Прыжок над бездной - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Михановский cтр.№ 45

– Андрей! – крикнул Аникей.

Никто не откликнулся. «Задохся», – обожгла мысль. Вместе с вошедшим Иваном они обшарили все углы и закоулки – Андрея не было. Он исчез бесследно, и больше его в крепости никто не видел…

Вскоре на крепость надвинулись грозные события, заслонившие все остальное. Враг, видя, что орешек оказался не по зубам, все более ощущая пламя партизанской войны, разгорающееся в тылу, решил предпринять отчаянный штурм монастыря, бросив в бой все резервы.

Отдельным отрядам удалось преодолеть стены и ворваться в крепость. Завязались яростные схватки за каждую улочку, каждый дом. Сражались все – и боевые ратники, и мирные люди. В первых рядах были Крашенинников, Багров и, несмотря на почтенный возраст, архимандрит Иоасаф.

Через несколько часов рукопашной недруг был отброшен, и на его плечах защитники крепости ворвались во вражий стан.

Хотя полякам удалось защититься, день сей стал переломным. Пыл осаждающих начал угасать. Неверные людишки, примкнувшие к ним в чаянии близкой и обильной поживы, начали откалываться и в одиночку, и целыми группами, несмотря на заградительные кордоны поляков.

На очередном военном совете архимандрит заявил, что грех было бы не воспользоваться смятением врага. Оба воеводы с ним согласились, в результате чего вылазки защитников крепости участились. Ворог совсем хвост поджал, не сумел даже задержать партизанский обоз, который вели вооруженные мужики. Защитники получили продовольствие и боеприпасы. Помимо мороженых туш, пороха да ядер, обоз привез добрую весть: захватчиков изгнали из недалекого Переславля, побили нечестивцев великое множество и оттеснили оставшихся до самой Александровской слободы. Измученные защитники монастыря чувствовали: спасение не за горами.

Каждый день теперь приносил новости, и все они были добрыми. Враг уже мыслил не о том, чтобы крепость взять, а чтобы подобру-поздорову ноги унести.

И настал день радости.

12 января – через шестнадцать месяцев после начала осады – Сапега и Лисовский снялись с места и двинули свое войско, изрядно потрепанное и оголодавшее, в сторону Дмитрова. Это было скорее не отступление, а беспорядочное бегство. На пути следования враг не находил ни фуража, ни припасов, ни крыши хоть захудалой, чтобы отогреться и отдохнуть.

Убедившись, что враг ушел, осажденные распахнули настежь крепостные ворота. Народ праздновал свое освобождение.

Несмотря на острый недостаток времени, вызванный быстрым продвижением немцев на данном направлении, землянку успели сделать добротную, в два наката. Место, выбранное для расположения вновь созданного партизанского отряда, оказалось удачным. Кругом чащоба, глухомань, но выбраться отсюда, если потребуется, можно быстро.

Враг рвался к Москве, и положение столицы было тяжелым. В такой ситуации каждый патрон, винтовка каждая имели значение. Поэтому распоряжение, полученное относительно отряда, представлялось по меньшей мере странным. Отряду было приказано затаиться и ничем не выдавать своего местонахождения.

Партизанский отряд был невелик, но вооружен неплохо. Ядро его составляла особая группа, подготовленная и выпущенная местным клубом Осоавиахима как раз накануне войны. Выпускники школы, разносторонне подготовленные, на ходу обучали новоиспеченных партизан. Стреляли по мишеням, изучали различные приемы борьбы, преодолевали наскоро сооруженную полосу препятствий.

Люди рвались в бой, но приказа начать боевые действия не поступало. Только командир и комиссар знали, что отряд предназначен для выполнения каких-то важных, неведомых пока даже им задач.

Единственная связь с командованием, как и вообще с внешним миром, осуществлялась по рации, которую берегли как зеницу ока.

Нельзя сказать, что фашисты совсем не беспокоили их здесь, в Богом забытом Танеевском урочище. Несколько раз над ними кружились вражеские самолеты с паучьей свастикой, дважды бомбили, правда, без особого ущерба. Трудно сказать, чем был вызван интерес гитлеровцев к этому глухому месту. Скорее всего, это была просто случайность, поскольку спецотряд формировался в условиях строжайшей секретности.

Разведчики регулярно сообщали о вражеских колоннах с живой силой и техникой, движущихся к Москве. Командир не раз запрашивал разрешение приступить к боевым операциям, и каждый раз получал из центра один и тот же ответ: «Еще не время. Ждите приказа».

Однажды над урочищем зависла «рама» – фашистский самолет-разведчик. Люди попрятались в заранее замаскированные окопы и землянки.

Назойливая, словно осенняя муха, «рама» упорно кружилась над глухим местом, что-то высматривая. Было очевидно, что летчик чувствовал себя хозяином положения. Ему и в голову не приходило, что с земли за ним внимательно наблюдают.

– Вот гад, – проговорил командир отряда Аникеев, – летает, как на воздушном параде. Руки чешутся снять его. Как полагаешь, комиссар, сшибем?

– Снять, конечно, не штука, – пожал плечами Василий Петрович Иванов. – Да как бы локти потом не кусать.

Командир вздохнул:

– Уж больно нахально ведет себя.

– Что-то его интересует.

– Наш отряд, что же еще?

– А может, Танеевский полигон? – предположил комиссар. – Там ведь какие-то испытания до войны были.

– Может, и техника какая-то осталась?

– Все вроде вывезли. Ребята говорили, только самолетик какой-то стоит. И тот пулями изрешечен. Наверное, на нем не взлетишь. Но точно не скажу, сам там не был.

– В таком случае интерес противника к данному району – загадка.

– Ты прав, надо радировать в центр. Не нравится мне эта «рама». Фашисты наверняка что-то задумали. Пошли.

Оба направились к выходу, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась радистка.

– Что случилось? – спросил с тревогой комиссар. Лицо девушки выглядело растерянным.

– Рация отказала! – выпалила радистка, переводя взгляд с командира на комиссара.

– Что-то попало в нее? – спросил командир.

– В том-то и дело, что нет! Все было нормально, связь с Центром непрерывная. И вдруг – как ножом отрезало… Только треск да помехи…

Радистка в отряде появилась недавно, четыре дня назад. Ее сбросили на парашюте вместе с новенькой рацией. Девушка в ладно пригнанной телогрейке и ватных брюках умело приземлилась. Всем понравилось, что парашют она уложила ловко и быстро. Затем представилась командиру, поблескивая озорными глазами:

– Татьяна Разумовская, радист первого класса. Прибыла в ваше распоряжение.

– Здравствуй, дочка, – не по-уставному ответил ей Николай Николаевич Аникеев и крепко пожал руку. Он понимал, конечно, что имя и фамилия радистки не подлинные.

Небольшой партизанский костер, служивший ориентиром для самолета, уже успели затоптать, и только головешки чадили в ночное небо белесым дымком, похожим на пар.