Атолл "Морская звезда" - читать онлайн книгу. Автор: Александр Насибов cтр.№ 66

— Так сделайте это сейчас!

Лашке посмотрел на Брызгалову:

— Официально объявлено, что Москва лишила вас советского гражданства.

Она вскочила на ноги, сделала несколько быстрых шагов, снова села и снова вскочила. Верила и не верила тому, что сейчас услышала. Воображение уже рисовало картину: какие-то люди вырывают у нее паспорт, она бьется, не отдает, но враги сильнее, берут верх…

Женщина стояла посреди комнаты, расставив непослушные ноги, и ее трясло от ненависти, горя, и сами собой текли по щекам слезы.

— Я вижу, нашим словам не очень верят, — с ленцой проговорил Ловетти. — Следовательно, нужны доказательства. Ну что же, они будут представлены. — Он посмотрел на Лашке: — Пошлите за моим портфелем. Уверен, там найдется кое-что любопытное.

— Я схожу сам. — Лашке стремительно вышел из комнаты.

Хуго Ловетти вновь оглядел помещение.

— Вас плохо устроили, — изрек он со вздохом. — Голые стены, тусклая лампочка под потолком. Разве подходит это для такой особы, как вы? Однако скоро все изменится к лучшему… Простите, вас что-то тревожит?

— Хочу знать, куда девался профессор Бартье.

— Поговорим сперва о вас. Начав сотрудничать с исследовательским центром, вы вдруг изменили это свое решение. Почему? Ведь вам предлагали заниматься чистой наукой. А она, как известно, стоит вне политики. Таким образом, соблюдались нормы морали, этики. Вы даже в малой степени не изменили бы своим идеалам.

— Где профессор Бартье? — повторила Брызгалова. — Что с ним сделали? Мне сказали, он в командировке. Но командировка затягивается. Почему я не знаю о его судьбе?

— Он близкий вам человек?.. Нет-нет, я не настаиваю на ответе… Но все же кто такой этот Бартье? Не припомню, что слышал такое имя.

— Эжен Бартье — крупный биолог, быть может, самый крупный в мире ученый своего направления. Мне страшно при мысли, что с ним что-нибудь случилось.

— Мне ничего не говорили о нем. Сейчас мой коллега вернется, и мы все уточним…

Лашке принес портфель. Ловетти взял его, привычно отщелкнул замки и вывалил на стол пачку номеров “Известий”.

— Ну вот, прибыла почта, — сказал он. — Ведь вы давно не имеете вестей из Москвы?

— Сперва хотела бы знать…

— Минуту! Перед вами полтора десятка номеров центральной советской газеты. Передаю их в надежде, что просмотрите прессу от первой до последней страницы. Начните вот с этого номера, — он пришлепнул ладонью по газетному листу. — Итак, вы берете газету, переворачиваете ее, чтобы перед глазами была последняя страница, и читаете. Начинайте же!

— Что я должна читать?

— Видите эту заметку? Вот она, в левом нижнем углу страницы. У нее заголовок: “Хроника”.

Брызгалова взяла газету. В комнате было темновато, и с газетным листом в руках она подошла к лампочке.

Лашке и Ловетти смотрели на женщину и ждали. Она неподвижно стояла с газетой в руках. Первым не выдержал итальянец.

— Ну, прочитали? — сказал он и шагнул к Брызгаловой. — Каково впечатление?

— Это фальшивка!

— Увы! — Ловетти вздохнул. — Газета настоящая. Я не зря привез сюда целую пачку номеров. Они останутся у вас. На досуге прочитайте их все, сравните бумагу, шрифты, манеру изложения… Вы умная женщина, во всем разберетесь…

Брызгалова разжала пальцы. Газета упала на стол. Пройдя в дальний угол комнаты, женщина стала спиной к посетителям.

— Уходите! — сказала она, не оборачиваясь. — Убирайтесь, слышите? Оба убирайтесь отсюда!

— И не подумаю. — Ловетти достал из портфеля билетную книжку-купон: — Ну-ка посмотрите! — Подошел к Брызгаловой, взял ее за плечи и повернул к себе: — Глядите же! Это авиационный билет вашего Аэрофлота, ибо из России я летел на довольно приличном советском лайнере. А вот мой паспорт. Шире откройте глаза: вот на этой странице визы московских пограничников. Ну, что скажете? А, молчите?! Что ж, я убедился: верите мне, верите, что я действительно был в Москве и что газеты в самом деле привезены оттуда… Правда, визит мой был краток, я побывал только в русской столице, но все равно мне повезло: касающаяся вас правительственная хроника была опубликована именно в эти дни. Чтобы все окончательно прояснилось, скажу: жил в отеле “Националь”, газеты покупал в киоске, расположенном внизу, в вестибюле…

— Дайте мне сигарету, — глухо сказала Брызгалова.

— Сейчас! — Ловетти выхватил из кармана пачку “Уинстона”, достал зажигалку.

Вспыхнул огонек. Брызгалова раскуривала сигарету и все глядела на зажигалку в руке Ловетти. Вспомнился другой противник — владелец зажигалки с красивым рубином в крышке. В тот раз обстоятельства сложились так, что она смогла в них разобраться. Теперь же все было много сложнее. Эта пачка газет, этот купон авиационного билета, точь-в-точь такой, какой был у нее самой, когда она покидала Родину!..

— Мои слова — правда, — сказал Ловетти, будто подслушал ее мысли. — То, что напечатано в газете, тоже правда. Теперь вы, как сказал бы русский, отрезанный ломоть. Лицо без родины. И мы, единственные ваши защитники, говорим: доверьтесь нам, примите нашу веру, идеологию, научитесь смотреть на вещи нашими глазами — и вы преуспеете в жизни. Вам нанесли тяжкое оскорбление. Так неужели вы оставите его без ответа, не попытаетесь отомстить?

— Вы в самом деле были в Москве? — спросила Брызгалова.

— Да! — выкрикнул Ловетти и вновь затряс розовым авиационным билетом. — Планировал совершить поездку по России, но отменил ее, когда прочитал в газете эту мерзость про вас. Побывал в Москве — и назад, прихватив с собой столь убийственный документ. Синьора Брызгалова, я торжественно заявляю: с этой минуты вы — свободный человек. Остров можете покинуть хоть завтра. Но надеюсь, останетесь, чтобы сотрудничать с нами во имя утверждения идеалов свободного мира. Это все, что я имел сказать вам. Сейчас мы уйдем. Двери вашего дома открыты. Вы знаете дорогу в коттедж директора исследовательского центра. Приходите туда, как только примете окончательное решение. Ждем вас в любую минуту, днем или ночью.

Ловетти закончил тираду, посмотрел на Лашке и в глазах его прочитал одобрение. Оставив на столе пачку сигарет и зажигалку, пошел к выходу. Лашке следовал за ним.

Брызгалова слышала, как стихли шаги в коридоре, хлопнула наружная дверь. Наступила тишина.

Она стояла посреди комнаты, уставясь в стол с газетами. Один из номеров был развернут и свешивался со стола, доставая до табурета, — тот самый, где была напечатана официальная хроника…

Внезапно все поплыло перед глазами. Теряя равновесие, она упала на кровать и разрыдалась.

Через несколько минут затихла — лежала, зарывшись лицом в подушку, изредка всхлипывая.

Скрипнула дверь. Послышались шаги.