Последний защитник Брестской крепости - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Стукалин, Михаил Парфенов cтр.№ 47

Несмотря на то что Дарья училась на медицинском и покойников повидать ей пришлось, сначала ее мутило при виде трупов. В институте все было по-другому, тела лежали в прохладном помещении морга, а здесь от удушливого запаха разложения деваться было некуда. Но она стоически терпела, понимая, что они должны отдать последний долг героям.

Алешка понял, что происходит нечто страшное, и однажды спросил Дарью:

— А папа с мамой воюют?

— Да, — ответила Даша, — они сражаются, чтобы немцы дальше не прошли.

— Почему же мы с тобой не воюем? — поинтересовался мальчуган.

— Потому что мы еще по возрасту не подходим, и нам дали задание тут за всем приглядывать, — нашлась Дарья.

Алешка воспринял ее слова буквально и теперь, перестав плакать, внимательно следил за передвижениями немцев, постоянно приговаривая:

— Папке потом расскажу, помогу ему.

Когда стрельба в Цитадели поутихла, женщин снова погнали на разбор завалов. Атмосфера в крепости на Центральном острове угнетала. Дарья прекрасно понимала женщин, которые не могли сдержать слез, видя эти разрушения. Как еще может себя вести человек, если за одно мгновение его дом и его жизнь превратились в кучу обломков? Все поддерживали друг друга, как могли.

Фашисты старались не задерживаться в Цитадели надолго без надобности. Тут до сих пор не затихала стрельба, и работницы иногда находились без присмотра. Это давало некоторые преимущества. Во-первых, они собирали патроны, прятали в одежде, а потом сбрасывали в подвалы, надеясь, что оставшимся защитникам они могут пригодиться.

Так же поступали и с найденным оружием, гранатами и обмундированием. Выпрашивая у немцев еду, ее прятали, а попав в Цитадель на работы, незаметно подбрасывали в тех местах, где могли появиться красноармейцы. Все это было сопряжено с риском, и в случае обнаружения фашистами виновную наверняка бы расстреляли, но пока обходилось. У немцев своих забот хватало. Как впоследствии узнала Дарья, они рисковали жизнью не зря: многое из сброшенного было найдено советскими солдатами и помогло держаться еще какое-то время.

Огромную лепту в добывании еды, а если получалось, то и воды, вносили дети. Некоторые немцы с ними общались и даже жалели их. Давали шоколадки, галеты, тушенку, шпроты, хлеб. Дети ничего из этого не ели — все отдавалось матерям и жестко распределялось. Большую часть провизии относили в Цитадель. Алешка тоже активно участвовал в этом и, передавая очередную «добычу», всегда с серьезным лицом говорил:

— Доставьте маме и папе.

Когда у Дарьи возникла мысль сбежать, она и сама не помнила. Просто вдруг поняла, что может делать больше, чем сейчас. Работать на немцев, разгребать завалы и стирать их белье претило настолько, что она боялась психологически не выдержать и сорваться. Но бежать надо было, зная куда, имея некую цель. Сначала она думала пробраться на Западный, но бои там уже прекратились, и стало ясно, что немцы остров зачистили.

Дарья решила спрятаться в Цитадели. Она слышала, как бабы поговаривали, что с Западного в крепость несколько групп пограничников успешно прорвались в Цитадель. Вдруг в их числе был и ее отец? Даша потеряла покой, только одна мысль одолевала ее. Тетя Маша, узнав о намерениях девушки, отговаривать не стала. Она прекрасно понимала, что борьба с фашистской напастью теперь дело каждого, будь то ребенок, женщина или старик.

С Алешкой тоже проблема решилась на удивление просто. Он сильно привязался к Марии, и, когда Дарья ему сказала, что собирается отправиться помогать дяде Володе и тете Кате, он это воспринял с энтузиазмом.

— Ты уже большая, — по-взрослому нахмурив бровки, сказал он, — ты можешь уже им помогать. Я тоже, как подрасту, буду воевать.

Однажды на раскопах Дарья заметила темный подвал. Немцы в той стороне старались не появляться, потому что там серьезно постреливали. Выяснилось, что женщины несколько раз оставляли у подвала продукты и патроны, которые потом бесследно исчезали. Сомневаться, что там укрывалась группа русских солдат, не приходилось.

Выбрав день и попрощавшись со всеми, она улучила момент, когда конвоиры отвлеклись, и быстро спряталась за развалинами. Жара разморила охранников, они сидели на камнях, лениво покуривая.

Чтобы остаться незамеченной, Дарье пришлось проползти около ста метров. До этого ей не приходилось ползать по-пластунски по битому кирпичу, и она раздирала себе колени и локти в кровь, но, закусив губу, упорно продвигалась к цели. Ей повезло. Она добралась до подвала и быстро скрылась в нем.

— Не стреляйте, свои! — крикнула она, но ей никто не ответил.

Дарья подумала, что солдаты оставили этот рубеж и перебрались ночью в другое место. Затея теперь казалась совсем безумной. Что она тут будет делать одна?! Но девушка с детства была упрямой, и раз спустилась в подвал, то отступаться от своего не собиралась. Она твердо шагнула в темноту, держась за стенку рукой.

Дарья надеялась встретить русских солдат и к побегу подготовилась — захватила банку немецкой тушенки, но та выпала, пока она ползла к подвалу. Возвращаться за ней девушка побоялась. Все, что у нее осталось с собой, так это документы, которые немцы не стали отбирать при обыске. Гитлеровцы обычно искали спрятанное оружие или патроны, а на комсомольские билеты и прочие советские бумажки им было наплевать.

Она осторожно пробиралась по подземелью, с каждым шагом сознавая, в какой переплет попала. Обратно выходить нельзя, немцы тут же ее накажут, чтобы другим неповадно было. У них с расправами просто, Дарья уже нагляделась. И когда она почти впала в отчаяние, услышала резкий окрик, эхом раздавшийся по подземелью:

— Стой!

— Свои это! — ответила Дарья, чуть не расплакавшись от радости.

Так она попала в отряд Бортко…

Митрич молча выслушал рассказ дочери.

«Бедненькая Дашенька! — думал он. — Сколько же тебе пришлось пережить из-за этих нелюдей. Ну, ничего, мы за тебя поквитаемся. Еще как поквитаемся».

Счастье переполняло Кожевникова, он вновь обрел свое сокровище, и никто не в силах был теперь отнять у него дочь. Не для того они столько пережили, чтобы снова потерять друг друга.

— Боевая у тебя, старшина, девчонка, — гордо сказал Бортко. — Воспитал ты ее на славу.

Старшина улыбнулся. За последние несколько недель он сделал это в первый раз. И плевать, что они сидели в проклятых казематах без воды и пищи. Черт с ним, с солнечным светом.

— Привели ее ко мне, — продолжил Бортко, — а я спрашиваю: «Чего же ты, дурочка, сюда полезла?» А она отвечает: «Я воевать пришла, товарищ командир». Ты представляешь, стоит передо мной эдакая пигалица в платьице да с разодранными коленками, и хрен ты с ней что сделаешь.

— И как воюет? — поинтересовался старшина.

— Еще как! — показал большой палец комиссар. — В разведке человек незаменимый. Пока они тут работали на немцев, она всю диспозицию разведала. Сама маленькая, верткая, пролезет там, где и мышь не прошмыгнет. К тому же раненые все на ней — и подлатает, и перебинтует. Многие ей тут обязаны жизнью.