Сын лейтенанта Шмидта - читать онлайн книгу. Автор: Святослав Сахарнов cтр.№ 12

Послышался ружейный щелчок, и дверь отворилась. Штаб кооператива был оборудован с больничной простотой: посреди оклеенной выцветшими обоями комнаты стоял стол из белой фанеры, а за ним, на таком же стуле, сидела мелкокостная, с нервическим лицом моложавая домоправительница.

«Мебель-то — зубоврачебный модерн. Для кооператива лучшие времена давно прошли», — быстро оценил обстановку гость.

— Докучаев здесь живет? В отделении посылка из Саратова, — быстро проговорил он, еще раз оглядывая комнату. Острый глаз гостя выхватил из бумажек, лежавших на столе перед председателем, рекламную листовку «Кандидат наук поможет одиноким аз.». Это могло означать, что кандидат наук собирается помогать только азербайджанцам или даже всем желающим, но с помощью газа азота. Разгадывать загадку времени не было.

— Кто вас ко мне послал? Нет у нас никакого Докучаева, — отбила первую атаку председатель, с неудовольствием разглядывая посетителя.

— Один из ваших жильцов, в кепке «Уорлд кап».

— Шпенглер. Он же прекрасно знает, кто здесь живет.

— Тогда еще вопрос. До революции здесь жил такой домовладелец Фаберже. Не осталось ли стариков, которые помнят его или его родственников?

— Ювелир, родственники… А начали с Докучаева. — Председатель встала, давая понять, что разговор ее не интересует. Но зазвонил телефон, и она сорвала трубку. — Да… Прочитала… Спускайтесь, все объясню… Сейчас сюда придет жилец, который знает, кто тут жил. Спросите у него.

Прошло совсем немного времени, и в комнату впорхнул человечек с беспокойными острыми глазками.

— А ведь я уже приступил, мойку передвинул, перенес газовую плиту, — с порога начал он и замолк, остановленный ледяным взглядом женщины-председателя.

— Ничего вы не перенесли. И мойка на месте и трогать газовые плиты запрещено. Хотите взорвать дом? Идите и не морочьте мне голову. Кстати, вот работник почты, ищет какого-то Докучаева и интересуется Фаберже. Разберитесь с ним. Прощайте!

Дверь за просителями захлопнулась. Изгнанные из правленческого рая грешники сбежали с крыльца и, посмотрев друг на друга, расхохотались.

— Мне не понравилась ваша председательша, — кончив смеяться, пожаловался Николай. — Что за манеры: вместо того чтобы выполнить просьбу жалкого провинциала и заодно пустяковую заявку жильца, она выгоняет нас обоих на улицу. Какой-то диктатор, Клеопатра, тигрица лестничной клетки!

— Еще какая! Всю жизнь была труженицей жактов и ремуправлений. Привычка командовать. Но что она сказала про вас: «Ищет Докучаева»? Это какой Докучаев — «Русский чернозем», «Наши степи прежде и теперь»? Борец с засухами давно умер. Неужели письма ему идут до сих пор?

Николай снова засмеялся.

— Докучаев — предлог. Зашел случайно, шел мимо, вижу — такой дворец. Был покорен. Решил узнать о нем побольше. Что за странное название — «Дом имени Козьмы Пруткова»?

— Ничего странного. Просто было такое веселое время, когда всем и вся присваивались имена. «Фабрика подтяжек имени Клары Цеткин», а суровая Клара носила юбку с ремнем. «Мясо-молочное хозяйство имени Бернарда Шоу», старик Шоу был вегетарианцем… Нам нравится Козьма Прутков, кооператив-то писательский… Так говорите, вы жалкий провинциал? А вид у вас бравый. Случайно, не из налоговой инспекции? Видна военная выправка.

— Служил в дни розовой юности. И то всего три месяца. Уволен по идейным соображениям, религиозные мотивы — толстовец. А что, если мы представимся друг другу? Вы мне нравитесь. Меня зовут Николай Шмидт.

— О, какое громкое имя, — удивился собеседник. — Шмидты бунтовали, поджигали крейсера, изучали миграцию рыб, сидели в палатке на льдине. Отто Юльевич, случайно, не ваш дядя? Нет… А моя фамилия Малоземельский. В прошлом критик, ныне литературный пеон — поденные работы на чужих плодоносных грядках. Так что вас интересует в нашем доме?

— Ну например, жильцы, — осторожно произнес Николай.

— Наши жильцы? Элита, бомонд. Видите, там стоит «форд»? Он принадлежал, пока не рассыпался, драматургу Шпенглеру. Рядом — хромая «Волга». Она пока еще на ходу, и на ней ездит прозаик Паскин. Может, слышали такого? Прославился — призывал лечь под танки.

— А скромный «Москвич»?

— Эта лошадка моя. Тоже пора на живодерню. Вас удивляет мусор вокруг машин? Некому убирать, кризис рабсилы и стагнация управления. Между нами говоря, как председатель — наша Марго не подарок. Все запустила… Трубы ржавеют. В подвале — крысы. Чердак не разобран со времен последних двух войн… Хотя понять ее можно… Кооператив жмотный, оклад — мизер. Даже если выгнать ее, человека на ее место не найти.

— А мне она показалась энергичной, — задумчиво проговорил Шмидт. — Хваткая женщина. Палец в рот не клади.

— Увы! — вздохнул критик. — К сожалению, вся ее энергия уходит на то, чтобы в очередной раз выйти замуж. Ее хобби — иностранцы. Предпоследний муж — афганец. Из Каула наши войска уходят, снаряд попадает в дом, она бросает мужа и мчится в Ашхабад. Последний — руандец, сын вождя племени тутси. Зеленые холмы Африки, межплеменная война. Наша Марго на последнем самолете вместе с двумя коллекционными гориллами улетает в Найроби. На каждого мужа смотрит как на приключение. С таким председателем разве починишь санузлы?

На лице сына лейтенанта отразилась борьба желаний: в голову ему пришла неожиданная мысль.

— Не починишь… Ну а, скажем, если бы я изъявил готовность потрудиться на благо литературы и на время стать вашим председателем? — осторожно спросил он. — Быть управдомом — эта мысль томила не одного меня. Приятно осуществить чужую мечту… Вы рассказали бы поподробнее про дом, а?

Малоземельский воздел руки горе:

— О, это целая история… Как-нибудь расскажу… А знаете, вы мне симпатичны… Говорите, могли бы пойти управляющим?! Но для этого надо сперва освободить место, отправить куда-нибудь нашу Маргариту… А как? Я сказал, в последнее время ее интересуют только браки с иностранцами. Откуда вы возьмете иностранца?

— Это мое дело, — холодно парировал собеседник. — Выберите завтра минутку, скажите ей, что говорили со мной и что среди моих знакомых совершенно случайно есть поляк… Свое крупное автомобильное дело, роскошная квартира в центре Варшавы, вдовец, жил когда- то в России и сохранил самые лучшие воспоминания о русских женщинах… Ну, как?

— Быстро же вы решили!.. Попробую…

Критик, посмеиваясь, убежал.

Из парка доносились улюлюканье и свист. Мальчишки гнали по аллее толстого рыжего кота. Кот бежал, оглядываясь через плечо. Изо рта у него торчало голубиное небесного цвета перо.

Николай вернулся к галеасцам.

— Славное место. — Он пересказал им свой разговор с критиком. — Мне нравится дом… Кто знает, сколько времени нам придется искать. В гостинице жить дорого, а тут тихая гавань, приют, зарплата и крыша над головой.

— Сразу видно, здесь живут порядочные люди. — Кочегаров показал на балконы. — Вон какое белье висит, все пуговицы на месте.