Штрафбат. Закарпатский гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гайдук cтр.№ 11

Сергей Торопчин, лагерная кличка Писка . 1923 г.р., Воронеж. Мать – Торопчина Елена Тимофеевна. Наводчица в банде Васи Курчавого, которая была захвачена в 1923 году, кличка Куколка. Умерла на пересылке, а Сергей Торопчин был определен в спецприемник для малолетних. Имеет несколько побегов из спецприемника, прибился к воровской шайке, промышлявшей как в самом Саратове, так и в ближайших городах, и, имея, видимо, определенные способности, получил квалификацию вора-карманника. Дважды был осужден саратовским судом – первый раз по малолетке, второй раз – за кражу портмоне из кармана загулявшего в ресторане офицера. Отличается исключительным самообладанием и решительностью. На фронте с 1944 года. Проявил себя на спецоперациях, которые проводила группа Бокши.

Рафик Халмуратов, татарин. Лагерная кличка Шайтан. 1917 г.р., Казань. Отец погиб в 1918 году, мать умерла от голода в 1929-м. Воспитывался в детском доме, однако, имея достаточно независимый характер, несколько раз бежал, был замечен казанским преступным миром и взят под опеку авторитетным на ту пору гоп-стопником Измаилом Казанским. Из-за небывалой ловкости поимел воровскую квалификацию вор-форточник. В январе 1940 года был осужден на пять лет лагерей. На фронте с 1943 года. Особо проявил себя в одной из спецопераций Андрея Бокши, когда проник в немецкий штабной блиндаж и вынес оттуда все карты и документацию. Немецкое командование до сих пор уверено, что это дело рук кого-то из высокопоставленных предателей, и расследование не закончено до сих пор. Награжден орденом Славы, однако даже после этого остался в разведгруппе Бокши.

Антон Жильцов, 1917 г.р., кличка Волк, Петроград. Родители, судя по всему, погибли в годы революции, и он воспитывался в детском доме. Несколько раз бежал из детского дома, воровал на рынках, пока не был приобщен к «делу» воровской шайкой братьев Воробьевых. «Многостаночник». Может с одинаковой легкостью срезать часы, подчистить карманы, украсть чемодан из-под носа зазевавшегося пассажира и проникнуть в квартиру. Первый срок – по малолетке, второй – за ограбление продуктового магазина. Лагерную кличку Волк получил из-за наколки на правом предплечье – ВОЛК, что на блатном жаргоне означает буквально следующее: «Вору отдышка – лягавым крышка». Пользуется весьма весомым авторитетом среди уголовников. На фронте с 1943 года. Представлен к правительственной награде за взятие «языка» в особо тяжелых условиях. Был ранен, но упросил командира части, чтобы его оставили в разведгруппе Бокши.

Владимир Юраков, Пикадор, 1921 г.р., город Киев. Мать – украинка, отец – поляк (инженер). Имея в детстве несколько приводов в милицию и будучи уличенным в ограблении хлебной лавки в компании таких же как он сам малолеток, был определен в спецприемник, а затем осужден по статье Уголовного кодекса Украины. Отбывая срок в лагере, попал под влияние более опытных уголовников, бежал, однако вскоре был задержан за ограбление продуктового склада в Харькове и осужден по совокупности на семь лет лагерей. На фронт просился с самого начала войны, как только узнал о том, что в оккупированном Киеве расстреляны фашистами его мать и отец. Будучи рядовым бойцом в штрафной роте, отличился в боях за освобождение Украины беззаветной храбростью и способностью идти на оправданный риск. Зачислен в разведгруппу Бокши в феврале 1945 года.

Более подробная характеристика на каждую кандидатуру «дезертиров» может быть представлена по первому Вашему требованию, однако могу Вас заверить, что все вышеперечисленные лица прошли самую тщательную проверку «Смершем».

Карпухин».

* * *

Дважды перечитав список уголовников, решивших искупить свою вину перед Родиной на фронте, начальник Отдела контрразведки «Смерш» НКВД СССР Смирнов обреченно вздохнул, будто ему уже зачитали не подлежащий обжалованию приговор, и тяжело поднялся из-за стола. Какое-то время стоял у окна, за которым уже в полную силу звенела апрельская капель. Оно бы, конечно, неплохо было бы еще разок перепроверить этих людей по своим собственным каналам, однако на это требовалось время, а именно его, времени, у них сейчас и не было. Надо было на что-то решаться, принимая большую половину ответственности на себя, и он принял это решение…

Слухи о крупной войсковой операции по зачистке Закарпатья от Ужгорода до Мукачево, в результате которой было уничтожено несколько бандгрупп из местных националистов и дезертиров, распространялись со скоростью «сарафанного радио», обрастая в то же время неизвестно откуда появившимися подробностями, и когда ужгородский радист ринулся вдруг на вокзал, чтобы успеть заскочить в вагон уходящего на Мукачево поезда, сомнений у Карпухина более не оставалось. Все его выкладки относительно группы Гергё Таллероши оказались верными. Именно она должна была обеспечивать безопасность американского эмиссара при переходе советско-венгерской границы и далее по всему маршруту. Также становилось ясным, что Стефан Драга не просто рядовой «пианист», научившийся стучать на «ключе», а доверенное лицо Вербовщика, которого американец бережет как зеницу ока. А отсюда и столь усиленная конспирация: даже при аресте мукачевского резидента или кого-либо из членов его группы они не смогли бы сдать радиста советской контрразведке.

Теперь уже было ясно, куда именно направит свои стопы Стефан Драга, и Тукалин еще за полчаса до того, как радист должен был нарисоваться в привокзальной чайной, присел к местным мужикам за столик, заказав себе пиво и «чего-нибудь зажевать».

Он уже доканчивал кружку пива и заказал еще одну, на этот раз уже с мамалыгой на закуску, как на пороге дверного проема застыла фигура Драги. Явно взволнованный чем-то и оттого излишне суетливый, он стремительным взглядом окинул заполненную мужиками чайную и остановился взглядом на официантке, которая стояла у букетной стойки, повернувшись к залу спиной.

Стащив с головы поношенную кепку, он сунулся было к буфетной стойке, но, видимо, сообразив, что может излишней суетливостью привлечь к себе ненужное внимание, рыскнул глазами по столикам и направился в тот же затененный угол, где сидел и в прошлый раз.

Прикрывшись кружкой и потягивая пиво, Тукалин не спускал глаз с радиста, и когда тот сел на свободное место у соседнего столика, едва ли не за самой спиной Тукалина, он мысленно похвалил самого себя, что правильно выбрал позицию.

Поздоровавшись с мукачевскими мужиками, что сидели за его столиком, Драга поинтересовался, свежее ли нынче пиво, и, получив утвердительный ответ, кивком головы подозвал официантку. Она уже запомнила его как щедрого посетителя, который в отличие от местных прижимистых мужиков всегда давал на чай, и, вильнув аппетитными бедрами, заскользила между столиков и стульев в его сторону.

– Добрий динь. Што будем пить, што будем кушать? – приятным грудным голосом произнесла она.

– Пожалуй, как всегда, – буркнул Драга, и Тукалин впервые услышал его голос: вкрадчиво-негромкий и в то же время как бы извиняющийся за все прошлые грехи, настоящие и будущие. Словно милостыню на церковной паперти просил.

– Значит, пивко, мамалыгу и немного соленой рыбки? – уточнила Зося.

– Да, – улыбнулся он ей. – И еще… Позови, пожалуйста, моего дружка, покалякать бы надо.