Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция "Черный туман" - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 59

…И не томили цепи долга.

Позади послышалась стрельба. Началась она одиночными винтовочными выстрелами. Потом в дело вступили автоматы. И ППШ, и МР40. Забасил, тщательно отделяя один выстрел от другого, пулемет Дегтярева. И все затихло. Но в конце снова ударила несколько раз своим резким боем русская винтовка. Как в сонете, подумал Радовский, рифма опоясала стих и завершила его. Сколько же убитых и раненых оставила ему эта рифма русского сонета?..

…Когда не мучило «вчера» и не томили цепи долга.

Он вспомнил Аннушку и Алешу. Нет, вначале он мысленно позвал к себе сына. И тот явился, радостный, со светлой головенкой и материными глазами, хотя Аннушка всегда твердила, что у сына его глаза. Явился и тут же исчез.

Заработала рация, включенная на прием. Обер-фельдфебель Гейнце сообщал, что его посты видят над лесом западнее и северо-западнее хутора Малые Васили сигнальные ракеты, что минометная батарея готова открыть огонь и что нужны уточненные координаты.

– Срочно передай, что ракетами себя обозначает и наша группа, и противник. Чтобы не ударили по ракетам.

«Вас поняли. Ждем уточненных данных местонахождения противника», – тут же ответила рация опорного пункта «Малые Васили».

– Уточненные данные… – вслух подумал Радовский.

Уточненные данные шли и впереди и позади его группы. И силами своего потрепанного взвода остановить он их и тем более блокировать не мог. На удачу надеяться бессмысленно. Удача – это не более чем русское авось, которое немцы потом ему не простят. Он запросил по рации подполковника Брукманна, вкратце изложил ситуацию и предложил способ решения проблемы: срочно заблокировать фронтом на запад участок обороны в районе опорного пункта «Малые Васили», создать сплошную линию и не пропускать через болота никого. Одновременно Радовский попытался изменить маршрут своего движения, чтобы выйти из возможной зоны огня авиации, артиллерии и минометов. В апреле сорок второго, когда под Вязьмой его группа должна была брать армейское управление 33-й армии, немцы добивали прорывающихся из гаубиц. О том, что вместе с ними идут спецподразделения, выполняющие особый приказ командования, никто даже не подумал. Подполковнику Брукманну в тех обстоятельствах, которые складываются, логику отчета наверх выстроить легче и безопаснее в случае, если группа захвата из подразделения «Черный туман» погибнет при самоотверженной попытке выполнить поставленную задачу. Погибнет вместе с советской разведгруппой. Взорванный Советами истребитель вряд ли может представлять интерес. А летчика вот-вот утащат на ту сторону. Если уже не утащили. Этот вариант Радовский уже обдумывал. Вполне могло случиться и такое, что Советы, не дожидаясь общего выхода, отправили летчика либо раньше, быть может, еще вчера, либо другим маршрутом. Обер-фельдфебель Гейнце будет стрелять по площади, по любой цели. Он будет выполнять свою часть приказа. Старый фронтовик, он добросовестно отстреляется по площади, которую ему укажут, выпустит все боеприпасы, лишь бы отогнать большевиков подальше от своего насиженного места и удержаться на болотах на своем рубеже. Ближний бой ему не нужен. Каждый командир бережет своих людей. Своих боевых товарищей. У человека, если он на войне больше года, нет уже ничего и никого. Ни семьи, ни дома. Это всего лишь иллюзия, фантастические сны, что где-то далеко его ждет жена, дети, родители. Это – сказка, которую можно рассказывать разве что самому себе. Никому он уже не нужен и никто его не ждет. Единственной реальностью для человека на войне остается сама война. И его товарищи. Потому что они всегда рядом. И такие, как оберфельдфебель, это прекрасно понимают. Любой солдат, даже самый распоследний очкарик, так и не научившийся правильно чистить свою винтовку, для него куда дороже фюрера и всех его генералов. Потому что ни фюрер, ни его генералы в трудную минуту в окопе рядом с ним не встанут. И на себе раненого, истекающего кровью, не потащат. И последним глотком воды, последней затяжкой сигареты тоже не поделятся. Если Советы прорвутся или нащупают незанятый участок и воспользуются им, чтобы уйти за болота на свою сторону, оберфельдфебель не станет преследовать их. Объективно он, как командир опорного пункта, не располагает ни силами, ни возможностями для подобного маневра. Субъективно он, старый солдат, и совать своих товарищей под пули, когда на всем фронте затишье, не станет.

А он, Радовский? Он разве бережет своих боевых товарищей? Чего ради он должен класть их головы? Да и свою собственную тоже. Когда немцы, по сути дела, устранились и ждут каштанов в стороне от огня…

Нет, вряд ли немцы устранились, в следующее мгновение подумал он. Просто они не посвящают его, командира диверсионной группы, в подробности операции. Его дело – партизаны, русские разведгруппы в оперативном тылу. Его дело – время от времени ходить в крови своих соотечественников и докладывать об этом представителям расы господ. Черный туман… Что в нем можно разглядеть?

Связной, прискакавший из бокового дозора, неожиданно сообщил, что путь на северо-восток закрыт.

– Направление перехвачено пулеметными расчетами и снайперами. У нас один раненый.

– Кто?

– Бачан.

– Тяжело?

– Нет, в руку. Кость цела. Но с коня не слезает.

– Какая рука?

– Правая.

Радовский развернул карту и попросил связного указать квадрат, где обнаружены заслоны Советов. Тот указал. Радовский соединил их линией. Противник загонял их снова в середину колонны. Замысел смелый, рискованный. Да и в умении осуществлять его в условиях леса, сплошных болот и плохой видимости тому, кто руководил операцией с той стороны, не откажешь.

– Что передать поручику Гаеву? Будем пробиваться?

– Нет. Ни в коем случае. Передай Гаеву – отход. Пусть медленно отводит людей назад.

Связной ускакал. Вскоре там, на левом крыле, стрельба прекратилась.

Опять над болотами, бросая мелкую рябь на поверхность протоки, пронеслись самолеты. Снова парой. На этот раз «яки». У них, черт возьми, просто показательные полеты, чертыхнулся Радовский. И подумал: пойдя по шерсть, не воротиться бы самому стриженым…

– Говорят, летчиками на них летают французы. Это правда, господин майор? – спросил Иванов.

Радовский невольно оглянулся на курсанта. Иванов человек непростой. Да, набрал он людей с загадками. Этот просто так, из любопытства, не спросит.

– Да, французы. Из Нормандии.

– Сбитый тоже француз?

– Нет. Советы не доверяют новые машины иностранцам.

– «Яки» тоже самолеты хорошие. Я видел, как они дерутся, – сказал курсант, глядя в небо, где таял спаренный гул моторов.

– Ты медикаменты для раненых оставил? – спросил курсанта Радовский, явно давая понять, что тему разговора ему лучше поменять. Или помолчать вообще. Курсант носил рюкзак с медикаментами.

– Оставил. Мальков тяжелый. Легкое пробито. И горло.

– Что, – обернулся к нему Радовский, – выстрел в горло?