Тень воина - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 10

— Нет, мне нравятся красивые, — ответил Олег, глядя при этом на ее подругу. — И живые. А по ночам часто то является, от чего лучше прятаться, сразу и без раздумий. Уж я-то знаю, как один поцелуй из богатыря бледную тень сделать может. Коли о чем уговариваться, то днем надобно. И тогда обязательно исполнятся любые желания.

Всеслава даже не дрогнула — однако щеки ее заметно порозовели.

С противоположного берега вернулись лодки. Ведун наклонился, подхватил тюки со своими пожитками и кузнечным инструментом, переправил в лодку, пошел назад и посередине мостков столкнулся лицом к лицу с Всеславой, которая несла чересседельную сумку. Они остановились, глядя друг другу в глаза, и Олег вдруг предложил:

— Хочешь, я научу тебя разгонять облака?

Девушка молча пробралась мимо. Ведун, вздохнув, опять взялся за вещи, а когда все они перекочевали в плоскодонку, за поводья довел коней до края помоста, сел в лодку. Сидящие на носу и корме Коля и Трувор взялись за похожие на лопаты весла с длинными лопастями, погребли к противоположному берегу. Середин натянул поводья. Гнедая с чалым возмущенно заржали, но подчинились, спрыгнув с помоста в грязную воду. Глубина тут составила им от силы по колено, но по мере движения к середине стремительно увеличивалась. Второй раз лошади громко возмутились, когда холодная вода коснулась брюха и стала подниматься дальше. Впрочем, плыть конягам не пришлось — мелкие речные волны даже не захлестнули им на спины, как глубина начала уменьшаться, и вскоре лодки ткнулись в глину под обрывистым, но невысоким, метра в полтора, берегом. Лошади заскочили наверх прямо с места, а ведуну пришлось повторять все процедуры в обратном порядке: вещи вынести, лошадей успокоить, потник расправить, седло наложить…

— А ты правда можешь научить облака разгонять?

— Легко! — усмехнулся ведун. Даже не оглянувшись, он понял, кому принадлежит голос: одной обидчивой девчонке, которая никогда не слыхала поговорки: «Любопытство сгубило кошку».

— А я смогу?

— Это даже ручной медведь сможет, — затянул подпруги Середин. — Да только пояснений не понимает никак. Я один раз этому фокусу даже вотякского хана научил. Он так обрадовался, что невольницу мне от восторга подарил.

— И где она, невольница?

— Так русская она была, рабыня-то, — закончив с упряжью, повернулся к Всеславе ведун. — Я ее до дома, к отцу с матерью, довел, да и отпустил.

— Ужели и не тронул совсем? — не поверила Всеслава.

— Почитай половину зимы вместе пробыли, — уклончиво ответил Середин. — В Городце она ныне. Небось, замуж уж вышла. Коли тебе так любопытно — так съезди, спроси.

— Дядька плывет, — кивнула в сторону реки девушка. — Пора в путь сбираться. Что же, ты всегда и всего по ночам боишься? А еще колдун! Про полнолуние тоже, небось, соврал?

— Ночь — время темное, — улыбнулся в ответ Олег. — А что до полнолуния… То да, при полной луне любые чары втрое сильнее. Хотя, конечно, почудить в любой из дней приятно. А обычные ласки тебе не по нутру?

— Обычные ласки я и без тебя, сколько хочешь, получу, колдун, — высокомерно хмыкнула Всеслава. — Смотри, коли всегда таким пугливым по ночам станешь, то и детей своих никогда не увидишь.

Под берегом с легким шелестом уткнулась в откос лодка, секундой спустя на берег выбрался Захарий. Увидев ведуна, вскинул руки ладонями вперед:

— Я свою клятву выполнил, Олег. Поклонился Стрибогу со всей щедростью, от души. И волхву также наказ оставил бога за нас молить. Не осерчает…

Мужик побежал за телегами, что тронулись в путь, не дожидаясь его команды, Середин тоже поднялся в седло и въехал под темные дубовые кроны.

Здесь, по эту сторону Кшени, дорога стала намного уже, нежели до крепости, даже на колеях тут и там рос подорожник, а подлесок вплотную подступал к путникам, оставляя для проезда полоску шириной метра в полтора, если не менее. Олег даже удивлялся, как протискивались повозки между тесно растущими деревцами. Зато небо заметно посветлело — видать, Захар и вправду хорошо богам поклонился, коли так быстро отозвались, дождь отогнали.

— Не вешай носы, мужики! — задорно крикнул рыжебородый Лабута своим сородичам, настороженно вглядывающимся в сумрак дубравы. — Коли повезет, сегодня вечером жинкины пироги на печи трескать будем!

Не повезло. Сразу за дубовой рощей, перекатываясь через усыпанный галькой ручеек, что журчал внизу оврага с пологими берегами, одна телега потеряла колесо, ухнулась вниз, и ось, ударившись о землю, с оглушительным треском лопнула пополам. Пока путники, ругаясь, выволокли повозку наверх, разгрузили и перевернули, пока нашли в зарослях в овраге клен нужной толщины с прямым стволом, пока приладили новую ось на место старой — ушло часа три. Это означало, что банька с дороги отодвигается для всех как минимум до следующего дня.

Еще до сумерек обоз выехал из рощи на заливной луг, носивший явные следы недавнего покоса — трава не успела подняться выше колен. Стогов на земле, которую в любой момент мог подтопить близкий ручей, рачительный хозяин ставить не стал. Потом колея заползла на пологий взгорок — по левую руку появились грядки с морковной ботвой, а чуть дальше — с крупными капустными кочанами. Справа тянулась молодая тополиная роща — деревца были все примерно одного возраста и пока не превышали в высоту всадника.

— Ну что, примет нас Творимир на постой, али морду поворотит? А, Захар? — окликнул старшего Лабута. — Бо теперича мы домой и до полуночи не поспеем.

— Помолчи ты, — негромко, но хорошо слышно огрызнулся бородач. — Опять сглазишь…

— А чего глазить-то? — не понял Лабута. — Куды он с тракта денется?

Прислушиваясь к разговору, Олег не очень понял, о ком говорят — на выселках, что ли, нелюдимый кто-нибудь живет? Но, судя по смыслу, ночевать они в любом случае будут под крышей — хоть это хорошо. Не прогонит же человек земляков своих на ночь глядя?

Тополиная поросль оборвалась, уступив место высокому, в рост человека, плотному плетню, словно хозяева боялись не только волков или кабанов, что могли забрести во двор, но и мышей, способных пролезть в самую узкую щелку. Ближе к дому плетень сменился бревенчатой стеной, следом за которой шли ворота.

Спереди громко свистнули, обоз остановился. Олег привстал на стременах, потом послал гнедую вперед — и тоже присвистнул: одна из створок прочных, сбитых из жердей в ладонь толщиной, ворот лежала на земле, вывернутая с петель.

— Хорошее начало, — не выдержав, высказался он. — Я бы на вашем месте, мужики, Лабуте рот насмерть заделал. Что-то добрые слова его вечно боком людям выходят..

Ведун спешился, поправил саблю, вошел во двор. Здесь царила тишина — если не считать тихого топтания двух жирных кур, что крутились у навеса возле просыпанного на землю пшена. Сам навес, наполовину забитый сеном, сильно покосился, провалившись дальним углом в землю — ближний к ушедшей вниз стене столб был перекошен, крытая соломой крыша сползла с него чуть не до самой калитки, виднеющейся в противоположной стене.