В воздушных боях. Балтийское небо - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Лашкевич cтр.№ 17

— Враг обладал тройным превосходством, имел он и качественное преимущество. Но летчики эскадрильи дрались лучше немцев. Теперь мы вооружены современными истребителями Як-7Б и ЛаГГ-3… Но надо в корне менять психологию летчика. Нужно использовать маневренные данные скоростной боевой машины. Без робости переходить на вертикальный бой, использовать в бою радио. Соблюдать дисциплину боя, учитывать применяемые противником тактические приемы!

Командир моей 3-й эскадрильи старший лейтенант А. Иванов выступать не стал, но зато слово взял мой командир звена Константин Ковалев:

— Надо добиться стабильности пар, неслетанность часто ведет к боевым потерям — так начал он выступление. — В основном ведомыми будут летчики, прибывшие из авиационных училищ. У них нет боевого опыта, а ведущие пар, как правило, это летчики, прошедшие начальный период войны: тогда они управляли истребителями И-16 и И-153. Основные условия для ведения боя — осмотрительность, — продолжал Ковалев, — взаимная выручка, слетанность пар и звеньев!

С жадностью мы схватывали каждое слово «стариков». Но в зале школы, где проходила конференция, слышались и смешки. Это перекидывались между собой словечками Дмитрий Шаров и Константин Присяжнюк. Кто-то с задних рядов выкрикнул:

— Хватит! Заходи на посадку!

Ковалев, немного сконфузившись, продолжил:

— После штурмовки финских опорных точек мой самолет И-16 оказался единственным над целью. Показалась группа самолетов. Я принял их за своих. Но это были финские летчики на самолетах FD-24 [20] . Они окружили меня: два вышли вперед, два слева и два справа. Финны хотели привести меня на их аэродром и принудить к посадке. Дистанция между моим самолетом и передней парой примерно 1000 метров. На моей машине еще оставалась пара «эресов». Рассчитав, куда броситься после стрельбы, прицелившись, я нажал на гашетку пуска ракет. Ракеты разорвались впереди, около финской пары. Оба самолета были сбиты. Потом закрутилась карусель… На бреющем полете мне удалось оторваться от преследования и вернуться домой…

На конференции был сделан вывод о том, что против немецкой авиации нужно применять тактику, похожую на немецкую, но с учетом маневренных качеств советских истребителей. Я слушал выступающих и думал о том, что в одном мы со «стариками» были равны — ни они, ни мы не имели опыта боев на современных истребителях. Из всех сержантов-пилотов опыт боев на современном истребителе имел только Тимофей Вытоптов. Сражаясь в небе Сталинграда, он на истребителе Як-1 сбил в бою на малой высоте два Ме-109, но и сам стал жертвой немецких асов. Вражеские снаряды попали в кабину летчика, Вытоптова ранило в обе руки выше локтей, его самолет загорелся. Из-за малой высоты самолет пришлось покидать методом срыва. Он оттолкнул ногой ручку управления самолетом от себя, и его выбросило вперед из кабины. Парашют наполнился воздухом полностью, лишь в момент касания земли. Удар об землю был сильным, Вытоптов потерял сознание. Сбили его над нейтральной полосой, на земле шел ожесточенный бой, но пехотинцы вытащили раненого летчика. В сознание он пришел уже в армейском медсанбате. Потом был госпиталь. Поправившись, Вытоптов получил назначение в наш полк. Как имеющего боевой опыт, сержанта назначили командиром звена в нашу 3-ю АЭ.

Жили мы в полку строго по распорядку. Так было положено: мы, сержанты, проходили срочную службу. Все передвижения на занятия, в столовую, на аэродром и в казарму были только строем. Занятия по теоретическим дисциплинам с летным составом всегда проходили с интересом. И если учесть, что в запасном полку теорией почти не занимались, то пробел в этих знаниях пополнялся нами с жадностью. Большую часть занятий с нами проводил сам командир полка. Он имел академическое образование и, обладая хорошей эрудицией, умело преподносил нам материал, с легкостью разбирал сложные вопросы.

Командир 1-й эскадрильи Сусалин(справа) и командир 3-й эскадрильи И. И. Голосов (слева)

Полк, укомплектованный более чем на 80 %, в декабре приступил к практическим полетам на учебно-боевую подготовку и вводу в строй молодого летно-технического состава. 1-я и 3-я эскадрильи были вооружены истребителями Як-7Б, 2-я АЭ — самолетами ЛаГГ-3. Истребитель Як-7Б отличался от Як-1 тем, что изначально создавался как двухместный учебно-боевой истребитель для обучения и переучивания курсантов и летного состава. Передняя кабина предназначалась для обучаемого, а задняя — для летчика-инструктора. Передняя кабина по отношению к Як-1 была вынесена вперед: так и осталась, хотя вместо задней кабины был сделан отсек, напоминающий пустой ящик. При перебазировании на другие аэродромы в этот отсек укладывались самолетный чехол, инструмент и перевозился техник самолета. Сверху этот отсек закрывался крышкой. При полетах, на разбеге при взлете и при пробеге после посадки (особенно при снежном покрове) самолет сильно тянуло на нос. Это случилось из-за изменения центра тяжести и изменения противокапотажного угла по причине вынесения кабины вперед. В первых полетах в задний отсек укладывался мешок с песком, а по мере освоения взлета и посадки мешки удаляли.

Аэродром Новинка, на котором мы производили учебные полеты, был окружен с трех сторон лесом. Для нас, молодых пилотов, он был сложноват. Ранее курсанты летали в условиях, когда посадка была всегда строго против ветра. Здесь же мы встретились с условиями, когда посадку нужно было производить с «боковиком». А такой посадке мы не были обучены. Результат скоро сказался. Хорунжий произвел расчет на посадку с перелетом, как говорят летчики, «с промазом», и на большой скорости выкатился за границу аэродрома, ударился крылом самолета о дерево и повредил самолет. Миша Тоболенко ухитрился два раза произвести посадку левее посадочного «Т». «Не клеилась» посадка и у Саши Белоусова, и у меня. Мы стали хуже летать! А требовали теперь с нас не как с курсантов, а как с летчиков.

Как всегда на полетах, на старте около посадочного знака «Т» находился сам командир полка майор Шварев. Его высокую фигуру видно было издалека, еще с четвертого разворота. Размахивая длинными руками, держа ракетницу, встав как аист на одну ногу и наклонившись в сторону ветра, он жестами, расставив руки как самолет, показывал нам, как нужно бороться со сносом. Пилот больше смотрел на командира, чем на приближающуюся землю, и, как правило, делал ошибки. В то время самолеты уже имели радиооборудование, но им не был оборудован стартовый командный пункт, поэтому руководство полетами шло примитивным способом.

Нас, молодых летчиков, командир полка знал по посадкам. Здесь же, на аэродроме, в конце летного дня пилотов выстраивали, и командир, расхаживая перед строем, припоминал наши ошибки:

— У вас рефлекс, — говорил он, обращаясь к Тоболенко, — как у курицы. В нее бросят палку, а она на нее все смотрит! И только когда палка ударит ее по ногам, тогда она начинает кудахтать! Вот вы, Белоусов, совсем не умеете бороться со сносом!