Таежный охотник, в недавнем прошлом крепкий хозяин, имевший свою богатую заимку, без колебаний принял советскую власть. На царскую была у него лютая злоба. Местный воинский начальник подполковник Вторушин отбил у его сына жену-красавицу, известную в Прионежье певицу, сына услал в Романов-на-Мурмане, в арестанскую роту.
С помощью отца сын сбежал из арестанской роты, отец надежно спрятал его в тайге. Боясь, что Зерчаниновы женщину выкрадут, подполковник возил ее с собой.
Примерно за год до высадки интервентов сельчане видели Вторушина в Олонце. В Белой армии он служил в контрразведке. Там и нужно было искать жену сына.
Когда в очередной раз Сергей посетил Зерчанинова, тот признался:
– Хочу истребовать старый должок. Жив, оказывается, Вторушин. Он и вся его белая свора от кары не уйдет…
Что за должок, признался не сразу:
– Есть у меня одна задумка, – произнес он, понизив голос до шепота. – Как бы ее лучше изложить командарму? Может, она ему пригодится? Ты потолкуй со своим родителем. Нам с ним встретиться надо.
– А задумка – о чем?
– О наступлении. Вы же не вечно будете стоять в обороне? Интервенты, если им не накостылять, надолго угнездятся в России.
– И в наступлении вы погасите свой должок? – заинтересованно переспросил Сергей.
– Вот-вот… Соображаю, как больней ударить по американам. Я к чему. Для Красной армии скоро настанет удобный момент. Думаю, что глаз у наших командиров меткий, они заметят, как американы загоняют себя в капкан.
Сергею было известно, если охотник вслух рассуждает о капкане, значит, зверь где-то рядом.
– То есть как это в капкан?
– А так…
Зерчанинов заговорил возбужденно, азартно, как охотник предвкушает близкую добычу:
– Слушай сюда… По реке уже движется шуга, трещит, как валежник под ногами, вот-вот река станет, а в Шенкурске все еще навигация. Пришвартовался четвертый транспорт, выгружают какие-то землеройные машины. На подходе еще два, вчера наши ребята видели, как зашли они в устье Ваги.
– Может, они выше пойдут, по Двине?
– Пойдут по Ваге. Здесь им дорога одна – в Шенкурск. А там уже войск – как в половодье зайцев на острове… Натуральный капкан.
О «капкане» как таковом Сергей слышал в двух штабах – у красных высказывал свое предположение командарм Шестой:
– Американцы рвутся к Вологде, чтоб затем повернуть на восток, на смычку с Колчаком. Невольно в районе Шенкурска затягивают себя в капкан.
В штабе генерала Миллера о капкане прямо не упоминалось, но кто-то из полковников, глядя на карту-склейку, лежавшую на школьных сдвинутых столах, с удивлением воскликнул:
– Господа! Никак наши союзники в Шенкурске стягиваются на зимовку? Вы посмотрите, в какой мешок они себя завязывают! Словно идут в тайгу не воевать, а прогуливаться. Совершенно не думают о флангах. Вы вглядитесь, фланги-то – открыты! Генерал Самойло, не будь дурак, такую ловушку им устроит! Долго чесаться будут.
Кто-то из штабных офицеров равнодушно отозвался:
– У союзников тоже есть мозги. Пусть сами и мозгуют…
Но так рассуждали далеко не все. Говорили:
– Их бы предупредить. Они за нас радеют.
– За нас? Вряд ли…
– И предупреждение не поможет. Им не скажешь: не зная броду – не суйся в воду, не ходи в русский лес – медведь задерет.
– Как не пойдешь, если им нужен лес, притом, не на одну вырубку, а навсегда.
– Они без нас не справятся.
– А что по этому поводу говорил на совещании полковник Костанди? Сказал он, господа, четко и определенно: пора уже нам, русским, расстаться с иллюзиями, что союзники за нас радеют.
Слова начальника штаба Мурманского гарнизона у каждого офицера были на слуху:
– Не хотят они успеха русского оружия. Пришли со своим, как тешат себя, с оружием, современным и результативным. Надеются своими самопалами победить большевиков, притом, без нашего участия.
Вспомнили, как в середине лета американский вице-консул Вискерманн привозил в Архангельск Бобби Полсона, торговца оружием. Бобби, этот раскормленный толстогубый негр, хвалился, что новое американское оружие в ближайшие месяцы поставит Россию на колени.
На встрече с Бобби Полсоном присутствовали приглашенные высшие русские офицеры. Контр-адмирал Вилькицкий, капитан ледокольного парохода «Косьма Минин» резко поправил американца:
– Россию никто еще не ставил на колени, даже самым новейшим оружием.
Попытался сгладить неловкость всегда улыбчивый, рано облысевший вице-консул:
– Бобби имел в виду большевиков России.
Сам Полсон в этом не видел разницы, поэтому сделал удивленные глаза:
– А это не все ли равно?
Присутствовавшие русские, за исключением ученого-полярника Вилькицкого, молча проглотили эту горькую пилюлю.
Наглого негра следовало бы тут же поставить на место, но он был крупный миллионер, известный торговец оружием. А в Соединенных Штатах торговля оружием – самый благородный бизнес. В Новом Свете если кому и завидуют, то разве что производителям и торговцам этого прибыльного товара.
Разговор вроде обыденный, но Сергей уловил в нем важный для красного командования смысл. И это наблюдение следовало как можно быстрее до него донести.
…Спустя двое суток Сергей Самойло был уже в Вельске, где в то время дислоцировался штаб Шестой Красной армии.
Командарма на месте не оказалось. Он выехал в 156-й стрелковый полк. Из Шуи прибыли три маршевые роты, в большинстве своем это рабочие-текстильщики, которых не нужно было агитировать за советскую власть. Восемнадцать лет назад они первые в России создавали народные Советы, ставшие затем главной и единственной формой правления, как в свое время в Париже была Коммуна.
Члены реввоенсовета Орехов и Кузьмин предлагали все три роты раздать по батальонам. Ветошкин настаивал роты как отдельный ударный батальон бросить на оборону самого опасного участка. Таким участком было тогда железнодорожное направление на подступах к Вологде.
Командарм принял иное решение:
– Все три роты уже побывали в боях. По докладам командиров рот показали себя с хорошей стороны. Будем их готовить к наступлению в качестве армейского резерва. Бойцов поставим на лыжи.
Два вагона с лыжами уже были в пути. Рабочие Твери меньше чем за месяц выполнили заказ Северного фронта.
Сергею долго ждать командарма не пришлось.
– У тебя ко мне срочное дело? – спросил он сына.
– Неотложное.
– Тогда сейчас обедаем, хотя уже время ужина. И за обедом ты мне доложишь о поездке.
В кабинет к командарму порученец принес два котелка овсяной каши с консервами из довоенного НЗ и котелок обжигающего кипятка, где вместо чая плавали распаренные листья смородины.