Месть смертника. Штрафбат - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Сахарчук cтр.№ 24

Белоконь на глазок определил количество согнанных сюда солдат. Около четырех сотен. Цепь маячивших сверху энкавэдэшиков была для такого котла смешной охраной. Но никто не предпринимал попыток выбраться из оврага. Здесь были только фронтовики, это Белоконь понял сразу. А значит, все, кто хотел убежать, сдались немцам на передовой или рассеялись по лесам во время маршей.

Интерес к новичку быстро угас. Белоконь расположился на траве поодаль от больших групп. Он думал о Рите. В последние дни она незримо присутствовала в его мыслях – если не главным их объектом, то кем-то вроде наблюдателя. Что с ней теперь будет? Опять одна?..

Они прощались каждый раз, когда Белоконь вновь отправлялся в штаб. Он брал с собой весь свой скудный скарб: одежда – на себе, вещмешок – за плечом, винтовка… Они оба знали, что его могут открепить от госпиталя в любой день. И вот это случилось. Не так, как можно было предположить, конечно. Керженцев. Белоконь сжал кулаки до хруста. Рита, его прекрасная женщина-рысь, не просто осталась одна среди враждебных уродов. Из безликой, опасной для нее толпы выделялся капитан госбезопасности. Он всегда там был. Белоконь слишком отрешился от реальности, ему казалось, что он отсек прошлое Риты, что оно больше никогда ее не потревожит. А оно никуда не делось. Проклятье. Наверное, если бы он набросился на капитана Керженцева там, в блиндаже, того бы не успели спасти. С недавних пор у Белоконя был нож. В конце концов, у него с рождения были руки… Однако это означало сломать жизнь Люсе и троим карапузам, старшему из которых уже шесть. Белоконь знал, что система не прощает подобного, она подло мстит преступившим, ломая и перемалывая их беззащитных близких.

Задумавшись, он не заметил, как рядом появился один из арестантов. Он просто приполз и лег рядом. Это был один из бедняг, избитых до полусмерти.

– Дай водички, красный воин, – сипло попросил он. – Глотка совсем сухая.

Белоконь обернулся на голос и секунду смотрел в опухшее от кровоподтеков лицо, залитое запекшейся кровью из рассеченной брови. Затем он протянул фляжку.

– Спасибо, дорогой товарищ.

– Капитан Смирнов? – спросил Белоконь, когда тот напился.

– Нет, твоя покойная бабушка Нюра из Ханты-Мансийска, – сварливо откликнулся тот. – Приползла к тебе с приветом… Да Смирнов, Смирнов. Совсем не похож стал, а?

Белоконь пожал плечами.

– У меня плохая память на лица, капитан.

– Уже не капитан, как видишь. Миша я, забыл?

– Миша, – повторил Белоконь. – Миша, камрад, ты нашел меня, чтобы передать инструкции Абвера? Про бабушку из Ханты-Мансийска – это конечно же, пароль. Какой должен быть ответ? «Хайль Гитлер, бабуля»?

– Не смешно, гражданин Конский. И даже оскорбительно.

Белоконь хмыкнул, но извиняться не стал. Смирнов лег на спину и заложил руки за голову.

– Мистика у меня с капитанской шпалой, – сказал он. – Заколдованный круг. В третий раз разжаловали. Правда, чтобы за связи с фашистами… такого еще не было. Ну, Корж, ну, ублюдок!.. Я-то думал, вернусь триумфатором. И вернулся… Надо было втихую реку переплыть, найти управление, а мне славы захотелось. Про самолет мой знаешь?

– Знаю. Рассказали местные… крысюки.

– Так я нарочно такой выбрал. С африканской маскировкой. Скоро этих машин много будет, фрицы их из Египта стягивают – Сталинград брать. Мне, дураку, пофорсить захотелось. А Корж, язви его в душу, тут как тут. Ничего, еще посчитаемся… Тебя вообще за что, Конский?..

– За мародерство, – сказал Белоконь, не вдаваясь в подробности.

В этот момент над оврагом зазвучали начальственные голоса. Арестантов стали строить во фронт. Началась суматоха, и Смирнов исчезнул из виду.

* * *

Белоконю в некотором смысле повезло: он оказался в овраге, когда формирование штрафной роты из военных преступников подходило к концу. Многие арестанты сидели здесь, под открытым небом, не первый день. Когда особистам удалось построить штрафников в несколько рядов, в воздух поднялись кислые запахи немытых тел и испражнений. Белоконь стоял в середине первой шеренги и дышал через раз. Если бы не свежий ветерок, это пришлось бы делать еще реже.

Многие солдаты оказались не в состоянии даже подняться на ноги, не говоря уж о том, чтобы занять место в строю. С такими энкавэдэшники не церемонились – в лежачих просто начали стрелять. После нескольких убедительных хлопков в разных концах оврага ряды штрафников выровнялись и притихли.

По склону неторопливо спустился невысокий человек, при виде которого у сотен арестантов участилось дыхание. Белоконь закрыл глаза и постарался устоять на месте. Опять он, Керженцев. Но сейчас его не достать. Особисты в овраге, сверху, везде…

Но Рита! Эта тварь собирается… Нет! Люся! Нужно думать о Люсе. О Люсе и о малышах – Славка, Ира, Светочка…

Капитан госбезопасности неторопливо прошелся вдоль строя. Он оглядывал штрафников лениво, то и дело морщась. Пока длился этот смотр, вниз спустились еще несколько военных. Новоприбывших арестанты почти не заметили.

Керженцев стал перед строем и заложил руки за спину. Он улыбался. Улыбался под сотнями яростных взглядов. Прошла минута. Штрафники молчали. Керженцев скалился. Наконец в рядах кто-то не выдержал, прошипел:

– С-сучонок!

Тут и там раздавался шепоток:

– Лыбишься, ублюдок…

– Гад…

– Насосался крови, подлюка…

Капитан госбезопасности рассмеялся. При этом он смотрел на солдат прежним внимательным взглядом. Проклятья стали громче.

Керженцев сделал знак рукой, и двое энкавэдэшников стали у него за спиной. Капитан ткнул пальцем в одного из штрафников во второй шеренге.

– Ты! Выйти из строя. Ты, ты и ты, – добавил он, указывая на бойцов. – Ну-ка вперед! Так, теперь сомкнуться плечом к плечу. Выполнять, падаль! Отлично.

Четверо арестантов выстроились в линию. Они по-прежнему стояли лицами к Керженцеву. От остальных их отделяло расстояние в два шага.

От группы военных, спустившихся в овраг вслед за Керженцевым, отделился офицер. Он подошел к капитану и негромко спросил:

– Что вы делаете?

– Провожу демонстрационное мероприятие, – так же тихо ответил Керженцев. – Не вмешивайтесь, товарищ Титов, это еще не ваша рота.

Белоконю с его места было четко слышно каждое слово. Он стоял почти напротив капитана, в нескольких метрах слева от бедолаг, выбранных для «демонстрационного мероприятия». Титова он мог разглядеть подробно.

Это был приземистый человек, капитан с прекрасной выправкой. Правда, первыми в глаза бросались не петлицы и не фигура Титова. Правая половина его лица была изуродована ожогом, глаз закрывало бельмо.

– Я не могу не вмешиваться, – сказал он. – Это произвол.

– Попридержите язык, капитан, – ответил Керженцев. – Вы все-таки мне не ровня… Я вижу, вы плохо понимаете, что мы имеем дело с мразью. А с мразью иначе нельзя… Действуйте! – громко сказал он через плечо.