Штрафбат смертников. За НЕправое дело - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Гюнтер Конзалик, Расс Шнайдер cтр.№ 139

Дело в том, что на самом деле он был далеко не таков, как могло показаться на первый взгляд. Хотя он и был грубоват, однако довольно легко сходился с людьми. Обер–ефрейтор по званию, он имел на своем счету гораздо больше заслуг, дававших право на дополнительную нашивку, чего никак не скажешь про Кордтса или Фрайтага, у которых она также была. Друзья вскоре сделали для себя вывод, что, может, не стоит воспринимать его грубые рассуждения всерьез — возможно, за ними по–настоящему ничего не стояло, кроме желания раззадорить собеседника.

— Черт подери, — выругался Хейснер, — я разве просил тебя останавливаться?

— В таком случае закрой рот, — парировал Фрайтаг. — Ты перебил мне ход мыслей.

— Ход мыслей? — удивился Хейснер. — Да ты играй, и все тут.

— Может, сыграю, а может, и нет.

— Да ты, я гляжу, как мой младший брат. А ты что скажешь? — обратился он к Кордтсу.

Тот негромко рассмеялся:

— Не знаю. Думаю, мой собственный брат слегка меня побаивается. И мне порой бывает из–за этого стыдно. Если только вернусь отсюда живым, постараюсь с ним помириться.

— Ты что, Меченый, смотрю, уже собрался домой? Да ведь у тебя на другом рукаве еще вон сколько пустого места, хватит еще не на одну нашивку. Да и я сам, глядишь, разживусь еще одной.

Кордтс уже давно научился при необходимости одаривать назойливых людей откровенно враждебным взглядом, не чувствуя при этом угрызений совести. Правда, разговоры Хейснера его пока еще не слишком раздражали — было у этого парня некое чувство меры. И если несколько недель назад тот поначалу вызвал у него едва ли не отвращение, Кордтс частенько ловил себя на мысли, что это первое впечатление наверняка оказалось обманчивым. На первый взгляд Хейснер действительно производил впечатление грубияна и задиры, этакого недалекого тупицы, который, как попугай, привык повторять слова других дураков. Кстати, последних вокруг хватало. Однако, как ни странно, Хейснер оказался не так уж и плох. Кордтс же все чаще и чаще ловил себя на мысли о том, что устал от тех принципов, что, казалось, вошли в его плоть и кровь с самого рождения. Кто знает, вдруг он заблуждается, причем по поводу всего на свете, и, как ни странно, осознание этой неправоты дарило ему душевное спокойствие.

А может, это все лишь самообман и самоуспокоение? Впрочем, какая разница.

— Ты, главное, больше так меня не зови.

Было слышно, как Хейснер переминается в темноте с ноги на ногу.

— Это как? Меченым? Понятно, тебе не нравится.

— Представь себе, что нет. Действует на нервы, — ответил Кордтс, однако без злобы или раздражения.

— Значит, не буду, — спокойно отозвался Хейснер. — Впрочем, от вас, необстрелянных, ничего другого не услышишь.

— Хорошо, я с ними поговорю, если ты того хочешь. И вообще, Хейснер, ты до того страшен, что и без всяких шрамов тебя можно звать точно так же.

Хейснер рассмеялся. Фрайтаг покачал головой и тоже последовал его примеру. Над головами у них, пока они сидели здесь втроем, разорвалась ракета, и на мгновение стало светло, как днем. Фрайтаг вновь взял в руки гитару.

— А как насчет Шерера? Что он из себя представляет? — спросил Хейснер. Он впервые так долго беседовал с этой странной парочкой. Может, они и не такие буки, подумал он про себя, и с ними можно общаться, как и с остальными?

— Ради бога, дай мне спокойно поиграть! — воскликнул Фрайтаг. — Так и быть, я расскажу тебе о нем, но только в другой раз.

Хейснер посмотрел на Кордтса, но тот лишь пожал плечами. Сигнальная ракета, висевшая у них над головой, погасла. Такое впечатление, будто это была очередная вспышка, но только черная, моментально поглотившая все вокруг. Фрайтаг на минуту задумался, не зная, как ему отнестись к навязчивому гостю, однако затем все–таки заиграл снова.

Время от времени из землянок до них долетали звуки губных гармошек, хотя и не слишком часто. Сами они сидели на довольно приличном удалении от блиндажей, за дзотами, где чувствовали себя в безопасности — в относительной безопасности. Как ни странно, такие полуночные концерты были довольно безопасным занятием по обе стороны воронок ничейной земли. Похоже, музыка смягчала человеческие сердца. А может, было нечто дурное в том, чтобы причинить зло музыканту, и никто не хотел брать на душу такой грех, даже если вслух об этом было не принято говорить.

К ним подошел Шрадер и какое–то время молча постоял рядом, облокотившись о стенку окопа. У тех, кто прибыл после «Хорька», еще не сложилось о нем какого–то четкого мнения. Говорил он мало, и частенько могло показаться, будто он смотрит куда–то сквозь тебя. Солдаты вспомнили других фельдфебелей, с которым им доводилось иметь дело, и пришли к выводу, что бывало и хуже. Еще до того, как Кордтс и Фрайтаг получили свои нашивки, он сказал им, что они будут выполнять обязанности обер–ефрейторов. Однако, отдав это распоряжение и поделив между ними новобранцев, казалось, напрочь забыл про их существование.

Фрайтаг продолжал играть. Возможно, Шрадер просто пришел послушать, как это делали другие. Так прошло какое–то время. Затем Фрайтаг отложил гитару и уставился в пространство.

— Как твои дела, Шрадер? — поинтересовался он.

Темноту ночи вновь прорезала сигнальная ракета. Шрадер поднял глаза к посветлевшему небу, но в следующее мгновение вновь стало темно. Как только Фрайтаг перестал играть, звезды, казалось, сделались еще ярче и застыли на месте.

— Неплохо, — ответил Шрадер и сел рядом с ними. — Я вас потому развел, чтобы новобранцы были с теми, кто уже имеет какой–то опыт.

— Вот как? — спросил Фрайтаг. Его землянка располагалась примерно в тридцати метрах левее того места, где они сидели. В данный момент вверенные ему солдаты либо спали в ней, либо стояли в карауле.

Шрадер ничего не сказал.

— Стоит мне услышать писк, как я сразу бегу к моим цыплятам, — сказал Фрайтаг.

— Ты сам еще цыпленок. По крайней мере, будешь им в моих глазах, пока не покажешь, чего ты стоишь. Смотрю, ты тут бренчал на своей гитаре. А ты подумал, что тебе на голову могла упасть бомба и ты бы даже не заметил этого?

— Можно подумать, кто–то другой заметил бы на его месте, — прокомментировал Хейснер и негромко усмехнулся.

— Только не надо меня пугать, Шрадер, — ответил Фрайтаг и вновь ощутил себя младшим братом, которым остальные привыкли командовать. — Вот увидишь, мы с тобой поладим. Ты мне, главное, скажи, и я вернусь.

— А я уже сказал.

На самом деле Фрайтаг уже позаботился о том, чтобы во вверенном ему подразделении царил образцовый порядок, чего Шрадер к этому времени просто не мог не заметить. Сейчас было его законное свободное время, и его раздражение по поводу сделанного Шрадером замечания наверняка проявилось в том, как он резко поднялся с места, держа в руках гитару.

— Смотрю, вы у меня друзья–приятели, — произнес Шрадер. — Придется вас отправить полечиться.