Мой друг - предатель - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Скрипаль cтр.№ 54

Наконец-то, поздно ночью, когда я задремывал под гнусавый голос переводчика в видеозале, услышал объявление: мол, пассажиры с билетами за такое-то, такое-то и такое-то число приглашаются на посадку в скорый поезд «Киев – Кисловодск». Даже не попрощался с бачой, приютившим меня на несколько ночей, рванул на перрон. Как дурак, сунулся к купейному вагону. Проводник лениво так посмотрел на меня и сказал, что все места заняты, иди в любой другой вагон. Тут разве поспоришь? Побежал к соседнему, плацкартному. Поезд уже гудок дает. Проводник этого вагона только кивнул, мол, ласково просимо! Хе-хе… Вагон был почти пустой. Всего с десяток полок занято. Я прошел в пустое четырехполочное пространство, сунул проводнику оставшийся рубль мелочью, попросил пару стаканов чая, развернул пакет с колбасой и хлебом, доел остатки роскоши и завалился на свою полку. Спать! Лежа, на простыне, пусть даже и серой, влажной, но все же. Убаюканный перестуком колес, почти сразу уснул. Проснулся внезапно, видимо, потревоженный наступившей тишиной. Поезд стоял на какой-то узловой станции. Приглушенные звуки репродуктора доносились сквозь закрытое окно:

– Четвертый, грузовой состав на пятый путь прими…

– Уважаемые пассажиры! На первый путь прибывает скорый поезд «Москва – Львов». Нумерация вагонов с хвоста поезда…

И так далее.

Все это в полутонах, как-то по-домашнему. Помнится все из детства.

Мы часто ездили с родителями то в Казахстан, к маминой бабушке, то на родину папы, в Воронежскую область, то к родственникам в Магадан или в Ростов-на-Дону. И всегда почему-то я просыпался в ранние предутренние часы на таких станциях, слушал в полусонном состоянии одинаково звучащие голоса диспетчеров и засыпал под них и начинающийся равномерный стук рельсов.

В этот раз я лежал и слышал за тонкой стеночкой соседнего купе ровный, чуть хриплый голос. Человек рассказывал молчаливому попутчику свою историю под редкое постукивание чайных тонкостенных стаканов. Собеседники явно выпивали. Незнакомец говорил:

– Так вот… – булькнула жидкость, – ситуевина хреновая тогда была в Афгане, поскольку уже тюльпаны начинали из-под снега вылезать, а душки активизироваться, уходить из долинных кишлаков, где зимовали, в горы, занимать седловины, свои пещеры-базы; в общем, егозили очень активно. Для нас же это первая весна там, опыта большого еще не было по предупреждению таких вещей, то есть мы сами тупо лезли на рожон, вместо того чтобы методично подготовиться к весне, заслоны выставить, засады на вероятном пути следования духов. Не-а… Опять же, тупо прочесывали кишлаки, тупо лезли в горы вслед за душарами, ну и так далее. Одним словом, галиматья сплошная. Естественно, с серьезными потерями. Мы же в декабре попали туда, какая разведка зимой, только аэрофотосъемка, карты Генштаба и прочее. А тут – реальность, не на картинках. Хотя уже более-менее обстрелянными были, успешно воевали, но с малыми группами и в основном на равнине. В горах только случайные боестолкновения, ну и досмотры караванов.

Рассказчик замолчал, громко глотнул водку, сделал паузу и продолжил:

– А тут, блин, когда стаей тараканов душары ломанулись в горы, а у них там схронов с оружием и боеприпасами как грязи… Мы, что в рейд брали, с тем и воевали. Много на себе упрешь, что ли? Ну, цинк патронов. Это на двадцать минут боя. Ну, гранат с десяток. Ну, нож. Правда, пулеметов всегда два-три было. Однако и таскать тяжело, и патронов не напасешься. Пожрать что-нибудь: несколько банок тушняка, сгущенки, галеты, крупы россыпью, кусок мыла, тряпку для лица, после умывания утереться, портянки, носки запасные… Все! И не факт, что сразу после боя или до него, или же после подбросят боепитание и жратву. Далеко не факт! Посему в основном грузились патронами, а продукты по остаточному принципу брали.

Вот и четырнадцатого февраля восьмидесятого года, День святого Валентина, почему и запомнился этот день. Впрочем, мы и не знали тогда про такой праздник, просто мне стукнуло тогда ровно двадцать лет. Раненько утречком, сразу после восхода, как только чуть от мороза ночного оклемались, ночевали на снегу, в основном охранение боевое было. Поднялись на вершинку, а туточки нас и ждут. Кишлачок там махонький, домов с полтора десятка. Душары с него и долбанули по нам… У них еще и «ДШК» имелся, а это штука страшная. Даже если и не в тебя стреляют, так от одного звука можно в штаны навалять. Ревет, как труба иерихонская, и сразу охотно веришь, что пулька из него в клочья разнести может! Так оно и есть, впрочем.

Залегли мы за каменьями, пуляем в ответ. Но после «ДШК» наши «РПК» слабоваты будут. Запросили огневой поддержки. Пара «крокодилов» минут через сорок подошла, лупанула по кишлаку. Дым, копоть, снег – все в одну пелену над селеньицем. Дали летуны возможность ворваться туда. Ну что там, в основном развалины, трупы или куски тел, а уцелевшие духи в горы уходят. Но не наша задача их преследовать. Туда пехота потянулась из соседнего распадка. Наше дело – засечь, прочесать – и вперед, дальше. А то и на базу сразу, что завсегда лучше, чем по горам козлами скакать…

Пошли на прочесывание. Обычно работали в паре. Один впереди, второй сзади по сторонам шарится, за спину поглядывает. Получилось так, что Чича, напарник мой, сунулся вперед и первым шмыгнул за калитку дувала – а там, блин, растяжка на уровне головы. Он-то пригнутый шел, глазами внизу растяжку искал, потянул сводом каски или еще чем струну. Хлоп – и все… Чиче полголовы снесло на хрен. Я тогда офигел от взрыва, потом от осколков (не задели меня, поскольку я чуть в стороне был), от мозгов в снегу, ну и оттого, что Валька на спину падает, считай, без головы, а на спусковой крючок автомата пальцы давят, только пули веером вверх и частично над моей башкой просвистели.

Остался я один. Понимаю, что, если, уходя в спешке, духи все же успели растяжку поставить, значит, что-то интересное там было или есть, а может, просто из-за подлючести своей. Врываюсь во дворик, сразу перекат через правое плечо. Когда только влетал туда, успел увидеть слева, рядом с калиткой, арбу двухколесную, прислоненную к дувалу. К ней после переката и шмыгнул. Там еще мешки с хворостом и соломой были. Обосноваться не успел, а из домика в меня бабахают из автомата. Но недолго: патроны закончились у орла. Это я понял, когда он заткнулся. Что делать? Пошел к дому.

Рассказчик шумно вздохнул, помолчал. Снова короткое двойное бульканье:

– Выходит из проема дверного… у них ведь дверей практически нет. Древесина очень дорогая, поэтому завешены входы либо мешковиной, либо шкурами. Короче, выходит парень, примерно моего возраста, и лыбится, сука! В руках нож. Он им поигрывает, явно заводит. Меня ж от злости и обиды за Вальку Чичу трясет. Хотел сразу по нему влупить из автомата, но чего-то передумал. Как в кино все было, честное слово! Вокруг стрельба периодически. Где-то кто-то орет, мат, стоны. За спиной напарник в киселе из снега и крови лежит. А тут душара на меня с ножом прет. Ага… И чего-то такая злость через край, адреналин аж на языке шипит. Магазин от автомата отстегнул, ствол в сторону бросил. Ранец и броник тоже на снег бросил, нож самодельный достал. С ножичком своим редко расставался. Мне хлопцы из автобата подарили выкованный из рессоры, прочный очень, заточка отличная. Чтобы не напороться самому на него, сделал ножны из резинового шланга. Классная, отличная вещь была! Значит, нож в руку и иду на него. Вижу, что пацан кинжалом с детства владеет, сам шустрый такой и худющий! Я-то тоже толстым тогда не был, но у нас хоть закалка-тренировка была, да и жратва наша лучше, чем у них сплошной рис. Это все быстро в башке моей проносится, сам же думаю, как же биться с душарой…