое «горячее» мнение: Маренн де

Монморанси, принцессу Бонапарт, Ким Сэтерлэнд, как бы они ее ни называли, необходимо как можно скорее освободить из заключения. Напишет, как уже написал после посещения лагеря. Ему вовсе не составляло нужды проводить эксперимент, он все понял в лагере и ни секунды не сомневался.

Бедняжка — она страдает несправедливо из -за одного подонка, который написал на нее донос. Кто его подбил только… сам бы не додумался… Де Кринис уже несколько раз пытался выставить этого отвратительного, бездарного лентяя с кафедры, но не получалось: у него всегда находились высокие покровители, и теперь профессор знает, каковы они — это люди из гестапо. Омерзительно! На кафедре де Криниса, в университете! Но ничего… Подождите. Виновник получит свое — де Кринис добьется этого. Духа его не останется в университете. Только бы по Маренн было принято благоприятное решение! А потому не стоит тянуть — надо сразу же выполнить все, что от него зависит!

Размышляя так, профессор вызвал секретаря и распорядился не беспокоить его в ближайший час. Уединившись в кабинете, он выпил чашечку венского кофе с молочной пеной и принялся составлять для Вальтера Шелленберга заключение по только что проведенному эксперименту.

* * *

Маренн привезли на виллу. Не на черной, элегантной машине Фелькезама, а на белой, санитарной, с красным крестом.

Она пришла в себя, но чувствовала себя скверно. По возвращении Маренн ничего не рассказала Ирме о том, куда ее возили. Да та и не спрашивала — все-таки знала, наверное. Или промолчала из деликатности.