Хоть весь мир против нас - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 72

Боевой порядок «штурмовая тройка» — это когда два бойца, двигаясь вперед, контролируют пространство перед собой на сто восемьдесят градусов, третий прикрывает со спины, страхуя от нападения с тыла.

Прикрывающий Зубило пропустил головных вперед на два десятка метров, затем двинулся следом. С такого расстояния силуэты бойцов были едва различимы, только в инфракрасной подсветке ПНВ маковым цветом светились прямоугольники «кошачьего глаза». Особые шевроны, нашитые на грудь и спину, позволяли диверсантам в ночном бою отличать своих от неприятеля.

Шествующий первым Клабор завернул за угол, следующий за ним Шницель остановился и предупредительно поднял руку — впереди был вражеский пост…

Дверь в банкетный зал оказалась приоткрытой, сквозь широкую щель Савченко смог убедиться, что заложники живы, хотя теперь уже не сидели за столами, а сгрудились толпой у стены, подсвеченные четырьмя портативными фонарями охранников. Возле них голодным Шерханом курсировал полковник Неонела в сопровождении одного из унтеров.

«Нам и четверым здесь работы на один чих», — подумал Савченко, но торопиться с освобождением не стал. Команда его была разбита на куски, и кто знает, как ситуация обострится в ближайшие минуты.

Виктор жестом отдал команду стоящим возле него Чудотворцу и Барклаю, те подняли свои автоматы, взяв на прицел охранников. На всякий пожарный…

Двое часовых в западной башне совсем ошалели от кромешной темноты. Неизвестность — подруга страха, со временем усохла, сморщилась, как беззубая старуха. Охранники, убедившись в безопасности, дружно закурили и теперь тихо переговаривались в ожидании, когда командование решит их судьбу, даже не предполагая, что в Книге Судеб напротив их имен уже поставлены жирные точки.

Вынырнувший из темноты Циклоп захватил одного из часовых за подбородок и ударил ножом в грудь, его напарнику одним махом перерезал горло.

После захвата наемниками «Забияки» боевые пловцы чувствовали себя штрафниками, поэтому были готовы вылезти из кожи вон, чтобы реабилитироваться перед командиром…

— Это Циклоп, западная сторона зачищена, — прошуршал динамик командирской рации.

— Принял, — коротко ответил Виктор, через минуту последовало новое донесение.

— Это Клабор, восточная сторона чистая, пара «двухсотых» в нашем активе.

— Принял…

Карлос вытер грязной, пропитанной машинным маслом тряпкой руки и подмигнул напарнику.

— Все, делов-то, присоединить проводку от компьютера к блокуправлению дизелем генератора. Теперь мы можем запустить его в ручном режиме. Дадим свет в эту цитадель заговора, и, возможно, в будущем полковник пристроит нас на теплое местечко.

— У тебя, Карлос, золотые руки, но слишком длинный язык. За это, наверное, и выгнали из академии, — подколол его унтер, но тут же осекся, почувствовав в тесном помещении аварийной подстанции присутствие посторонних. Морской пехотинец посмотрел на перекошенное от испуга и удивления лицо Карлоса, положил правую руку на цевье автомата и резко обернулся.

Выстрелов из бесшумных автоматов «вал» не было слышно, просто дважды хищно клацнули затворы. Тяжелые бронебойные пули отшвырнули к противоположной стене тела убитых унтер-офицеров.

Кощей опустил оружие и включил радиостанцию на передачу.

— Командир, мы обнаружили источник шума…

Сообщение Кощея оказалось не менее ценным, чем доклады других боевых пловцов, которые в данный момент рьяно зачищали от охраны внешний периметр замка. Всего за четверть часа были сняты часовые в четырех сторожевых башнях, ликвидирована охрана у главных ворот. Осталась мелочь — «промести» помещения.

— Значит, говоришь, можете врубить дежурное освещение? — прикрывая ладонью микрофон рации, спросил у Кощея Савченко и, получив утвердительный ответ, приказал: — Через минуту врубайте!

Отключив рацию, Виктор жестами отдал команду оставшимся с ним бойцам. Диверсанты, отключив приборы ночного видения, сняли их, затем достали из подсумков по светошумовой гранате.

Освещение вспыхнуло неожиданно, а потому особенно ярко, заставив крепко зажмуриться не только заложников, но и их охранников. Никто из находящихся в банкетном зале не услышал, как в помещение вкатились четыре пластмассовых шара, на корпусах которых большими буквами было написано «Заря»…

Ни одна социологическая служба не ведает, сколько живет рядовой на войне. Все зависит от обстоятельств. Но любой мало-мальски грамотный человек сразу скажет, что жизнь рядового на войне ничего не стоит, потому что рядовой солдат всего лишь «пушечное мясо», расходный материал. Жизнь сержанта (унтер-офицера) стоит не намного больше, особенно когда есть полковник.

Едва прогремели взрывы светошумовых гранат, в зал ворвались Савченко и Енот, Барклай с Чудотворцем остались снаружи, «встретить», если кто решится пойти на выручку полковнику Неонела.

После фейерверка «Зари» в зале, предназначенном для торжественных официальных приемов и веселых пирушек, глазам предстала комично гротескная картина. В легкой дымке возле столов, заставленных выпивкой и закусками, вповалку лежали заложники, в основном уткнувшись лицами в мраморные плиты пола. С противоположной стороны находились охранники, примерно в тех же позах. Бросив свое оружие, они инстинктивно зажимали ладонями уши.

Виктору понадобилась лишь секунда на оценку ситуации. Унтеры никакой ценности не представляли — лишний балласт. Несколько коротких очередей решили эту проблему. Настала очередь полковника Неонела.

Когда командующий морской пехотой пришел в себя, он, безоружный, со связанными за спиной руками, сидел в кресле. К тому времени в себя пришла и основная масса заложников. Многие из них, ослепленные ярким светом, взрывы «Зари» приняли за звуки собственного расстрела и уже мысленно попрощались с жизнью. Вернувшись с «того света», некоторые из несостоявшихся покойников без остановки что-то говорили, перебивая друг друга. Есть в человеческой психологии такой эффект — слитие пережитого через «словесный понос».

Как только стало ясно, что к заложникам с грохотом и дымом пришло спасение, обстановка резко изменилась. Теперь же кое-кому из освобожденных потребовался другой психологический выход: они жаждали крови, которую им мог дать самосуд над заговорщиками.

Несколько российских офицеров и из окружения президента Честерса уже схватили брошенное убитыми охранниками оружие и рвались к плененному Хуану Неонеле.

— Назад! — раненым медведем заревел Савченко, преграждая самозваным палачам дорогу. Для большей убедительности своих слов он занес над головой рубчатое тело «лимонки» с выдернутой чекой. Матерый диверсант знал цену взятого ими «языка» — вид взведенной гранаты мгновенно остудил горячие головы.

Вскоре окончательно пришли в себя те, кому надлежало взять сложившуюся ситуацию под контроль.

К Виктору подошли президент Вилли Честерс и адмирал Добрынин. Адмирал на правах прямого начальника по всей форме обратился к Савченко: