Убей или умри! - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Стукалин, Михаил Парфенов cтр.№ 40

Бауер знал и понимал, что вся эта глупая затея фон Хельца обречена на провал. Они все там полягут, капитан нисколько в этом не сомневался, но для него — любой приказ следует исполнять. Перед ним была дилемма — положить всю роту или дать возможность хоть кому-нибудь спастись. А так у них был хоть минимальный шанс. Более опытные бойцы шли позади новичков, а те стали чем-то вроде щита. Русские пули косили молодых мальчишек, но ветераны могли достигнуть траншей. Боевой опыт, умение сражаться давали возможность старым воякам сломить врага в окопах.

И при отступлении ветераны не метались по полю, как необстрелянные птенцы, и потом валились замертво, сраженные русскими пулеметами, а отходили слаженно. Бауер сохранил этим закаленным в боях людям жизни, пожертвовав новичками. Я и раньше не завидовал его участи, но теперь…

— Подожди… Но ведь фон Хельц разжаловал его до командира взвода. Почему же он вел роту в бой?

— Смиловался этот гондон перед самым боем, опять над ротой его поставил. Идиот, а понимает, что от такого командира больше пользы, если он роту поведет.

— Бауер выжил?

— Да. Ранило его слегка, и кажется, контузило. Он же вместе с «желторотиками» вперед пошел.

Одна из изб отведена под полевой госпиталь. Тут занимаются исключительно тяжелоранеными, требующими немедленных операций. Хотя какие могут происходить тут операции — сплошная ампутация конечностей, да вытаскивание пуль и осколков.

Бауера я не нашел, зато встречаю нескольких ребят из нашей роты. Все они измучены, и я не лезу к ним с расспросами. Мне гораздо лучше их, я избежал мясорубки, ну а больной зуб — это не так страшно. От стонов раненых и умирающих становится совсем тошно. Не всякий, кто покинул поле боя, доживет до завтрашнего дня. Кое-кто отдаст концы здесь, в лазарете.

— Курт, — кто-то окликает меня, и я оборачиваюсь. Это один из бойцов роты капитана Калле. — Старый волк, ты живой?

— Пока живой, — пытаюсь говорить уверенно, но голос дрожит. — Как ты сам?

— И не спрашивай, вон видишь, зацепило, — солдат показывает руку, до локтя замотанную серыми бинтами. — Осколок вошел. Хорошо хоть кость не задета. Хочешь на него глянуть? Здоровенный, я его у хирургов отобрал.

— Давай крепись, — говорю ему и уже собираюсь уйти, но солдат придерживает меня за рукав:

— Ты, Курт, везде бываешь, с офицерами на дружеской ноге.

— Ну и что?

— Скажи, может, знаешь, что с нами теперь будет? — пехотинец понижает голос. — Что в штабе говорят?

— Извини, ничего не знаю. Кстати, а что с Калле? Что-то его не видно.

Вместо ответа солдат показывает на крупные темные пятна крови на своем кителе. Я вопросительно смотрю на пятна, ничего не понимая.

— Это все, что осталось от капитана. Я рядом был, когда его разворотило. Прямое попадание. Я осколок в руку схлопотал и упал, а на меня кусок туловища капитана свалился, — солдат брезгливо морщится. — Вот его кровью и забрызгало.

Сочувственно качаю головой. Догордился майором фон Хельцем наш бравый капитан Калле, эстет и ценитель красивых женщин. Что ж, он отдал дань восхищения майором до конца. Только оценит ли майор все его старания. Ну, во всяком случае, Калле оказался не трусом. Видел, как он бойцов в атаку гнал под пулями, а не бежал назад, навалив полные штаны. Честно говоря, я не ожидал от Калле такого бесстрашия.

— А ординарец его, пухлый?

— Свинья эта тыловая? — кривится солдат. — Он один из первых драпать начал. Получил свою порцию свинца в спину, трусливая скотина.

— От русских или от своих?

— Кто знает, — пожимает плечами пехотинец, хотя и так понятно, что ему все известно. Ординарцев на фронте никто не жалует. Вечно чистенькие, гладенькие и сытые прячутся за спинами своих непосредственных командиров, пока остальные воюют. Связываться с ординарцем опасно, он может и нашептать своему командиру о недругах. Может, этот толстяк дорогу кому перешел? Но мне его смерть, по большому счету, безразлична. Мне он и тогда еще не понравился.

— Давай, набирайся сил, — я протягиваю ему сигарету.

— А шнапса у тебя нет случайно? — простодушно спрашивает солдат.

— Не наглей.

Шнапс у меня есть, но берегу я его для Бауера. Но капитана и след простыл. Отправляюсь на поиски полевой кухни в надежде, что кормить нас все-таки будут. Кормежка есть, как обычно скверная, но ее опять много.

Вспоминается случай, как на наших глазах весной сорок второго года русский Ил сбросил бомбу на кухню. Мы как раз готовились к ужину. В воздухе витал аромат горохового супа, наши пустые желудки издавали трели, которые один из пехотинцев называл «симфонией голода». Вечерело, весеннее небо было подернуто небольшими тучками. Наша рота томилась в предвкушении сытной еды. Мы курили и трепались о разной ерунде. И тут услышали рев русских штурмовиков. Их звено неслось достаточно высоко, и они летели не по нашу душу. Но один штурмовик отделился и спикировал. Он пронесся над нами, как вихрь, и устремился дальше. Но все же успел сбросить бомбу. Она летела с пронзительным свистом. Спасаясь, мы разбежались в разные стороны. Бомба упала прямо на полевую кухню, расколотив ее вдребезги и оставив солидную воронку. Одно колесо мы потом нашли метров за двадцать в канаве. Котел разворотило, и все его содержимое расплескалось по весенней жиже. Повар отошел по нужде, это его спасло. Я не думал, что летчик рассчитывал так «удачно» попасть в нашу кухню, ему просто повезло. Но факт оставался фактом — целое подразделение осталось без ужина. А может, он действительно был настоящим асом и обладал при этом своеобразным чувством юмора. Не знаю, как на самом деле, но проклинали мы его на чем свет стоит. Ночь прошла под урчание пустых животов. А утром в соседней деревне нашими солдатами был вырезан весь оставшийся немногочисленный скот — две тощих пегих коровы и полуживая, безобразно блеющая коза. У одной женщины нашлась курица. Также были подчищены все амбары, солдаты забрали муку и картофель. В общем, местное население лишилось всего. И это было весной, когда на огороде ничего еще не росло. В деревне оставались маленькие дети. Тогда мы обрекли эту деревню на голодную смерть…

Пока я ем, вслушиваюсь в разговоры солдат. Хочется понять всю картину случившегося. Люди, которые сейчас понемногу отходят от шока, едят, начинают беседовать, хотя еще недавно побывали в настоящем аду. Но они оживают.

Мне повезло с моей профессией, иначе я гнил бы сейчас на том поле. Либо сидел в прострации и, вперяясь взглядом в одну точку, пережевывал бы это дерьмо, называемое кашей, удивляясь, как меня не разорвало на куски. Хотя на все воля Господа. Не подумай я об уловке русских, нас с Земмером тоже бы накрыло.

— Эй, Хорнст, а наш Дылда, что, не вернулся? — спрашивает один солдат.

— Укоротили Дылду, ровно на голову, — отвечает другой. — Подчистую.

— А ты видел, как эту свинью Калле разорвало? Ужас!