Штрафбат смертников. За НЕправое дело - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Гюнтер Конзалик, Расс Шнайдер cтр.№ 70

— Отличный он парень! — заключил Видек.

— Кто?

— Обермайер.

— Смотри, не ошибись… — буркнул в ответ Шванеке, но потом все же заставил себя улыбнуться ему через плечо. — Вообще–то ты прав. Он малый что надо.

Да, думал Шванеке, Обермайер был парнем что надо. Вполне надежным. Вот только если бы все они были такими… И если он, Шванеке, не всегда находил общий язык с обер–лейтенантом, то уж не по милости Обермайера. И вдруг — как это уже не раз случалось в последнее время — Шванеке вновь со всей остротой ощутил себя изгоем, который вынужден был видеть во всех порядочных людях, в том числе и в Обермайере, своих потенциальных врагов. А они были его врагами — и от этого никуда не деться, — что оборачивалось вечным проклятием Шванеке. Как здорово было бы, если бы все они были бы заодно — он, Обермайер, Видек, Дойчман. Будь все трижды проклято, думал Карл Шванеке… Поздно, слишком многое упущено!

И 2–я рота, позвякивая оружием, двигалась навстречу спускавшейся ночи, словно фантомы, почти сливавшиеся с серо–белым окружением.

Впереди рядом с унтер–офицером Хефе шел обер–лейтенант Обермайер. Во главе второй группы — обер–фельдфебель Крюль. Потом унтер–офицер Кентроп, потом остальные, длинной–предлинной колонной. Вот бывший полковник Бартлитц. Вот бывший майор. Вот учитель музыки. Адвокат. Карманный вор. Учитель гимназии. Архитектор. Потом снова адвокат. Сексуальный преступник. Сутенер. Гомосексуалист. Строительный рабочий. Мясник. Правительственный чиновник. Квартирный вор. Бывший окружной руководитель НСДАП. Врач…

Где–то впереди в темноте лежала линия обороны. Оттуда не доносилось ни звука, разве что время от времени взлетала вверх ракета. Но вот вдруг заговорил пулемет. Таня, стоя в это время на чердаке, продолжала смотреть вслед уже скрывшейся из виду колонне. Потом она бросила взгляд на Борздовку, и на лице ее промелькнула едва заметная, грустная улыбка.

— Спокойной ночи, Михаил! Спи спокойно… спокойно!

Когда они прибыли на передовую, Обермайер обменялся несколькими словами с молодым лейтенантом. Лейтенант был в курсе. Еще раз сверив часы, они долго молча смотрели туда, где располагалась линия обороны русских.

— Вы не боитесь, что половина ваших перебежит к ним? — в конце концов спросил лейтенант.

— С чего вы взяли, что они перебегут?

— Ну, знаете, все–таки преступные элементы… Коммунисты…

— По–видимому, вы лучше меня обо всем осведомлены, — бросил в ответ Обермайер таким тоном, что лейтенантик тут же умолк.

— Остается двадцать секунд, — некоторое время спустя предупредил Обермайер угрюмо сопевшего рядом Крюля.

Обер–лейтенант не отрывал взора от фосфоресцирующего циферблата.

— Пятнадцать… Десять… Пять… Вперед!

Бруствер бесшумно перемахнули первые фигуры. Первая группа прошла. Пауза. За ней вторая, потом третья, четвертая, пятая, шестая…

— Ни пуха ни пера, — шепнул Обермайер унтер–офицеру Кентропу.

— Вам того же! — улыбнулся в ответ Кентроп и тут же растворился в темноте вместе со своей группой.

Теперь настала очередь Обермайера.

— Вперед! — негромко произнес он, глянув через плечо на сбившихся в кучу и напряженно ждавших команды бойцов.

— Будут нам и пух, и перья, — как бы размышляя, добавил он, проворно вскочив на бруствер, вслед за исчезавшими по одному во тьме солдатами.

— Лучше бы их не было, — задумчиво пробормотал молодой лейтенант, видя, как Обермайер белой тенью метнулся вперед.

— Да, не хотелось бы мне сейчас оказаться на его месте, — качая головой, признался он стоявшему рядом унтер–офицеру…

Когда группы 2–й роты, рассеявшись по нейтральной полосе, пробирались между немцами и русскими, немецкая артиллерия провела отвлекающий маневр — непродолжительный артобстрел соседнего участка противника. Партизанский отряд под командованием Сергея Денькова был поднят по тревоге. Партизаны заняли позиции у лесной опушки как раз напротив 2–й роты. Путь для ближе всех подобравшейся к лесу группы 2–й роты был свободен. Обермайер со своей группой, Крюль с управлением роты и унтер–офицер Хефе с десятью бойцами без передышки передвигались по пояс в снегу, чертыхаясь и обливаясь потом, несмотря на мороз. Только старшие групп иногда останавливались, чтобы сверить по компасу направление, потому что заплутать в этом лесу было равносильно гибели. Они уже были в тылу у русских и в любую минуту могли нарваться на врага — именно здесь располагался район сосредоточения частей противника. Так прошло несколько часов, люди были на пределе сил — и вдруг вышли на самую опушку леса.

Обермайер машинально взглянул на часы. Был час и двенадцать минут ночи. Перед ним раскинулась кое–где поросшая кустарником и редкими деревьями равнина, за ней были различимы очертания деревенских хат. А между ними и только что обнаруженной деревней огромными тенями чернели на снегу танки. Этих замаскированных ветвями и лапником бронированных колоссов было много, невероятно много.

— Вот это дела! — вырвалось у Шванеке. — Тут их целая армия! «Т–34»! Ну, если эти на нас двинут…

— …если они полезут, тут уж дай бог, чтобы хватило времени унести ноги, — договорил за него Видек — И сумки твои уже не помогут, — усмехнулся Шванеке Дойчману.

— Заткнитесь вы там! — раздался раздраженный шепот унтер–офицера Хефе.

— Да не кипятись ты по пустякам, — миролюбиво произнес Шванеке. — Весь вопрос в том, как нам теперь быть. Ну, увидели то, что было приказано обнаружить. Что теперь?

— В целом, верно, — согласился с ним Видек.

— Значит, пора возвращаться, — решил Шванеке.

Он на самом деле все решил для себя, а теперь был как раз самый удобный момент. По пути назад он просто отстанет от своих, потом испарится, будто его и не было, а выждав, прямиком направится к русским. В общем, ситуация непростая — все может обернуться и так, что с ним, как с единственным сдавшимся в плен, русские не станут церемониться. Очередь из автомата, и делу конец. Чего возиться с этим фрицем, тащить его в тыл, и так хлопот полон рот. Но, с другой стороны, поскольку немцы русских добровольной сдачей в плен не баловали, они вполне могут им заинтересоваться. А там, глядишь, отправят его куда–нибудь подальше в тыл. Впрочем, у него еще будет время обмозговать все. Под маскхалатом у него были спрятаны неплохие припасы жратвы, загодя «заготовленные». Он имел возможность действовать с оглядкой, а не бросаться очертя голову в рискованное предприятие, тем более что от желанной цели его отделяли считаные метры.

И вот как раз когда Шванеке был всецело поглощен мыслями о побеге, над полем вверх взметнулись одна за другой три зеленые ракеты, осветив пейзаж и лица бойцов их группы мертвенно–зеленым светом. И в тот же момент стальные громадины зашевелились, задвигались, словно огромные растревоженные муравьи. Взревели запускаемые двигатели, гул нарастал, проникая повсюду, заполняя собой все вокруг. Вот первые машины неторопливо, словно нехотя тронулись с места, скрежеща застывшими на холоде гусеницами, чихая выхлопами не успевших прогреться двигателей. На снег полетела маскировка — ветви, лапник. Враг сосредоточил здесь как минимум пятьдесят машин. И танки, ускоряя ход, двинулись вдоль леса, мимо впавших чуть ли не в ступор бойцов группы 2–й роты, беспомощно глазевших на шествие бронированных чудищ.