В ад с "Великой Германией" - читать онлайн книгу. Автор: Ганс Гейнц Рефельд cтр.№ 42

Я бы выполнил эту операцию довольно охотно! Однако комбат колеблется. В конце концов он говорит: «Ладно. Но только, пожалуйста, безо всякого „буйства“. Я боюсь, что русские сразу же откроют огонь во время вашей атаки». Я киваю. Мне дают почти 200 мин, которые я должен использовать для операции по занятию дома. Командирам групп прибывшего подразделения объясняют, что нам стало известно о противнике в ходе проведенных наблюдений, о создавшемся здесь положении, силе врага, расположении его орудий. После того как отделение проинстуктировано, я со своей группой выступаю на позицию. Собираемся за домом. Командиры отделений сообщают о готовности. Я иду к командиру батальона и докладываю: «Господин обер-лейтенант, минометчики готовы к выступлению, команда и минометы укомплектованы. Получены боеприпасы: 72 мины в 24 ящиках, на одного минометчика 18 выстрелов. Все, что останется, будет оприходовано». — «Это хорошо, Рехфельд, — сказал обер-фельдфебель Гроссе. — Наш командир должен будет потом отдуваться за всю 8-ю роту. Ему необходимо иметь точную информацию!» Когда я появляюсь на улице, то вижу роту, уже построенную в длинный ряд. Все стоят, не говоря ни слова. Если русские услышат шум, то сразу начнут стрелять из противотанковых орудий и минометов. Я иду к своей роте. Тут зашипело несколько ручных гранат, брошенных русскими и взорвавшимися во дворе соседнего дома. К несчастью, они вызвали большие потери. Взрыв раздался среди группы солдат. В результате — трое убитых и четверо раненых! Их товарищи покаялись передо мной за то, что неразумно собрались все в одной куче. Я только тряхнул головой, так как в конце концов на войне все возможно. Неопытность — не беда этих парней! Вскоре мы оставляем деревню Яскейм. Мы — это 8-я рота с остатками 7-й, которая мужественно защищала свои позиции долгое время. Мы везем с собой еще и сани с ранеными. Это те, кто не остался лежать навеки в этой деревне. Я иду в маршевой колонне по глубокому снегу мимо фельдфебеля Гроссе. Перед выходом моей роты я еще раз пересчитываю своих солдат. К счастью, у меня только один раненый. Поистине к счастью! Солдаты устало топают по снегу. Могут ли русские идти за нами? Обер-фельдфебель Гроссе смотрит на компас: ему кажется, что мы изменили направление. И правильно! Мы идем параллельно с основной линией фронта. Встречаем по дороге вояку, который поставлен здесь в охранении. Он аккуратно подстелил под себя солому. «Из какого ты подразделения?» — «2-я рота 3-го батальона, нахожусь в охранении!» Ага! Теперь мы знаем, как выйти на правильную дорогу к Гут Маулену. Но едва мы прошли немного, как всю дорогу накрыли разрывы артиллерийского огня. Противник, конечно, еще не знает, сколько здесь скопилось солдат и каким они обладают оружием. Мы можем беспрепятственно идти дальше. После бесконечного марша наконец прибываем в Гут Маулен. Там мы некоторое время ждали, пока в местечко прибудут наши грузовики. Все уселись, где только было возможно! Наконец пришли машины, и я погрузил мою роту на два грузовика. Сам же, как сопровождающий, сажусь в «Пежо». В кабине водителя страшный холод, так как мы экономим бензин и буксируем другой грузовик. Моторы ревут. Куда мы едем? Несмотря на тряску, я засыпаю, а когда просыпаюсь, вижу раскинувшийся передо мной город Кенигсберг. Мы въезжаем через большой железнодорожный мост в город.

«Моторизованная пехотная дивизия „Великая Германия“ сосредоточилась в области Прашниц. Далее на север Восточной Пруссии вплоть до Балтийского моря путь закрыт. На улицах и дорогах, в деревнях и городах, которые мы проходили, оставались товарищи, заплатившие за вступление в Россию своими жизнями. Они лежат сейчас в земле Восточной Пруссии, проявив смелость и героизм в борьбе за свою родину». (Из 3-го тома «Истории танкового корпуса „Великая Германия“» Гельмута Шпетера. С. 261. С дополнениями из моей тетради.)

30–31 января 1945 г. Еще ночью, после того как мы передали деревню Яскейм фольксштурму, остатки 3-го батальона под командованием капитана Макерта перешли за линию фронта и направились по Хаффштрассе в направлении Кенигсберга.

«Дорога» на Кенигсберг стала очень узкой. Мы остановились в одном из юго-западных пригородов города и в первый раз как следует выспались. Квартиры были покинуты. Мы видели, в какой поспешности должны были убегать жители!

1–2 февраля 1945 г. В домах функционируют телефон, радио и свет! Приборы, о которых мы уже давно позабыли. Вода в кранах. Вояки все время готовят себе горячую пищу. И кладовые еще полны продуктов. Я провел вечером еще несколько часов с командирами рот у комбата, когда офицеры внезапно вышли. Я тоже иду на кухню и снимаю свои валенки. Это теперь больше не русские конфискованные валенки, а скатанные, но немецкие, из кожи, покрытой войлоком. Так как валенки стали влажными, я ставлю их на печь, в которой еще осталось немного тепла. Усталый, ложусь спать. Проснулся бодрым, но рядом пахло чем-то горелым. Плита на печи оказалась слишком горячей, и войлок, а также часть кожи начали тлеть. Откуда теперь я достану новые валенки или какую-нибудь другую обувь? Однако, на мое счастье, в кладовой я нашел резиновые сапоги, которые оказались мне как раз впору. Чтобы они свободнее сидели на лодыжках, я пристегнул вовнутрь так называемый походный ремень. (В этих резиновых сапогах я мчался за иванами до 17 марта 1945 года на опушке леса за Пёршкеном и обслуживал миномет.) Только я лег спать, как меня разбудил связной: «Вставайте и готовьтесь! Мы выступаем завтра рано утром!»

Восточная Пруссия отрезана от империи!

3 февраля 1945 г. Усталых до смерти парней разбудили, все приготовления закончены, и через час, примерно в 05.00, 2-й батальон был готов начать атаку. Основное направление — на запад! К побережью, вдоль шоссе Райх 1 (идет от голландской границы севернее Аахена к Дортмунду, затем к Берлину, до Кенигсберга и далее). Солнце еще не взошло, и было темно, когда мы подошли к набережной. Там царит паника. На бранденбургском направлении появились русские, между Вартхеном и Хайде Вальдбургом. Они рвутся вдоль шоссе Райх 1 к побережью. Однако мы точно не знаем, где эти войска находятся. Пока нас представляли офицерам, началось важное обсуждение. Необходимо было прояснить ситуацию. Русским оставалось еще достаточно времени на таком длинном пути. Едва ли они знают, что здесь их ожидает серьезное сопротивление. Нашего командира легких полевых орудий обер-фельдфебеля Гроссе и меня спрашивают, что собирается предпринимать командование 6-го и 7-го пехотных батальонов. Однако мы знаем только одно: «Приказано атаковать!» Положение становится критическим! За нами большой город Кенигсберг, многие дома в котором уже горят, и сверх того, слышны раскаты разрывов снарядов и треск гранат. Это и наши, но также и русские ведут огонь. В то же время постоянно раздается быстрый стрекот немецких пулеметов 42-го калибра и более медленных — крупнокалиберных. Повсюду высоко поднимаются осветительные ракеты. Наши ярко-белые и зеленовато-белые — русских. «Город обстреливают! Кенигсбергу грозит непосредственная опасность. Так складывается ситуация, что Восточная Пруссия будет отрезана от империи. Враг уже перед Данцигом! Мы здесь зажаты на узком пространстве. Что это? Конец? Должны ли мы погибнуть здесь?» Пароль Восточно-Прусской операции гласит: «Смелость и надежда!» Мы осторожно двигаемся, свернув с набережной к Вартхену. Позднее получаем приказ идти южнее Хаффштрома к шоссе Райх 1 и далее на юго-запад к Вартхену. Там атаковать русских и занять позиции. Утренний сумрак постепенно развеивается. Артиллерийский огонь с обеих сторон усиливается. Зловеще громыхают орудия. Снаряды свистят в воздухе. Где-то слева, в стороне от нас, барабанит иван своими «катюшами». Внезапно перед нами вспыхивают огоньки винтовочных и пулеметных выстрелов. Мы уходим, так как оказываемся в слишком близком соприкосновении с превосходящим противником! У меня создается впечатление, что иван уже полностью хозяйничает на шоссе Райх 1. И мы скоро замечаем, что русские уже вышли на набережную. Заградительный огонь поставлен и на правом, и на левом флангах и перед нами! Мы растянулись в длинную линию далеко друг от друга. Противник здесь очень силен! Так как атака его была внезапной, мы не имеем никакой поддержки артиллерии. Сильный орудийный огонь заставляет нас вновь и вновь прижиматься к земле. Мы уже почти вышли к шоссе, но вынуждены были остановиться. Во время этой атаки убили командира 6-го батальона обер-лейтенанта Охмана. Удивительно, как двум унтер-офицерам и девяти солдатам удалось вернуться назад. Наш командир батальона пока еще не появился. Когда русские замечают, что мы хотим выйти к трассе, они обстреливают нас из своей артиллерии. Это тем более опасно, что мы залегли на открытом пространстве без какого-либо обеспечения боеприпасами и продовольствием. Однако куда теперь идти? Тут мы заметили примерно в 200 м за нами большой серый бетонный бункер. Как я позднее узнал, это была цепь укреплений из 15 бункеров, окружавших Кенигсберг еще в Первую мировую войну. К сожалению, все они уже морально устарели.