Штрафбат. Закарпатский гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гайдук cтр.№ 55

– Как… этой ночью? – вскинулся Пикадор.

– Да очень даже просто. Мы сейчас забираем отсюда все оружие, которое имеем на руках, берем по сухому пайку на брата, по фляжке воды – и вперед, к шоссе, где нас будет ждать мукачевский мусорило с машиной. Ну а там… Все остальное будет озвучено на месте.

– То есть уже на аэродроме? – уточнил Шайтан.

Андрею только и оставалось, что утвердительно кивнуть головой.

* * *

Не обнаружив в схроне ни одной живой души, тогда как Боцман всегда оставлял на базе охранение, Новиков уже почти бегом направился к «почтовому ящику» в дупле дерева, в котором он оставлял донесения для Тукалина. Пока добежал до тропинки, которая вела к большаку на Мукачево, успел привести расхристанные мысли в порядок, и теперь он уже был уверен в том, что Вербовщик клюнул-таки на наживку, уже вступил в прямой контакт с Боцманом, и теперь они двигаются вместе с грузом или без него, что маловероятно, к границе с Венгрией.

Непонятным оставалось одно: если все это действительно так, то почему бездействует группа Боцмана? Еще не принят груз или?..

При мысли о втором варианте, который могли бы принять бывшие уголовники, у Новикова начинало стучать в висках, и он уже почти задыхался от одной только мысли о том, кому мог довериться генерал-майор Карпухин.

«Горбатого, так же как и зэка, только могила исправит, – вдалбливали ему бывшие наставники, прошедшие школу тридцать седьмого года, и он искренне верил этому. Конечно, размышлял он, наблюдая, как дерутся на фронте штрафники, и среди бывших зэков бывают исключения, но это менее всего касалось Боцмана и его бандитов. Он знал, как они походя, вместо того чтобы повязать забивших Тукалина бандюков, перерезали им глотки, чего не позволил бы себе ни один офицер «Смерша», и от одной только мысли об этом его бросало в дрожь.

Зэка, так же как и горбатого, только могила исправит. И это было для него истиной.

К «почтовому ящику» – небольшому дуплу на приметном дереве – он добрался, когда уже почти стемнело, и теперь только Бога молил, чтобы Боцман оставил там хоть какую-нибудь записку о себе. С этого склона, утопающего в апрельской зелени, уже просматривался весь город, и он, на всякий случай оглянувшись по сторонам, запустил руку в дупло. И вздрогнул невольно, когда ухватил пальцами сложенный вчетверо листок из школьной тетрадки в клеточку. Выхватил записку из дупла и, подсвечивая себе фонариком, пробежался глазами по неровным строчкам со знакомым почерком.

«Первому от второго.

Ситуация круто изменилась, и мы приняли единственно правильное, как мне кажется, решение. После нашей перепроверки со стороны клиента между нами состоялся откровенный разговор, и мне было предложено взять на свою группу обеспечение безопасности самого клиента и его людей. С ним еще двое украинцев, судя по всему, личная охрана. При разговоре выяснилось, что ситуация резко изменилась: для того, чтобы забрать клиента с его людьми и грузом, за ним будет послан самолет. Мне и группе предложено обеспечить полную безопасность американскому экипажу, который должен посадить свой самолет на полевом аэродроме у селения Вары. Как заверил меня наш клиент, на этом аэродроме осталось всего-лишь несколько бойцов охранного взвода и трое заправщиков с механиком. За эту операцию нам всем обещана полная легализация в Европе или в Америке, учеба в разведшколе и полная расплата валютой. Мне ничего не оставалось, как согласиться, так как иного выхода на «груз» у нас не остается. При разговоре с Михаем выяснилось, что «груз» будет передан клиенту только тогда, когда он и его люди уже будут на борту самолета.

Всю ответственность по исходу операции беру на себя.

Если ночью будет «погода» и не сорвется вылет, то уже к утру будет все закончено».

Новиков вчитывался в неровные строчки донесения и не верил своим глазам.

Бойцы охранного взвода и трое заправщиков с механиком… И он, видите ли, всю ответственность берет на себя.

Ах же сволочь лагерная!

Ему что фашиста убить, что пьяного бандюка зарезать, что нашего советского солдата пристрелить – все едино.

Он, видите ли, всю ответственность по исходу операции берет на себя. Тоже, гад такой, маршалом Жуковым себя возомнил!

Ненависти и отчаянию Новикова, казалось, не будет конца, однако надо было что-то делать, на что-то решаться, и он, спотыкаясь и выворачивая на корневищах ноги, бросился бегом вниз по склону, чтобы выбраться на дорогу, которая уходила на Ужгород.

Надо было как можно скорее добраться до штаба генерала Карпухина и любыми способами не допустить убийства советских солдат.

* * *

...

ЗАПИСКА «ВЧ»

«Срочно!

Абакумову.

Свертывая свои дела на территории Украины, Вербовщик изменил план ухода в Европу, из-за чего изменилась ситуация по вывозу «груза». Группе Боцмана было предложено зачистить полевой аэродром у селения Вари с тем, чтобы там смог приземлиться самолет, посланный за Вербовщиком и его грузом.

Не в силах изменить ставшую критической ситуацию Боцман и его группа дали согласие на зачистку.

Прошу дать разрешение на огневой контакт с бойцами взвода охраны, оставленного на этом аэродроме. В противном случае мы можем упустить как самого Вербовщика, так и его груз.

Как сообщает Боцман, «если будет «погода», то все решится этой ночью».

Прошу Вас не допустить преждевременного вылета из Москвы оперативно-следственной группы ГБ СССР.

Судя по всему, уже завтра потребуется Ваше личное присутствие в Ужгороде.

Карпухин».

Стараясь не смотреть в совсем еще мальчишеское лицо солдатика, который даже не успел испугаться по-настоящему, когда остро заточенная финка вошла ему под левую лопатку, Андрей осторожно, словно боялся причинить ему лишнюю боль, опустил парня на пропитанную керосином землю и, цепко сжав зубы, вытер окровавленное лезвие о его плащ-палатку. Снял с его шеи автомат и, угрюмо насупившись, пошел на огонек бревенчатого сруба, в котором как легли там спать, так и остались лежать старшина и двое из аэродромной обслуги.

Взвод охраны также был вырезан полностью, и тот солдатик, кровь которого еще не высохла на финке Боцмана, как бы замыкал эту страшную цепочку.

– Господи, милостивый! – беззвучно шевеля губами, молил Бога Андрей. – Прости меня за эту кровь. Прости и помилуй.

Когда подошел к избушке, там уже курили «в кулачок» угрюмо насупившиеся разведчики.

– Ну? – то ли выдохнул, то ли спросил Пикадор, и Боцман молча положил на землю автомат.

– Все!

– Ну же с-с-суки! – исказилось лицо Пикадора. – Бог не фраер, он обиженных видит. И когда настанет очередь рвать глотки этим козлам поганым, я… я зубами каждому из них кадык выгрызу. Ну же суки!..