Люди меча - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 40

Ринген, Мариенбург, Нейхаузен, Тизенгаузен, Везенберг — всего за месяц больше двадцати городов и несчетное количество замков заявили о своей покорности. Многие селения настолько спешили решить свою участь, что даже слали навстречу катящейся вдоль моря рати или воеводе Петру Шуйскому в Дерпт, гонцов с письмами о желании сдаться! К концу января наступление выдохлось. Не доходя полусотни верст до Ревеля Зализа остановился. Он потерял все свои войска. Потерял не в кровавых сечах — просто в каждом изъявившем покорность селении он оставлял небольшой гарнизон. Сотню стрельцов там, пару бояр с полусотней оружных смердов здесь, отряд псковских охотников в третьем городе… В итоге из полуторатысячной рати у него не осталось никого: только иноземцы из Каушты, боярин Росин с десятком холопов, да следующий по пятам, словно тень, Нислав. Однако и этих воинов у него, можно сказать, не имелось: он сидел с ними в замке Верде, в покоях, радостно предоставленных государеву человеку присягнувшими на верность Руси тремя немецкими рыцарями. И вести дальше, оставив здесь даже малый гарнизон Зализе было некого.

Именно об этом он и отписал Андрею Толбузину. А затем спустился в зал, где победители и побежденные шумно распивали кислое рейнское вино за общим столом.

— Константин Алексеевич, можно тебя? — окликнул он боярина Росина, с интересом поглядывающего на меняющую опустевшее блюдо на полное грудастую бабу. Как он понял — жену одного из принявших лютеранскую ересь рыцарей.

— Да, Семен Прокофьевич, — боярин торопливо допил кружку и поднялся из-за стола.

Опричник ответ его в сторону, с затянутому промасленным полотном окну, протянул свиток:

— Вот, Константин Алексеевич. Не в обиду прими, но попрошу тебя грамоту эту в Москву, боярскому сыну Толбузину отвезть. Боюсь, просто вестника послать мало будет. Рассказать потребно, что тут делается и Андрею, и государю, коли понадобится. Рассказать в подробностях. Чтобы далее идти и земли под себя принимать ратные люди нам потребны. Коли государь стрельцов не даст, пусть казаков донских зовут, али еще каких охотников, что согласятся от земли своей оторваться и здесь надолго сесть.

— Понял, — кивнул Росин, принимая письмо.

— А еще попрошу тебя сундук с собой забрать, с целованными на верность грамотами. О желании добровольном городов ливонских в лоно Руси родной вернуться отныне и навечно. Присягали города на верность государю нашему, стало быть у него храниться и должны. Вечно.

* * *

Государев человек или просто опричник Семен Прокофьевич Зализа ошибался совсем чуть-чуть. Хотя грамоты целовальные и хранятся в государственных архивах по сей день, но спустя четыреста лет после первого русского похода в прибалтийские земли эти свитки снова увидели свет. На Ялтинской конференции в 1945 году. Когда решался вопрос о границах послевоенной Европы, эти грамоты были предъявлены союзникам, как доказательство того, что Прибалтика принадлежит России — ибо сама ей на верность присягнула. И она снова стала русской — но только на пятьдесят лет.

Певунья исчезла из замка в середине марта. А может, и раньше — никто из слуг за ней не следил. Она не нуждалась в том, чтобы ее расчесывали, переодевали, чтобы наливали ей ванну. Некоторые из обитателей епископского жилища утверждали, что все это делают для нее русалки, анчутки, кикиморы и прочая нечисть, но Флор в это, разумеется, не верил.

Если женщина господина епископа не ест и не пьет, это вовсе не значит, что ее кормят со своих рук лешие, а поят ночные криксы. Просто она каждый день сидит за столом с правителем.

Если она не требует, чтобы ее расчесывали или готовили для нее, как в прошлые годы, большую бадью с водой — значит, ее умывает и расчесывает их господин. Почему бы и нет, если ему это нравится? Он ведь из-за ее голоса просто с ума сходит.

По разным храмам мотается — к каждом из них хоралы по-разному звучат, говорит. Уединяется то у озера, то и вовсе в лесу — но сторожащие их покой телохранители все равно издалека слышат волшебные звуки молитвы.

И вот вдруг обнаружилось, что ее нет: она не выходила из дверей, не требовала для себя коня или кареты, не нуждалась в охране. Просто господин епископ перестал появляться из своих покоев вместе с ней. В замке стало тихо и как-то грустно. И Флор подумал о том, что очень скоро его господину опять захочется перейти на рыцарский завтрак: размоченный в вине белый хлеб. И это действительно произошло. Да так резко, что изменение в правителе заметил весь замок: однажды утром из его спальни наверху раздался нечеловеческий рев ярости. Начальник охраны спавший вместе со всеми в главном зале, услышал этот крик даже через три этажа, вскочил с соломы, которой был выстелен пол, подхватил свою перевязь и кинулся вверх по лестнице.

Священник, раскидав по комнате постель, со всей силы колотил кулаком по подоконнику. Стол уже был разломан в куски. Судя по тому, как скручены рожки валяющегося на полу подсвечника — в качестве оружие использовали именно его.

Хозяин замка резко развернулся в сторону двери и налитые кровью глаза хищно блеснули в полумраке комнаты. Флор, ощутив, как побежали по спине мурашки, попятился и, спохватившись, поклонился:

— Вы меня звали, господин епископ?

— Принесите мне в малый зал рыцарский завтрак и наведите здесь порядок, — перевода дух, распорядился правитель. — И верните на место старую кровать.

— Слушаюсь, господин епископ, — отступил за дверь телохранитель.

— Прочь с дороги! — священник, пихнув начальника стражи в грудь, быстро пошел вниз по лестнице.

Это было невыносимо! Сколько сил, сколько труда потратил он, чтобы развить это епископство, чтобы сделать его сильным и процветающим, чтобы закупить оружие на три тысячи воинов, накопись золото, достаточное для отпора любому врагу! И этот проклятый дух просто взял, и отдал все русским!

— Зачем ты сделал это, демон?!

— Я не просил у тебя страны… — зашелестел вниз по ступенькам смешок. — Мне нужно только тело…

— Негодяй! Мерзавец! — священник попытался пнуть невидимое существо на звук голоса и едва не поскользнулся. — Подлая тварь! Выгони всех русских из Ливонии немедленно!

— Как?

— Как запустил, так и выгоняй!

— Отдай приказ, смертный…

— Не знаю… Проникай в разум, обманывай, воруй мысли — ты же умеешь это делать!

— Отдай приказ. Кого и что мне заставить сделать?

— Ты что, сам не можешь придумать?

— Я не должен думать… — на этот раз это был мужской голос, который звучал едва ли не в самом ухе. — Я должен выполнять приказы!

— Черт! — выругавшись, епископ перекрестила и открыл дверь в малый лал замка: всего лишь с одним камином и двумя окнами. — Кто командует русской армией в Ливонии?