Штрафбат смертников. За НЕправое дело - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Гюнтер Конзалик, Расс Шнайдер cтр.№ 92

— Как обычно, как обычно, — пробормотал Шерер.

Что ни говори, но даже две сотни человек, если, конечно, они не превратились в деморализованную, лишенную командира толпу, могли представлять серьезную угрозу. Особенно если их по–прежнему прикрывают танки. Всегда эти чертовы «тридцатьчетверки», сердито подумал генерал. Ему казалось невероятным, что «юнкерсы» не смогли доставить в осажденный Холм ни одного противотанкового орудия. Он провел долгие часы перед радиопередатчиком, вызывая Псков и Ригу и требуя артиллерийских орудий. Шерер не верил в то, что их нет в арсеналах, и все же они так до сих пор и не получили ни одной пушки. Позднее он отказался от дальнейших попыток разжиться ими и целиком посвятил себя другим, более насущным заботам. И вот теперь эти проклятые «Т–34». Здание ГПУ неукротимо манило их к себе, и они тянулись к нему, как мухи на дерьмо. Рано или поздно они научатся проявлять терпение и начнут врываться внутрь оборонительного периметра вместе с большим количеством пехоты. И что же будет тогда? Новый кризис. Не исключено, что он может наступить даже сегодня…

Даже один танк, проникший в город, способен вызвать настоящий хаос, когда его просто нечем остановить.

— Хорошо. Давайте свяжемся с ними по радио, — предложил Шерер.

В комнате, где находился радиопередатчик, они снова связались с Ольсеном. Шерер взял в руки микрофон.

— Все в порядке, Ольсен. Слушайте нас внимательно. Если дела у нас тут так и не прояснятся, то я попрошу артиллерийской поддержки. Они обрушатся вам прямо на голову. Вы меня понимаете?

Лейтенант ответил, что понимает. Его отряд нес потери, но был уверен, что выдержит натиск врага, будь то танки или что–то еще.

— Что сообщают ваши наблюдатели? — спросил Шерер. — Собираются ли русские направить на нас вторую волну атаки? Или на сегодня у них все?

Вопрос имел до известной степени сардонический характер, хотя Шерер вовсе не намеревался иронизировать по этому поводу. Та непримиримая и скрупулезная манера, с которой противник проводил боевые операции, сама по себе порождала подобные замечания.

Они подождали, пока Ольсен свяжется со своими наблюдателями, у которых также имелся прямой радиоконтакт со зданием ГПУ, но Шерер доверял Ольсену и не хотел ронять его престиж, слушая его переговоры с подчиненными.

Спустя какое–то время Ольсен заговорил снова. Он доложил, что каких–либо признаков подготовки противника ко второй атаке пока не замечено. Значит, второй волны все–таки не будет. Ольсену хотелось узнать о том, пытаются ли русские прорвать периметр в каком–нибудь другом месте, но Шерер не стал развивать эту тему. Он похвалил и приободрил Ольсена, затем кивком велел Мабриусу поддерживать контакт с отрядом егерей и вышел из комнаты.

В коридоре после выстрела из танкового орудия все еще пахло кордитом, пылью и известкой. Шерер решил не вызывать артиллерийский огонь до тех пор, пока русские не развернут вторую волну атаки. Если он попросит огня на участок Пауперса, то придется приказать Ольсену отступить. Несмотря на то что генерал сказал лейтенанту минуту назад, он не хотел, чтобы обстрелу подверглись его собственные позиции и пострадали люди, доверившие ему свою судьбу. Шерер не желал новых жертв даже в том случае, если над периметром возникнет угроза прорыва со стороны русских.

И все же ему почему–то казалось, что сегодня новых атак не будет. Ольсен обязательно удержит свои позиции. Шерер нахмурился, подумав о том, почему Мабриус не попросил артиллерийской поддержки сразу, прежде чем вражеские танки ворвались в центр города.

Что еще, что же еще? Генерала постоянно беспокоила мысль о том, что когда–нибудь русские его обманут и выяснится, что их тупое упрямство — всего лишь хитроумный азиатский замысел. Однако в еще большей степени Шерера тревожило другое. Его беспокоило то, что явно некомпетентных вражеских командиров, ведущих осаду города, в один прекрасный день заменят новыми, толковыми и умелыми. Возможно, подобные опасения были беспочвенны и все до единого высшие офицеры вражеской армии действительно безумны и тупы, но Шерер никак не мог заставить себя поверить в это. Как не мог он, как командир медленно уменьшавшегося гарнизона, поверить в то, что ему удастся удержать Холм после мучительных недель блокады. Хотя до сих пор ему это удавалось.

Вот уже много дней русские постоянно атаковали участок Пауперса, и Шерер вполне обоснованно посчитал, что сегодня обстановка там будет такой же, и все же некие неосознанные сомнения заставляли его отправиться на инспекцию периметра на противоположном конце города, где опорные пункты были плохо укомплектованы личным составом. Если русские обрушат мощный удар как на позиции Пауперса, так и на эти слабые опорные пункты, то произойдет настоящая катастрофа. И все–таки он отправился туда вместе с Гадерманном, но не увидел там ничего опасного, никаких признаков вражеской активности на занесенных снегом бескрайних просторах. Об этом свидетельствовали и донесения наблюдателей.

Во всем городе в данный момент было относительно спокойно, однако тревога не отпускала генерала, и он знал, что ее источником был именно участок Пауперса.

Приближалась ночь. В коридоре было темно и холодно, и Шерер вернулся в комнату к радистам. Мабриус уже успел отправить отряд разведки в дозор и получил новое сообщение от Ольсена. Советские танки окончательно покинули город.

— Отлично, — пробормотал Шерер, ни к кому конкретно не обращаясь. Напряжение немного спало, и находившиеся в комнате люди заметно расслабились — Шерер, Мабриус, Гадерманн, радист, офицер связи и два вестовых. Генералу больше не придется сегодня отправляться на периметр. Еще один день осады закончился. Впереди неизвестность и потери, неизбежные потери.

Генералу не нравилось, что штаб находился в одном здании с госпиталем. Ему было жаль раненых, которые то кричали и стонали, то неожиданно замолкали, и в здании устанавливалась зловещая тишина. Это мешало ему сосредотачиваться при обдумывании важных вопросов. И все же, хотя это и было осуществимо, он не мог заставить себя перебраться в другое помещение. В здании ГПУ они были все вместе и общими были их страдания, надежды и отсутствие надежды. Поэтому он никуда не переезжал, и так шел час за часом, день за днем, неделя за неделей. Генерал часто виделся с защитниками города и часто нередко помогал раненым добраться до госпиталя, подставив в качестве опоры свое плечо.

— Почему вы сразу не попросили артиллерийской поддержки? — спросил он, обращаясь к Мабриусу.

— У них не было снарядов.

Шерер смерил его тяжелым взглядом и понял, что ему предстоит еще одна бессонная ночь.

— Почему вы мне об этом сразу не доложили?

— Мне следовало бы сказать об этом. Не успел. Прошу прощения. Меня отвлекли эти проклятые «Т–34». Они подскочили к самому порогу.

Мабриус был храбрым, несгибаемым офицером, и генерал только сейчас понял, что все еще не поинтересовался у него, все ли здесь в порядке после выстрела в здание прямой наводкой и не пострадал ли он.