Месть смертника. Штрафбат - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Сахарчук cтр.№ 10

Ее заглушили звуки из палатки фельдшеров – это был жуткий, бессознательный мат, быстро перешедший в вой с повизгиванием. Через минуту в операционной снова стало тихо. Кого-то вынесли, тут же подтащили следующего. Затем все повторилось.

Грузовик был полон, и шофер уже стоял перед ним, прокручивая лом в моторе.

– Забросим? – спросил Смирнов. – Давай, сержант, на «три».

Они раскачали ношу, но капитан внезапно остановился и сказал:

– Слушай, а покурить у твоего лейтенанта нету?

Не дожидаясь ответа, он отпустил тело и похлопал его по карманам. Нашел портсигар и оставил его на земле.

– Все, качаем. И раз! И два! И-и три!..

Труп перелетел гору мертвецов в кузове и с грохотом упал на кабину. Послышался вопль водителя:

– Вы что там, охренели?!!

Смирнов открыл портсигар. Выругался.

– Капитан, нужно его стащить, – сказал Белоконь.

– Скажи мне, сержант, на кой ляд человеку вот эта коробка, ежели в ней ничего не носить? Хоть бы одну себе на поминки оставил, язви его в душу!.. Да что ты смотришь на меня, будто это я его убил?! Повоюй с мое, тоже таким станешь! Я столько товарищей похоронил – на пять таких машин хватит. Половине рыл ямы голыми руками…

По глазам капитана было видно, что это правда. Белоконь молча пошел к кабине.

Тело Еремина сняли под тихую ругань шофера. Смирнов пригрозил ему провернуть лом совсем в другом месте, и тот замолчал.

– Вот мы с тобой дурни, сержант! – сказал капитан. – Мы ж его в сапогах бросали! В сапогах у человека совсем другая аэродинамика. Давай, сержант, стягивай, себе возьмешь. Тебе в них шагать и шагать. Никакой пользы, если нужную вещь в братской могиле землей присыплют. Правильно, солдат? – обратился он к водителю.

– Так точно, товарищ капитан! – подал голос тот. – Но теперь уже не присыплют.

– Это почему же?

– Так ведь отступаем, – сказал водитель. – Нету там никого, чтоб новые ямы рыть, давно нету. А старые с верхом полные – с двух дивизий трупы возим. «Сталинец» часа два назад все утрамбовал и укатил. С тех пор еще столько же навезли, сверху сгружаем. У меня вот последняя ходка, потом раненых повезу.

– В могилу?!

– Да не, товарищ капитан. Тех, которые жильцы. Евакуироваем госпиталь.

Белоконь закончил с сапогами, и тело наконец закинули в кузов.

Шофер предложил Смирнову махорки. Пока капитан складывал цигарку, сержант подрядился помочь завести грузовик. Он быстро и сильно повернул гнутый лом, машина зарычала и тронулась.

– Спасибо! – крикнул водитель. – Сам бы так быстро не завелся!

Когда дым от уехавшего грузовика рассеялся, Белоконь сказал капитану:

– Сапоги заберешь? Ты ж их вроде хотел.

– Уже на «ты»? – спросил Смирнов. – Не уважаешь?

– Уважаю, капитан. Только спросил ты не правильно. Надо было сказать «с каких это пор мы с тобою на ты?» Тогда б я ответил.

– И с каких же пор?

– То ли с десяти, то ли с четырех часов дня.

Смирнов усмехнулся.

– Бери обувку, сержант. И не смотри на меня волком. Я своих боевых товарищей люблю и уважаю. Вспоминаю о них, погибших. Они у меня вот здесь, – он положил руку на сердце. – Но почитать трупы – это уж увольте. Пусть этим занимаются попы или еще какие извращенцы. Пора бы тебе научиться видеть просто мешок с костями, а не человека, которым он был. Ведь не первый день воюешь, как я посмотрю.

Белоконь взял сапоги. Смирнов уходить не собирался – будто у него и начальства нет, и времени полно. Он сел на корточки у груды пустых бочек и протянул сержанту остаток самокрутки.

– На вот, докуривай. Место для разговоров паршивое, но других мест сейчас на фронте нет.

Белоконь сел на бочку и потянул сырую махорку. Несмотря на то, что на вкус она была как гнилая трава, это оказалось куда лучше, чем курить хорошие папиросы в блиндаже энкавэдэшников.

– Значит, будем знакомы, сержант, – сказал капитан. – Меня зовут Михаил, называй как хочешь – хоть Мишей, хоть Смирновым. Родился в пятом, служу с двадцать третьего. И на Дальнем Востоке служил, и на Украине… Два десятка, считай, по стране мотаюсь. Сам я челябинский. Бывал, может, в Челябинске?

– Нет, не доводилось, – сказал Белоконь.

– А я у вас был. И не раз.

– Где это «у нас»?

– В Киеве. Ты ж из Киева, сержант.

Белоконь пощупал карман с письмами и документами. Все было на месте.

Смирнова повеселила такая реакция.

– Ты на меня глазищи-то не таращи, – сказал он, – а то похож на перепуганного ежа. Тоже мне фокус – хохла по роже узнать! Да еще киевского!.. Вот чем ты себе хлеб добывал, черт тебя разберет. Плечи есть, сила в руках тоже, да кем угодно ты мог быть в Киеве.

– Кузнец я.

– На кузнеца ты не очень похож, кожа не такая… Ладно, всяко бывает. Семью хоть успел в эвакуацию отправить? Или ты бобыль?

– Успел, капитан.

– Я смотрю, из тебя слова клещами нужно вытаскивать, – заметил Смирнов. – Не болтлив ты, артиллерия. Не доверяешь?

Сержант пожал плечами.

– У особистов мне не понравилось. Больше к ним не хочу.

– Ах, вон оно что! – произнес Смирнов и хлопнул себя по колену. – А я-то, дурень, забыл!.. Ты, сержант, великое дело сделал – девушку от Коржа спас. Беда наша этот Керженцев. Так что гордись, солдат!

– Мог бы и сам спасти, капитан.

– Если б ты не появился, я бы так и сделал. Пошел бы и свернул шею уродцу – за всех наших баб! У меня, знаешь, на этой войне совсем тормоза сорвало, я сам себя пугаюсь… А тут смотрю – сержант прет. Причем с таким выражением лица на морде, что аж народ шарахается. Как пойдешь с таким лицом на немцев – зови поглядеть, очень уж мне интересно, как эти твари от разрыва сердца поподыхают… Вот я тебя и послал. Нормально получилось, медсестричка сразу же выскочила.

– Зато я остался, – сказал Белоконь.

– А тебя вытащить – пара пустяков. Ты, Конский, не подпишешь. Я это про тебя сразу понял.

– Что не подпишу?

– Да бумажку стукаческую. У Коржа ведь такая паутина – генералы завидуют. Куча бумажек, которым можно дать ход, а можно и не дать. Этим и силен, за это и боятся. Если б он еще полевых жен генеральских не пользовал – сам бы генералом стал. А так… капитанишко, хоть и ГБ. Считай, подполковник, а амбиции – о-го-го. Но все равно паук.

Белоконь надолго задумался.

– А если бы подписал, – наконец спросил он. – А если я уже подписал?..

– Сержант, ты с этими вещами не шути, язви тебя в душу! Народу такие шутки непонятны. Я-то знаю, что ты это так, по дурости сказал. А красные наши воины подумают, что ты серьезно… со всеми вытекающими… Скажу тебе начистоту: мужиков с такими упрямыми рожами, как у тебя, особисты по несколько дней ломают. А потом все равно расстреливают, потому что не видят для себя пользы. У Коржа глаз наметанный, он бы с тобой не возился. Сразу бы…