Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция "Черный туман" - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 46

– Она и не нужна, – шевельнулся Райгер. – Зачем мины портить? Репер, считай, пристрелян. Иван, который наводит этот «самовар», похоже, свое дело знает. Понадобится, вмиг огонь перенесет туда, куда надо.

– Вилли, слушай меня внимательно, – прошептал Райгеру Бальк. – Сейчас пойдешь на хутор, разыщешь взводного и все ему расскажешь, что на том берегу происходит. И вот еще что: будешь назад возвращаться, захвати пару коробок с лентами. И – что-нибудь поесть.

– А может, передадим по «Петриксу»? Вдруг они тропу перехватили? – В глазах Райгера мелькнул страх. Конечно, он боялся. Партизаны из леса давно ушли. Во всей Чернавичской пуще ни души этих лесных бандитов не осталось. Но русская разведка, пользуясь отсутствием сплошной линии обороны, от времени до времени здесь появлялась. Следы присутствия иванов на их берегу они замечали то там, то там. Везде.

– Сюда им переправляться пока нет смысла. Ни лодок, ни плотов не видать. А рацию нашу они сразу засекут. Вот тогда у них настоящая цель появится.

– Понял, – недовольно буркнул Райгер.

Райгер отполз до гряды ивняка, где начиналась лощина, и там встал и быстро пошел на северо-восток. Снайпер за грядой ивняка ему уже не страшен.

Мит продолжал подчищать саперной лопатой окоп. Он решил расширить его и теперь терпеливо подрезал западную стенку. Иногда вытягивал тощую шею и тоже смотрел за болота. В это время его голова на длинной юношеской шее, будто стереотруба, увенчанная стальным шлемом в испачканном глиной чехле, перехваченном узким ремешком, высовывалась из распаха френча цвета фельдграу и поворачивалась туда-сюда, поблескивая линзами. Но вряд ли он что-то видел вдалеке. Мит страдал близорукостью. Ротному, конечно, лучше было бы оставить парня в ближнем тылу и пристроить где-нибудь при пункте боепитания или поручить его унтерартцу Штольцу. В санитарном обозе Миту было бы куда легче, чем здесь, в пулеметном окопе на опорном пункте в трехстах метрах от русских окопов. И пользы там, при пункте первой медицинской помощи, он мог бы принести гораздо больше, чем здесь. Эта тишина здесь долго длиться не будет. Везувий уже дышит зловещим дыханием. Такие, как Мит, редко переживают первый же хороший обстрел.

– Они соединяют окопы ходом сообщения, – вдруг сказал Мит.

Значит, парень не так уж и плох, с удивлением подумал Бальк и опустил бинокль. Мелькать окулярами перед фронтом иванов становилось уже довольно опасным занятием. Если там окапывается вновь прибывшая часть, то наверняка в ее штате есть и снайперы. А это означает, что и они уже обустраивают свои огневые. Но сидеть без дела и слушать храп ефрейтора ему тоже не хотелось. И Бальк принялся обшаривать в бинокль свой тыл. В какой-то миг ему вдруг послышался лошадиный храп. Спустя некоторое время донеслись и другие звуки – шлепанье по воде, похожее на шаги. Но на болоте и в лесу стоял такой гвалт, что отделить одни звуки от других было почти невозможно. И все же это были чужие звуки. Они не принадлежали ни птицам, ни лягушкам, обосновавшимся здесь, в своих извечных владениях, с той домовитостью и основательностью, с какой на том берегу теперь обосновывались русские. Иванам тоже было наплевать на их присутствие, на скорострельный «сорок второй», на минометную батарею, спрятанную на хуторе, даже на ударный батальон, находившийся за спиной у гарнизона опорного пункта «Малые Васили». А может, там стоял целый полк. Никто, даже обер-фельдфебель Гейнце, точно не знал, какие силы прикрывают их в готовности прибыть на подмогу при первой же попытке русских переправиться через южную протоку. В разговорах носилась фраза: «Ударный полк с танками и самоходками стоит за спиной». Но не все во взводе верили, что у них в резерве есть танки и самоходки.

Так и есть. Теперь Бальк хорошо видел в свой бинокль тех, кто нарушил ритм звучащего хаоса болота. Звучащий хаос… Да, подумал он, это очень верное определение тому, что доносилось до их окопа со стороны болота, протоки и леса. Примерно так звучит перед концертом оркестровая яма. Каждый инструмент – сам по себе. Ему важны только свои звуки, свои ноты, свой строй. А потом вдруг наступает мгновенная тишина, звучит первая скрипка, и из хаоса является «Бранденбургский концерт» Бетховена или стройные образы Вагнера, седая старина Германии. Пруссаки это давно поняли и материализовали звучащие образы, перенеся их из музыкального искусства в другое – военное. Обер-лейтенант Зангер – первая скрипка в их оркестре на этом участке фронта. И неважно, как она звучит… Интересно, как Зангер отнесется к сообщению о появлении на том берегу протоки новых подразделений русских? Должно быть, взбесится по поводу того, что мы их просмотрели, пропустили в свой тыл. В любом случае в том, что произошло и еще может произойти, будут на девяносто процентов виноваты они, третий взвод. Опорный пункт «Малые Васили».

– Ну и черт с ним, – вслух подумал Бальк, не отрываясь от бинокля. Потому что на опушке леса он наблюдал сейчас совсем другое.

Мит на некоторое время перестал стучать лопатой и тоже выглянул через бруствер, протер залитые потом очки. Но пот снова наплывал на линзы, и Мит ничего не увидел там, куда пристально смотрел командир, и опять принялся за лопату.

Вначале из-за нежно-зеленых облаков ивняка, где несколько минут назад исчез Вилли Райгер, появился всадник. Он остановил лошадь и тоже поднял к глазам бинокль. То, что это был русский, Бальк понял сразу, даже не по тому, что на его груди висел автомат ППШ. В самом его облике, в посадке, и даже лошади, было что-то чужое, враждебное. Так, должно быть, в лесу зверь чует зверя. Всадник опустил бинокль, сделал знак рукой и каблуками толкнул лошадь в пах. В разрыве зеленых ивовых облаков появился еще один всадник, точно такой же, как и первый. Следом за ним вышел и третий. Одетый точно в такой же камуфляжный комбинезон, с ППШ под мышкой, он шел пешком. Лошадь держал в поводу. На лошади, низко наклонившись к луке седла, сидел раненый с перевязанной ногой. Следом за ними показался еще один всадник. Когда они поехали по лугу и свернули в сосняк, из ивняка выбрался замыкающий, шестой.

Снять их одной-двумя прицельными очередями из «сорок второго» ничего не стоило. Быстро развернуть станок в противоположную сторону, подкрутить винты, настроить угол стрельбы, одним рывком отвести рычаг затвора и… Все пятеро, нет, шестеро через несколько секунд лежали бы в крови на лугу, среди сосен, в зарослях ивняка. Там негде было спрятаться. Но в походке и осанке шедшего пешком Бальк вдруг уловил нечто знакомое. Да, ошибки быть не могло, это тот самый иван, который не дал его расстрелять прошлой зимой в лесу под Дебриками, а потом отвел к костру, где грелись солдаты их фузилерного полка, разрезанного на несколько частей неожиданной атакой русских и смятого в ту ночь. Все перепуталось во время встречного боя. Костры палили все, и они, и иваны. Невозможно было понять, кто у кого в тылу, кто окружен, а кто окружил. Как, впрочем, и теперь, когда один из опорных пунктов русских находится почти за их спиной. Тот офицер, который окликнул его в лесу, был настоящий «папаша», лет сорока. И этот тоже пожилой. Усы, походка, манера держать под мышкой автомат… Если бы еще услышать его голос. Но и так Бальк уже точно знал, что на опушке на расстоянии верного выстрела шел тот самый русский «папаша», его спаситель. Хотя… все они так похожи друг на друга.