Лик над пропастью - читать онлайн книгу. Автор: Иван Любенко cтр.№ 53

— А вы — циник, и тем хуже для вас, — не отводя глаз от собеседника, проговорил присяжный поверенный. — Что ж, в таком случае мне придется вернуться к самому началу: к убийству Тер-Погосяна. Нет никакого сомнения в том, что между вами случилась ссора. Купец, вложивший огромные средства в нефтедобычу, понял, что его бессовестно надули. Это случилось после того, как он узнал, что Кампус действовал с вами заодно. Нефтяная лихорадка была выгодна прежде всего вам. Именно вы, скупив заранее множество земельных наделов, теперь перепродавали их по баснословным ценам. Когда основной пайщик «Ставропольского товарищества по исследованию недр земли» понял, что является потенциальным банкротом, он пришел к вам и потребовал вернуть хотя бы часть средств, вложенных в поиски мифической нефти. В противном случае он грозил вам газетными разоблачениями. А допустить этого вы никак не могли. Вас прочили в вице-губернаторы. Открывалась долгожданная карьера. Прошло бы еще два-три года, и фамилия Фон-Нотбек, возможно, следовала бы после слова «губернатор». Взвесив сложность ситуации, вы решили стать на путь смертоубийства. План был разработан до мелочей: учли даже то, что самые важные документы Тер-Погосян подписывал черными чернилами. Вы подготовили прощальные письма и сделали звонок Белоглазкину, якобы от имени купца.

Когда вы появились в конторе Тер-Погосяна, все произошло именно так, как вы и предполагали: вспыльчивый армянин согласился на смертельную рулетку. Я уверен, что вы, так же как и сейчас, первым крутанули барабан нагана, приставили его к собственному виску и нажали на спуск. И уже затем передали оружие ему. Результат известен.

Главная ваша ошибка заключалась в том, что при изготовлении второго послания, предназначенного мне, вы воспользовались обводкой. А она очень легко определяется. Для этого достаточно лишь наложить одну подпись на другую и приблизить к свету. Вторая оплошность касалась чернил. Поддельную подпись вы сделали собственным вечным пером тоже с черными, но иными по составу чернилами. Очевидно, вы не догадались воспользоваться «Паркером» хозяина конторы. А третий промах — использование «Ундервуда» вашего секретаря. Отмечу, что последнее доказательство стало известно полиции вчера, когда я отослал им телеграмму и посоветовал получить печатные образцы с этой машинки.

Вы мастерски использовали конфликт идеалиста Белоглазкина и Тер-Погосяна. И своего добились: на почившем горном инженере до сих пор лежит обвинение в убийстве не только купца, но и чиновника Маевского. Белоглазкин так и не смог вспомнить, отчего ему врезался в память тот звонок. Но позже, он, вероятно, припомнил, что и в телефонном приглашении в контору к Тер-Погосяну, и во время вашей личной встречи в Губернском правлении вы слишком часто употребляли слово-паразит «знаете ли». Вполне допускаю, что и побег его мог быть связан именно с этой догадкой. Это же словечко привлекло и мое внимание на палубе. А подробный пересказ ставропольской газеты выдал вас с потрохами.

— Позвольте прервать этот поток красноречия. Мне изрядно надоели ваши экзерсисы в придумывании сюжетов уголовных романов. По какому праву вы меня удерживаете силой оружия? Вы-то понимаете, что сами нарушаете закон?

Ардашев подошел к нему совсем близко и спросил:

— А хотите, господин статский советник, я расскажу вам, как душегубы пытали отца Кирилла?

Фон-Нотбек опустил глаза и промолчал.

— Тогда, пожалуй, я продолжу. И сделаю это только для того, что бы вам стало абсолютно ясно, какая незавидная участь ожидает вас в самое ближайшее время. Следующей вашей жертвой стал титулярный советник Маевский, открывший тайну нахождения переписки византийского патриарха и архиепископа Алании. Этот безобидный человек на радостях написал два письма: одно архиепископу Макарию, а другое — вам, поскольку, во-первых, вы нередко встречались с ним за карточным столом, а во-вторых, ему, как чиновнику Казенной палаты, было хорошо известно, что подобными вопросами в Губернском правлении занимаетесь лично вы. Скорее всего, о письме владыке вам не было известно, иначе вряд ли бы вы пошли на второе преступление. В комнате покойного я обнаружил смятый листок с тремя заглавными буквами: ЕВР. Сначала я считал, что это чьи-то инициалы, но позже вдруг понял, что они означают обращение к статскому советнику: его высокородию. Вы — единственный чиновник в нашем Губернском правлении, имеющий чин статского советника.

Опасаясь разоблачения, вы организовали покушение и на меня. К счастью, оно не удалось. Шакур промахнулся.

— Полная чушь. Никакого письма я не получал. Это можно проверить по книге входящей корреспонденции. На «Ундервуде» моего секретаря мог печатать кто угодно. Полицейское расследование в отношении убийства Тер-Погосяна и Маевского окончено. Виновный найден. Он пытался бежать и был убит. Моих отпечатков пальцев нигде не обнаружено. А все остальное — плод вашего сочинительского воображения, господин адвокат-литератор. Вам, знаете ли, пора бы сделать выбор: либо трудиться на ниве юриспруденции, либо продолжать выдумывать всякую небывальщину для гимназистов старших классов.

Пропустив мимо ушей очередную дерзость Фон-Нотбека, Клим Пантелеевич продолжил:

— Действительно, доказать вашу вину в убийстве Тер-Погосяна, Маевского и Кампуса будет непросто. Однако спешу вас «обрадовать»: имеется свидетель, подтверждающий вашу связь с Зелимханом. Еще находясь у вас на даче, я удивился, услышав, что вы назвали свою кухарку — красивую молодую горянку — еврейским именем Сара. В тот момент, когда вы окликнули ее, вы поняли свою оплошность и не договорили окончание: букву «н», потому что Саран — лезгинское женское имя. Она уже подтвердила начальнику сыскной полиции ваше соучастие в похищении Ксении Никольской. Как я догадываюсь, вы пошли на новое преступление, чтобы Кампус — ваш главный пособник, так горячо любящий свою невесту, не вздумал скрыться с манускриптами. Таким образом, вы подали ему своеобразный предупредительный сигнал, но не ожидали, что учительница отважится на побег. Но даже когда это случилось, вы были спокойны, полагая, что одетый на ее голову мешок не позволит следствию получить от нее вразумительные показания. Барышня действительно ничего не видела, но многое слышала и чувствовала. Так, в разговоре со мной она упомянула и паровозный гудок, и дом с одной ступенькой, и глубокий колодец, и выщерблину на краю металлической кружки, и даже солоноватый привкус воды. Все это было мне хорошо знакомо, и я сразу понял, кто постановщик этого скверного водевиля. Ранее задержание Саран могло помешать делу. Да и согласилась бы она покаяться и обо всем рассказать? В противном случае трудно даже себе представить, как бы повели себя вы или Кампус, от которого зависела дальнейшая судьба аланских свитков. Я уж не говорю о доказательствах, подтверждающих вашу причастность к другим преступлениям.

— Видите, как бывает, — Фон-Нотбек удрученно покачал головой, — пожалел молодую и красивую девушку и проиграл. Сам виноват. Забыл древнее правило: коли ступил на дорогу дьявола, иди по ней не сворачивая, до конца.

Неожиданно пароход тряхануло, и стало значительно тише, видимо, остановились машины.

Адвокат подошел к иллюминатору: в ночи виднелись огни другого судна, стоявшего совсем рядом. Тут же послышался топот, будто по коридору бежало несколько человек, и кто-то забарабанил в дверь.